Недовольная морщинка пролегла у него между бровями, он наклонился вперед.
Писарь и святой отец с тем же неодобрительным видом также склонились в ее сторону.
Эмма медленно обвела глазами присутствующих и еле слышно проговорила:
- Ваше величество, со дня свадьбы он ни разу не лег со мной в постель!
При этом заявлении все трое раскрыли рты. Первым пришел в себя архиепископ. Он быстро закрыл рот и поджал губы с явным осуждением. Заметив выражение лица священника, король медленно выпрямился в кресле, принимая непроницаемый вид. Один писарь продолжал глазеть на Эмму так, словно она разделась догола и предложила мужчинам сыграть партию в шахматы.
Стараясь не обращать внимания на возникшее замешательство, Эмма выхватила платок из рукава и судорожно сжала его в руке, ожидая королевского приговора. Ждать пришлось довольно долго.
Пожав плечами, король откашлялся, почесал затылок и, устремив взгляд куда-то чуть повыше ее плеча, осведомился:
- Если я правильно понимаю... э-э... такое положение... вам не нравится?
Он произнес это несколько неуверенным тоном, как будто не знал, что сказать. Эмма нахмурилась. По- видимому, его смущение было связано с тем, рассудила она, что дамам не полагалось получать удовольствие от исполнения супружеских обязанностей. По крайней мере так ей объяснил отец Гамптер, когда она обратилась к нему за советом. Но речь шла не об удовольствии или неудовольствии: другого способа завести ребенка еще никто не придумал.
- Ваше величество, мне очень хотелось бы иметь детей! - решительно проговорила Эмма. - В конце концов, церковь утверждает, что это наш долг. Разве не так? Я намерена свой долг исполнить и родить наследника, чтобы продолжить род моего мужа... сохранить его имя.
Говоря это, она перевела взгляд на архиепископа и увидела, что недовольная гримаса, с которой он до их пор ее слушал, сменилась в мгновение ока одобрительным кивком.
- Ах, так!.. - торжественно кивнул, в свою очередь, король и задумчиво потер подбородок. Помолчав, он еще раз кивнул с умным видом. Неожиданно лицо его оживилось: - Возможно, его светлость слишком рьяно отдается другим делам?
Это предположение прозвучало слишком двусмысленно, и писарь, не выдержав, хихикнул. Король гневно сверкнул глазами в его сторону и уточнил:
- Государственным делам.
- Целых два года?
Трое мужчин ошеломленно уставились на Эмму.
- Вы хотите сказать, миледи, что ваш муж за два года...
- Да, - мрачно подтвердила Эмма.
Все трое одновременно с шумом втянули в себя воздух. Под их пристальными взглядами Эмма смущенно потупилась, понимая, что ее разглядывают в поисках каких-либо недостатков. Иначе чем же объяснить тот факт, что мужчина в течение двух лет отказывается лечь в постель со своей женой? Эмма со стыдом склонила голову, страшась, что они увидят нечто такое, чего не замечает в себе она сама.
Много раз всматривалась Эмма в свое отражение в зеркале, стремясь понять, почему муж отвергает ее. Она не считала себя красавицей, но и дурнушкой не была. Ее волосы отливали золотисто-медовым цветом. Кожа бледная, но безупречно гладкая и нежная. Глаза, правда, были несколько велики для ее лица, и нос чуть вздернут, а губы, пожалуй, слегка полноваты... Худой она не была, как модно нынче, но ведь и толстушкой ее не назовешь. У нее была тонкая талия, полные бедра и пышная грудь. Нет, она вовсе не была такой уродливой, чтобы муж со дня свадьбы ни разу не вошел к ней в спальню.
- Так что же, миледи, вы хотите от нас? Что мы, по-вашему, должны сделать?
При этом вопросе Эмма удивленно замерла. Ответ казался ей очевидным.
- Как что?.. Прикажите ему, государь.
- Приказать?! - Король чуть не поперхнулся словами.
