за него за мужъ.
Зд?сь я скажу н?что о своихъ домашнихъ д?лахъ. Лакей Жамесъ, коего я одного съ собою взяла, соскучился уже жить въ Лондон?, и хочетъ возвратиться въ замокъ Селби. Я не люблю вид?ть при себ? такого челов?ка, которой въ жилищ? моемъ скучаетъ, и потому об?щалась его отослать; но какъ онъ д?тина весьма умной; то над?юсь, что моя тетушка для сего его не отпуститъ. Онъ многіе уже показалъ опыты своего благоразумія, и по моему правилу, что господинъ долженъ ручаться за свойство и нравы т?хъ, кои ему служатъ, не мало я безпокоюсь, кого мн? къ себ? выбрать. Я не такъ думаю, какъ тотъ великой Министръ, которой подая иногда предпочтеніе такимъ людямъ, кои онаго не стоятъ, приводилъ тому въ причину – то благодушіе, что хочетъ быть другомъ т?мъ, съ коими никто дружиться не желаетъ. Но симъ поступкомъ съ лишкомъ далеко уже простираютъ свое снисхожденіе, не разсуждая о томъ, что злонравной, коему покровительствуютъ, получаетъ награду, честному челов?ку принадлежащую. Г. и гжа. Ревсъ оказываютъ мн? толикое снисхожденіе, и служители ихъ съ такою охотою мн? угождаютъ, что я не долго пробуду безъ в?рнаго слуги
Время уже кончить такое длинное письмо. Я бы т?мъ показала свое опасеніе, что мои дражайшіе родственники, друзья и благод?тели не довольно ув?рены въ моей къ нимъ приверженности и уваженіи, еслибъ при всякомъ случа? начинала ихъ удостов?рять въ оныхъ чувствованіяхъ. И такъ сочти, что такое ув?реніе всегда заключается въ совершенной съ любви, коею есьмъ и всегда быть желаю, дражайшая Люція, твоя искренняя
Генріетта Биронъ.
(*) Зд?сь выпущено н?сколько безполезныхъ писемъ.
31 Генваря.
Ты не думала, любезная моя, чтобъ такъ скоро представился мн? случай повиноваться третьему твоему и всей моей любезной фамиліи приказу; да и я нимало о томъ не помышляла; однако какой то молодой, знатной и нарочито богатой челов?къ началъ уже взирать на меня съ н?которымъ отличіемъ. Но чтобъ безполезнымъ предисловіемъ не привесть тебя въ нетерп?ливость; то скажу теб?, что онъ называется Г. Фулеромъ. По смерти своего отца и матери получилъ онъ довольно хорошее насл?дство, но над?ется гораздо еще большаго отъ одного стараго своего дяди, уроженца Гальскаго, называемаго Кавалеромъ Роландомъ Мередитомъ, который теперь по д?ламъ провинціи своей живетъ въ Лондон?.
Кажется, что Г. Роландъ предписалъ своему племяннику подъ лишеніемъ всей своей милости такой законъ, чтобъ онъ не вступалъ в бракъ безъ его одобренія, коего, говоритъ онъ, никогда не дастъ, если избранная имъ д?вица, будетъ не изъ знатной фамиліи, и не соединяетъ изящнаго воспитанія съ нарочитымъ им?ніемъ. Онъ хочетъ, чтобъ сія нев?ста непорочно сохранила доброе свое имя; чтобъ св?дуща была въ умозр?ніи домашнихъ должностей, и чтобъ им?ла такой разумъ, съ которымъ при случа? женщин? не стыдно оное умозр?ніе производить самымъ д?ломъ. Однако, поелику его племянникъ долженъ быть богатъ; то и объявляетъ что богатство составляетъ самомал?йшее изъ т?хъ выгодъ, коихъ желаетъ отъ своей племянницы, онъ думаетъ взять небольше осьми или десяти тысячъ фунтовъ Штерлинговъ; дабы сей бракъ не вовсе казался любовнымъ, въ коемъ будтобы его племянникъ мен?е сов?товался съ разсудкомъ, нежели съ своими глазами. Когда д?вица, говоритъ онъ, такое приданое им?етъ, то ето и доказываетъ, что ея родственники, въ хорошемъ состояніи находятся, и что она не много будетъ обязана тому, которой ее за себя возметъ. Ты видишь, что у стараго Кавалера не недостаетъ благоразумія. Но я забыла одно изъ главныхъ его условій. Будущая его племянница должна быть пригожа. Говорятъ, что онъ ставитъ себ? въ честь любить красивыхъ – лошадей и собакъ, и что д?лаетъ учтивыя сравненія между животными бол?е или мен?е благородными. Самъ онъ, какъ ты можешь судить по его странности, есть холостой старикъ, которой никогда не желая быть женатымъ, воображаетъ, что для его племянника нарочно сд?лаютъ жену, и незная еще ее, требуетъ отъ ней такихъ качествъ, изъ коихъ можетъ быть ни одного не найдетъ въ своей племянниц?.
