-- Всего неделю, сэр. До субботы.
-- Где вы остановились?
-- Я уже поселился здесь, сэр.
-- Ну, прежде всего я передам вас в руки нашего директора отдела по связям с общественностью. Она знает отель с верха до низа, может представить вас руководителям всех отделов, познакомить со всеми, с кем вы захотите поговорить. Но все это подождет до завтрашнего утра. Сегодня всю вторую половину дня она занята тем, что, кстати, может представлять интерес и для вас. Вы, конечно, слышали об Обри Муне?
Голубые глаза Уиллса вдруг загорелись.
-- Да, конечно, я знаю, кто он такой.
-- Мун устраивает прием по случаю своего дня рождения для двухсот пятидесяти человек в нашем бальном зале вечером в субботу. Это очень серьезное дело, мистер Уиллс. Если с помощью мисс Барнуэлл вы проследите за всеми приготовлениями, то увидите весь наш бизнес на полном ходу.
-- Мне это очень нравится, -- отозвался Уиллс. -- Посмотреть, как организуются приемы, мне очень важно.
-- Отлично. Я назначу вам встречу с мисс Барнуэлл завтра утром. Тем временем вам надо сориентироваться. Я сейчас позвоню нашему офицеру охраны. Имя этого парня -- Джерри Додд. Бывший полисмен. Он все вам покажет и проведет всюду, куда захотите. Джерри все устроит. Итак, завтра -- мисс Барнуэлл.
-- Не знаю, как и благодарить вас, мистер Шамбрэн.
-- Не стоит благодарности. Сказать по правде, мне приятно показать наш отель человеку, который интересуется постановкой дела.
Джон Уиллс пошел вниз, к лифтам. У него пересохло во рту. Было нелегко так нагло лгать столь достойному человеку, как Шамбрэн. Он подумал, как повел бы себя Шамбрэн, если бы узнал, что только что помог человеку, который собирается совершить в его отеле убийство.
* * *
Было точно без трех минут два, когда Элисон Барнуэлл позвонила в дверь пентхауса 'М'. Может быть, напрасно она надела свое лучшее послеобеденное платье, которое подчеркивало ее элегантную фигуру. Одним из преимуществ ее профессии было то, что она могла покупать одежду со скидкой, когда модельеры после демонстрации распродавали их по пониженным ценам. Если Обри Мун пребывает в похотливом настроении, то Элисон решила, что разочарует его так сильно, как только сможет. Старый козел! Семьдесят пять лет в субботу!
Сэнди Стюарт открыла дверь. При виде Элисон у нее вырвался вздох.
-- Вы должны были бы прислать кого-нибудь другого, Элисон, -- сказала она шепотом, каким говорят на сцене.
-- Не будьте смешной, дорогая. Это моя работа.
-- Он отсылает меня.
-- Да бросьте вы! -- улыбнулась Элисон. -- Уж если я не смогу отделаться от семидесятипятилетнего джентльмена, то лучше мне пойти в монахини.
-- Вы его не знаете, -- предупредила Сэнди.
-- Зато знаю себя, -- твердо возразила Элисон. -- Но не будем заставлять ждать Великого Человека.
Элисон не очень хорошо представляла, что ее ожидает, но сам вид Обри Муна, завернутого в японский халат, развалившегося на троне, с дымящейся курильницей на столике рядом с ним, потягивающего замороженное кокосовое молоко, с сигаретой в длинном янтарном мундштуке, вызывал непреодолимое желание рассмеяться. Его черные глазки внимательно рассматривали ее. Совершенно неожиданно для себя Элисон почувствовала, как по ее спине пробежал холодок. Она подумала, что здесь явно присутствует какое-то зло.
-- Я рад, что вы сочли возможным отозваться на мое неожиданное приглашение, мисс Барнуэлл, -- сказал Мун.
У него был высокий и какой-то рассеянный голос, хотя в то же время он казался натянутым, словно струна рояля.
-- Мое время принадлежит вам, мистер Мун, -- вежливо ответила Элисон.
-- Ну все, Сэнди, -- буркнул Мун, не глядя на свою секретаршу. -Можете быть свободны на два часа.
-- Если что-нибудь... -- начала было Сэнди.
-- Ничего не надо! -- отрезал Мун, сделав раздраженный жест тонкой белой рукой. -- Присядьте, прошу вас, мисс Барнуэлл.
-- Благодарю вас.
Элисон села, вынула из сумочки крокодиловой кожи маленький блокнот с золотым карандашиком и выжидательно посмотрела вверх на Великого Человека.
Мун продолжал не спеша рассматривать ее. И судя по всему, остался доволен результатами своего осмотра.
-- Надеюсь, вы не настроены по отношению ко мне враждебно, мисс Барнуэлл?
-- Враждебно? Почему я должна испытывать враждебность, мистер Мун? До сих пор мы с вами обменялись едва ли шестью словами.
-- Ах, оставьте, мисс Барнуэлл! Меня многие ненавидят -- и друзья и враги. Я понял по лицу Сэнди: она предупредила вас, что я позволил себе замечания по поводу вашей привлекательности и о том, как дружественно вы можете себя вести. Это крайне взволновало нашу маленькую пуританку Сэнди. Понимаю так же, что наш достойный Шамбрэн предупредил
вас, будто я испорченный, развратный человек. Но все святые скорее просто скучные люди, не так ли?
-- Я не знала ни одного, -- ответила Элисон.
-- Я притворщик и лицемер, как наемный убийца, -- пояснил Мун. Казалось, он старался прийти к какому-то заключению о ней. -- Философия моей жизни шокирует блюстителей нравов и конформистов, мисс Барнуэлл. Меня называют садистом за то, что я говорю правду о слабых и неуверенных людях, о тех, кто правит нашим миром. Но вы знаете, что многие из нас верят мифу о том, что Бог есть любовь. Но Бог поощряет войны, жестокость, эксплуатацию слабых сильными. Он разоряет людей, посылая засухи, ураганы и наводнения, насылая болезни на их посевы. Тысячи лет человек лжет и в то же самое время, воздев руки, говорит: 'Покарай меня, Боже, смертью, если я говорю неправду!' И нигде в истории не отмечен факт, что Бог покарал кого-то смертью за то, что тот солгал. Ненависть -- вот ключ к Богу и ключ к человеку. Большинство людей прикрывают свою врожденную ненависть и враждебность ко всему притворным благородством. Хотите знать правду об Обри Муне? Он никогда не притворялся благородным и никогда не прятал ненависти и враждебности, которые присущи ему от рождения. Вот почему Обри Мун самый честный человек из всех, кого вы знаете, мисс Барнуэлл.
Элисон посмотрела прямо на него:
-- Так, значит, люди ненавидят вас за то, что вы не притворяетесь благородным, каким и не являетесь на самом деле?
-- Так они сами притворяются, мисс Барнуэлл. Притворяются.
-- И чтобы наказать их, вы выступаете в роли Бога, такого Бога, как себе представляете, и насылаете засухи, ураганы, наводнения, неурожаи, чтобы покарать их?
Черные глазки вспыхнули.
-- Верно, что я услышал какую-то нотку дерзости, мисс Барнуэлл?
Она улыбнулась:
-- А я вообще дерзкая во всем, что не касается моей работы, мистер Мун. Может быть, мы приступим к делу?
-- А вы довольно неожиданно себя ведете, мисс Барнуэлл, -- заявил он. -- И это при таком приятном лице и грудях такой хорошей формы, должен это признать. И все же, как вы предложили, давайте приступим
