обязаны взять себе в супруги первого мужчину, который их выберет. В чистоте брачного союза и без плотской похоти. Так создадим мы царствие божие.
ХОР МУЖЧИН (весело): Такова воля Божья! Да свершится воля Божья!
ХОР ЖЕНЩИН (протестующе): Что же, станем мы бессловесными скотами в хлеву, которых случают, не спрашивая, с кем захотят?!
РОТМАНН: Берегитесь, ослушницы, и те из мужчин, кто станет на их сторону, ибо всякий, не подчиняющийся этому приказу, признан будет смутьяном и подвергнут суровой каре.
КНИППЕРДОЛЛИНК: Кому объявил Господь свою волю? Тебе или Иоанну Лейденскому? Если тебе, то почему среди нас, чтобы узнать о ней, не присутствует Ян ван Лейден, как подобает ему в качестве преемника Маттиса и всеми признанного главы Мюнстера? Если - ему, то почему народу объявляешь об этом ты, а не я, носящий меч, не я, по власти и могуществу уступающий лишь Иоанну?
РОТМАНН: Слово Господне меня отыскало и меня нашло, я был избран им, чтобы провозгласить в Мюнстере многобрачие. Господь не подчиняется существующим меж людьми установлениям, ему нет дела до того, кто из них стоит выше, кто - ниже, кого почитают больше, кого - меньше.
ГЕРТРУДА ВАН УТРЕХТ: Женщины Мюнстера, разве вам не ведомо, что Хилле Фейкен вышла за городскую стену, чтобы, как новая Юдифь, убить епископа Вальдека. Если божьим соизволением она останется жива и вернется к нам, неужели мы допустим, чтобы первый попавшийся мужчина взял её себе в жены против её воли?!
ХОР ЖЕНЩИН: Нет, не допустим. И сами на это не пойдем.
ГЕРТРУДА ВАН УТРЕХТ: Ангел Апокалипсиса уже дал Хилле Фейкен начертание на челе. И не может быть избрана смертным мужчиной та, кого отметил Господь. Если Он хочет, чтобы Хилле Фейкен вступила в брак, то по справедливости она сама должна избрать себе супруга.
ХОР ЖЕНЩИН: Верно. И мы тоже.
РОТМАНН: Ты восстаешь против воли Господа, Гертруда ван Утрехт? Не передо мной делай это, а перед своим мужем. И, памятуя о том, что было возвещено мной недавно, не думай, что пребудешь единственной его женой.
ГЕРТРУДА ВАН УТРЕХТ: Одна жена была у Адама. Один муж - у Евы, но оба явились на свет прямо из Божьих рук. И мы всего лишь дети своих родителей и родители своих детей. Если такова воля Господа, у моего мужа, помимо меня, будут и другие жены, но лишь Господь может позволить, чтобы они стали мне сестрами. Ибо каждая из нас (р.106)
КНИППЕРДОЛЛИНК: Если утеснения закона, пусть даже данного нам Богом, обретают силу, большую, чем закон свободы, дарованной нам Богом, то Бог оказывается против Бога. И я скажу Иоанну Лейденскому: ни одна женщина не может быть принуждена к союзу с мужчиной, которого не любит.
РОТМАНН: Скажешь, скажешь, но потом, а я должен был всего лишь объявить вам волю Господа.
(Входят Ян ван Лейден и Ян Дузентсшуер.)
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Что здесь происходит? По какому случаю вы все собрались здесь?
РОТМАНН: Господь говорил со мной.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: И что же он тебе сказал?
РОТМАНН: Сказал, что решил установить в святом граде Мюнстере многобрачие с тем, чтобы поскорее достигло число наше ста сорока четырех тысяч - по двенадцать тысяч от каждого колена. И тогда слетит ангел Апокалипсиса счесть нас и дать нам начертание на челе.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Да свершится воля Его. Первым избирать буду я, за мной - Книппердоллинк, за ним - Ротманн, и потом все прочие мужчины. Но ни один из них не вправе будет иметь жен больше, чем у Иоанна Лейденского.
КНИППЕРДОЛЛИНК: На мой счет можешь не беспокоиться, ибо я больше люблю быть избранным, нежели выбирать сам. А это значит, что во мне видят такие достоинства, в существовании которых я не всегда уверен.