Г. Фулеръ увид?лъ меня впервые у гжи Ревсъ. Я не могу сказать, чтобъ въ вид? его ничего не было непріятнаго; но мн? кажется, что онъ не им?етъ такой души, которой бы желала я въ томъ челов?к?, коемубъ должна я была признаться въ любви, на честности основывающейся.
Я не для чего иннаго хочу выдти за мужъ, какъ для того, чтобъ быть весьма доброю и честною женщиною. Не должна ли я клясться въ повиновеніи? И доведу ли себя до нарушенія своей клятвы? И такъ ничто не можетъ меня уб?дить выдти за такого челов?ка, коего не большой умъ и разсудокъ въ состояніи поколебать меня въ соблюденіи моего долга, и которой сл?дуя можетъ быть однимъ своевольствамъ ограниченнаго разума д?лалъ бы мн? какіе приказы, коимъ бы мн? разумъ не позволялъ мн? повиноваться.
Пріятно и честно женщин? покорять свой разсудокъ, даже и въ самыхъ простыхъ обстоятельствахъ, разсужденіе мущины, им?ющаго бол?е ее благоразумія и разума; но естьли сихъ качествъ недостаетъ въ ея муж?, она можетъ по крайней м?р? сумн?ваться, кто изъ нихъ справедливо о семъ говоритъ; а такое сумн?ніе есть первый шагъ къ умаленію почтенія, влекущій за собой непослушаніе и совершенную крамолу.
Я вдругъ прим?тила, что Фулеръ взираетъ на меня съ н?кіимъ отличіемъ. Женщины, сказалъ бы зд?сь мой дядя, всегда скоро находятъ такія открытія. Но за столомъ, за коимъ мы тогда сид?ли, вс? оное прим?тили. Онъ приходилъ къ намъ и на другой день, и ни мало не разпрося о моемъ им?ніи, открылся гж? Ревсъ, прося у нее покровительства. Правда не забылъ онъ собственныхъ своихъ выгодъ; и я его за то не охуждаю, ибо ни кто оныя ему оспорить не можетъ. Но гд?бъ былъ такой богатой челов?къ, которой бы при такихъ случаяхъ не стадъ съ самаго начала разчислять свои богатства, между т?мъ какъ б?днякъ сколь можно удаляетъ отъ себя сію скучную мысль, а твердитъ только о любви, въ коей одной и ув?ряетъ свою любовницу.
Г. Ревсъ, им?я весьма хорошее мн?ніе о Г. Фулер?, отв?чалъ ему, что сердце мое почитаетъ свободнымъ, и что я ни въ какой инной зависимости не нахожусь, какъ только им?ю уваженіе къ родителямъ, коимъ я, по сему самому бол?е привержена, нежели изъ корысти. Онъ хвалилъ хорошія мои качества, т. е. мой нравъ и сродное мое чистосердечіе, посл?днее относилъ онъ на счетъ моего пола, за что я его мало благодарила, когда онъ мн? ето разсказывалъ. Словомъ, онъ его изв?стилъ о всемъ, что ни почиталъ за нужное, да и о многихъ такихъ д?лахъ, кои не были тутъ нужны; какъ на пр. о дов?ренности ко мн? и благодушіи моихъ родителей полагающихся на самое меня, касательно до моего выбора, вм?шивая въ сіи подробности превеликое множество похвалъ, кои не иннымъ чемъ извинительны быть могутъ, какъ добротой его сердца; и явнымъ пристрастіемъ къ своей племянниц?. Такое снизхожденіе моей фамиліи, полагающейся во всемъ на меня въ такомъ д?л?, казалось озаботило Г. Фулера. Поелику такія случаи и предложенія, отв?чалъ онъ, конечно весьма часто
