Хрустальный грот

когда они приблизились, я перепрыгнул ручей и попытался остановить их. — Он ненадолго замолк. — Но Бритаэль… вот это боец. Быстр, как змея. Ни на секунду не колебался. Вонзил в меня меч и проехал надо мной. Оставил Иордана меня прикончить.

— Он ошибся.

В его лице едва заметно напрягся мускул. Он улыбался. Потом, чуть погодя, спросил:

— Он заметил наших лошадей?

— Нет. Когда он подъехал, у ворот был Ральф, и Бритаэль просто спросил, не приезжал ли кто-нибудь в замок, потому что он встретил внизу всадника. Ральф сказал ему, что никого не было, и он поверил. Мы впустили его, а затем убили.

— Утер, — предположил, а не спросил он. Его глаза были закрыты.

— Нет. Утер все еще был у герцогини. Я не мог позволить Бритаэлю захватить его врасплох. Он убил бы и ее.

— Ты? — Его глаза распахнулись, прояснившись от удивленья.

— Ну же, Кадал, не очень-то ты мне льстишь, — улыбнулся я ему. — Хотя, боюсь, я не заслужил твоей похвалы. Это была грязная драка. Король даже правил-то таких не знает. Я изобретал их по ходу дела.

На сей раз он по-настоящему улыбнулся.

— Мерлин… маленький Мерлин, который не мог даже сесть на лошадь… Ты сразил меня наповал.

Наверно, начался отлив. Следующая волна взметнула вверх лишь тончайшую водяную пыль, словно изморось, осевшую мне на плечи.

— Я и правда убил тебя, Кадал.

— Боги… — начал он и с хрипом втянул ртом воздух. Я знал, что он имел в виду. Его время истекало. По мере того как разгорался день, я видел, сколько его крови излилось на промокшую землю. — Я слышал, что сказал король. Неужели без всего этого… не обошлось бы?

— Нет, Кадал.

Его веки на мгновенье сомкнулись, затем он вновь открыл глаза.

— Что ж, — только и произнес он, но в этих двух словах была вся его не высказанная за восемь лет вера в меня. Глаза у него стали закатываться, рот приоткрылся. Я подсунул под него здоровую руку и немного приподнял. Слова лились из моих уст быстро и ясно:

— Это произойдет, Кадал, все сбудется так, как желал мой отец, как помыслил чрез меня бог. Ты слышал, что сказал Утер о ребенке. Это ничего не меняет. Потому что после трудов этой ночи Игрейна понесет ребенка и потому что после иных трудов этой ночи она отошлет его, отошлет сразу после рожденья, чтоб он не попадался на глаза королю. Она отдаст его мне, а я увезу его туда, где его не достать никакому королю, и выращу его, и воспитаю, и научу всему, чему учил меня Галапас, чему учили меня Амброзий и ты, и даже Белазий. Он станет итогом и венцом всех нас, а когда вырастет и возвратится, его коронуют в Винчестере.

— Ты знаешь это? Обещай мне, что так оно и будет. — Слова были едва различимы, и на каждом вздохе в горле его булькал воздух. Глаза сузились и побелели, ослепнув.

Я приподнял его и прижал к себе. Затем нежно и очень четко произнес:

— Я знаю это. Я, Мерлин, принц и пророк, обещаю тебе, что так и оно будет, Кадал.

Его голова упала набок, слишком тяжелая для расслабленных мышц. Глаза закатились. Он что-то пробормотал, а затем вдруг ясно сказал:

— Сложи за меня охранный знак, — и умер.

Я похоронил его в море, вместе с Бритаэлем, его убийцей. Отлив подхватит его, как сказал Ральф, и унесет к самым западным звездам.

Ни звука не слышалось в долине, только медленное цоканье копыт и позвякиванья медных блях на уздечке. Буря утихла. Ветра не было, и когда я заехал за первый изгиб ручья, то перестал даже слышать море. Внизу по лощине вдоль русла ручья неподвижно, словно траурная пелена, висел туман. Небо наверху начинало светлеть, бледное перед восходом солнца. Над головой у меня по-прежнему ровно светила звезда.