ЯН ДУЗЕНТШУЕР (смеясь и скача на здоровой ноге): Пусть никто из тех, кто приглянется мне, не осмелится сказать, что я ей не по нраву. Я хромоног, зато пророк, и вообще мужчина хоть куда, многим на зависть и на загляденье. Господь повелел, и вам остается лишь повиноваться повиноваться ему и тем, кто представляет здесь, на земле, его волю.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН (обращаясь к ГЕРТРУДЕ): Ты будешь первой из моих жен, ты разделишь со мной почести и привилегии моего положения. Но сама ты обязана считать себя равной прочим и такой, как все. Песчинкой, которую море вертит и крутит и несет, куда захочет.
ХОР МУЖЧИН: Довольно терять время попусту, выберем себе женщин!
ХОР ЖЕНЩИН: Господи, волю твою мы всякий раз узнаем из уст мужчин. Когда же, Господи, придет день, когда ты явишься нам, станешь пред нами лицом к лицу и прямо, без посредников, откроешь нам самое важное?
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Замолчите.
(Взяв ГЕРТРУДУ ФОН УТРЕХТ за руку, он идет с нею вдоль выстроившихся в шеренгу женщин, указывая на самых молодых и красивых. Каждую из них ГЕРТРУДА целует в лоб. За ними следуют РОТМАНН и ДУЗЕНТСШУЭР. На месте остается только КНИППЕРДОЛИНК. Все это происходит в замедленном темпе. Одни женщины повинуются отбору с удовольствием, другие противятся, но не произносят ни слова. Прежде чем ЯН ВАН ЛЕЙДЕН завершает процедуру, на сцену врываются четыре солдата с носилками, на которых лежит труп, укрытый с головой.)
ХОР ГОРОЖАН: Что это? Что вы принесли?
СОЛДАТ: Люди епископа оставили это у городских ворот, а мы подобрали и доставили сюда.
ХОР ГОРОЖАН: Кто это?
(ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ приближается к носилкам и отдергивает покрывало. Все видят ХИЛЛЕ ФЕЙКЕН - она мертва; тело её почернело; она одета в рубашку, предназначавшуюся для ВАЛЬДЕКА.)
ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ: Хилле Фейкен!
ХОР ГОРОЖАН: Хилле Фейкен!
ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ: Мужчины Мюнстера, вот женщина, которой недоставало вам. Кто же из вас пожелает её теперь, кто, взяв на руки, поднимет с одра смерти и перенесет на брачное ложе? Кто выпьет с её уст яд, принесший ей смерть?
(Присутствующие в ужасе замолкают и отступают. Гертруда бьется в истерике, плача и смеясь. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН оттаскивает её от носилок и толкает к остальным женщинам. Все уходят. Последним покидает сцену ЯН ДУЗЕНТСШУЭР, который перед тем, как уйти, несколько раз обходит вокруг носилок, словно пораженный погибшей красотой ХИЛЛЕ. Она остается одна. Пауза. Затем слышится шум битвы. Католики снова идут на штурм Мюнстера.)
СЦЕНА ВТОРАЯ
(Народ, собравшись на площади, ожидает появления ЯНА ВАН ЛЕЙДЕНА. Впереди стоят КНИППЕРДОЛИНК, РОТМАНН и ДВЕНАДЦАТЬ СУДЕЙ ИЗРАИЛЕВЫХ, каждый из которых, как символ своей власти, держит в руке меч. ЯН ВАН ЛЕЙДЕН входит в сопровождении своих шестнадцати жен - среди них и ГЕРТРУДА ФОН УТРЕХТ - и ЯНА ДУЗЕНТСШУЭРА.)
ЯН ДУЗЕНТСШУЭР: Смолкните все, сейчас будет говорить Ян ван Лейден.
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Тем, кто таил в глубине души или даже осмеливался облечь в слова свои сомнения в истинности того откровения, которое сделало меня высшей властью в Мюнстере, Господь только что доказал их предательское заблуждение. Ибо если бы не это откровение и не власть, благодаря ей полученная мною, народ Мюнстера никогда бы не смог отбить яростный натиск католических войск. Ибо все видели, как самоотверженно обороняли мы священный город, как наши мужчины палили из мушкетов, стреляли из пушек в католиков и их наемников, обрушивая на них град ядер и пуль. Как сражались на бастионах наши женщины, со стен и башен низвергая на врагов камни, кипящую смолу и негашеную известь. Так возблагодарим же Господа, даровавшего победу правому делу, Господу, ставшему на сторону тех, кто отстаивал его.
ХОР ГОРОЖАН: Хвала, хвала Господу!
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Благословенно будь и явленное Им откровение. Слава ему!
ХОР ГОРОЖАН: Слава, слава ему!
ЯН ВАН ЛЕЙДЕН: Приспело время, настала пора мне стать вашим царем. Ибо как во Вселенной нет иного