- Ну разумеется, ваше величество. Вы должны объяснить моему супругу, что это его долг, и не только по отношению ко мне, но и к вам также.
- По отношению ко мне?
Король широко открыл глаза. 'Еще немного, и они у него вылезут на лоб', - раздраженно подумала Эмма и, вздохнув, терпеливо объяснила:
- Конечно, государь. Ведь он ваш вассал и должен продолжить свой род, дабы его сыновья и внуки могли служить вам так же верно, как мы.
Король растерянно моргнул пару раз и посмотрел на архиепископа. Тот только развел руками, как бы признавая неоспоримость приведенного Эммой довода. Тогда король жестом велел архиепископу нагнуться и пробормотал что-то ему на ухо. Эмма не расслышала слов и невольно подалась вперед, пытаясь узнать ответ священника. До нее донеслось лишь несколько последних фраз:
- Что бы ни было причиной, сир, просто грех оставлять такой... э-э... спелый плод... э-э... на ветке... дать ему засохнуть. Или предоставить возможность кому-то другому его сорвать... - Последнее он добавил весьма мрачным тоном.
Тяжело вздохнув, король Ричард повернулся к Эмме.
- Миледи... - едва слышно произнес он, но замолчал, заметив, что и прелат, и писарь напряженно замерли в ожидании его решения. Король перевел взгляд на стоявших у дверей стражников и яростно фыркнул, Эмма обернулась и увидела, как те вытянулись в струнку, тоже заинтересованные происходящим, и, затаив дыхание, приготовились ловить каждое слово короля.
Покачав головой, Ричард начал снова:
- Миледи, вы заявили, что он не... э-э...
- Не исполнял свой супружеский долг, - подсказал архиепископ.
- Да, не исполнял свой супружеский долг. Должны ли мы понять, что по крайней мере однажды он... - король махнул рукой архиепископу.
- Осуществил свои брачные обязанности?
- Вы имеете в виду свадьбу? - недоуменно спросила Эмма.
Король казался раздосадованным.
- Миледи, вы не совсем меня поняли!
Эмма слегка свела брови. По правде говоря, она действительно не очень представляла себе, что именно входит в понятие 'осуществить супружеские обязанности'. Мать ее, собираясь подарить мужу долгожданного сына-наследника, умерла при родах, когда Эмме было шесть лет. Девочку воспитывал отец, и хотя он был замечательным родителем, материнского совета ждать от него не приходилось. Когда пришла пора подготовить Эмму к брачной ночи и всему, что с этим связано, он долго мялся, краснел от смущения и наконец произнес грубоватым тоном:
'Теперь твой муж, дочка, будет делить с тобой постель'.
'Да, отец', - пробормотала Эмма, ожидая дальнейших разъяснений. Однако их не последовало.
- Возможно, если бы миледи смогла описать нам свою брачную ночь... мягко предложил архиепископ.
Эмма резко вскинула голову:
- Описать брачную ночь?!
- Ну не всю, разумеется... - Святой отец покраснел и, беспомощно разведя руками, поглядел на короля.
Внезапно потеряв терпение, Ричард II спросил прямо:
- Миледи, делил ли ваш муж с вами постель в брачную ночь?
- О да, - с облегчением улыбнулась Эмма, Значит, все-таки их брак был 'осуществлен'. - Да, государь, его люди раздели его и положили ко мне в постель. Я думала, от его храпа крышу снесет...
- Пусть так, но прикасался ли он к вам? - нетерпеливо продолжил расспросы архиепископ.
- Прикасался ли он ко мне? - Эмма снова неуверенно затихла, стараясь припомнить. На миг она встревожилась, что это ей не удастся. Судя по выражению лиц короля и архиепископа, это было очень важно. - Да, милорд. Ночью он на меня навалился. По правде говоря, я чуть не задохнулась! - И, понизив голос, она добавила: - Герцог был совсем пьян, государь. Он даже не проснулся, когда я оттолкнула его.