Но пока я смотрел на нее, небо вокруг звезды стало ярче, затопив ее золотым и нежным огнем, а затем захлестнуло внезапной волной ослепительного света: над землей в том месте, где горела вещая звезда, поднялось молодое солнце.

ЛЕГЕНДА О МЕРЛИНЕ

Вортигерн, король Британии, желая построить крепость в Сноудоне, собрал ради этого каменщиков из многих стран. Призванные в Херирские горы работники принялись класть ее основание. Но все, что они наработали за день, назавтра поглощала земля. Тогда Вортигерн обратился за советом к своим прорицателям, дабы те разъяснили причину происходящего. А те на это ответили, что ему следует разыскать юношу, у которого нет и не было никогда отца, и, разыскав такового, предать его смерти, дабы кровью убитого окропить щебень и камни. Они утверждали, что через это будет обеспечена устойчивость башни. Немедленно во все области государства король разослал гонцов, чтобы те отыскали подходящего человека. Прибыв в город, который позднее был назван Кармартеном, они заметили у городских ворот увлеченных игрой юношей и подошли к ним. Усталые с дороги, они присели возле ристалища. По прошествии большей части дня между двумя юношами, которых звали Мерлин и Динабуций, вспыхнула ссора. И вот в разгар их препирательства Динабуций крикнул Мерлину: «Что ты равняешь себя со мной, глупец? Тебе далеко до меня. Ведь я и со стороны отца, и со стороны матери происхожу из королевского рода, а кто ты, никому не ведомо, ибо нет у тебя отца». Услыхав эти слова, гонцы встрепенулись и стали расспрашивать стоявших там людей, кто таков этот Мерлин, и им ответили, что кому он обязан рождением, неизвестно, а его мать — дочь короля Южного Уэльса и проживает в их городе среди монахинь в церкви Святого Петра.

Гонцы отвезли Мерлина и его мать к королю Вортигерну. Государь принял мать Мерлина с должной почтительностью, поскольку знал, что она происходит от знатных родителей, и начал расспрашивать ее, от кого она зачала Мерлина. И та ответила, что ей это неизвестно. «Мне ведомо только то, — молвила она, — что однажды, когда я находилась вместе со своими приближенными в спальном покое, предо мной предстал некто в облике прекрасного юноши и, сжимая в цепких объятиях, осыпал меня поцелуями; пробыв со мной совсем недолго, он внезапно исчез, точно его вовсе не было. Позднее, когда я бывала одна, он не раз возвращался, чтобы обратиться ко мне с речами, но я его ни разу не видела. И он долгое время посещал меня таким образом, как я рассказала, и часто сочетался со мной, словно человек во плоти и крови, и покинул меня с бременем в чреве». Пораженный король повелел призвать к себе прорицателя Мауганция, дабы тот разъяснил ему, возможно ли то, о чем поведала женщина. Мауганций заверил государя, что такие дела хорошо известны философам древности и что Мерлин был зачат одним из «бесплотных духов, что обитают между луной и землей, которых мы именуем демонами- инкубами».

Мерлин, слышавший все, потребовал, чтобы ему дозволено было побеседовать с королевскими прорицателями. «Прикажи твоим прорицателям явиться сюда, — так обратился он к королю, — и я изобличу их в том, что они измыслили ложь». Пораженный бесстрашными словами юноши и отсутствием в них страха, Вортигерн послал за прорицателями. И к ним Мерлин обратился с такими словами: «Не разумея, что препятствует устойчивости основания начатой башни, вы присоветовали королю, будто нужно обрызгать щебень моею кровью. Но скажите, что, по-вашему, сокрыто под основанием? Ведь под ним находится нечто, мешающее его устойчивости». Из страха явить свое невежество прорицатели промолчали. Тогда Мерлин, прозывавшийся также Амброзием, проговорил: «Владыка король, призови строителей и прикажи им выкопать в земле яму поглубже, и ты обнаружишь озеро, которое не дает башне должной опоры». Когда это было сделано, строители нашли озеро. И тогда Мерлин велел королю спустить озеро по