близ них поместил золотые;Вестник же к ним подходил то и дело, вина подливая.Шумно вошли со двора женихи горделивые в залуИ по порядку расселись на креслах и стульях; с водоюВестники к ним подошли, и они себе руки умыли.Доверху хлеба в корзины прислужницы им положили,Мальчики влили напиток в кратеры до самого края.Руки немедленно к пище готовой они протянули.После того как желанье питья и еды утолили,Новым желаньем зажглися сердца женихов: захотелосьМузыки, плясок – услады прекраснейшей всякого пира.Фемию вестник кифару прекрасную передал в руки:Пред женихами ему приходилося петь поневоле.Фемий кифару поднял и начал прекрасную песню.И обратился тогда Телемах к совоокой Афине,К ней наклонясь головой, чтоб никто посторонний не слышал:'Ты не рассердишься, гость дорогой мой, на то, что скажу я? Только одно на уме вот у этих – кифара да песни.Немудрено: расточают они здесь чужие богатства —Мужа, чьи белые кости, изгнившие где-нибудь, дождикМочит на суше иль в море свирепые волны качают.Если б увидели, что на Итаку он снова вернулся,Все пожелали бы лучше иметь попроворнее ноги,Чем богатеть, и одежду и золото здесь накопляя.Злою судьбой он, однако, погублен, и нет никакогоНам утешенья, хотя кое-кто из людей утверждает:Он еще будет. Но нет! Уж погиб его день возвращенья!Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:Кто ты? Родители кто? Из какого ты города родом?И на каком корабле ты приехал, какою дорогойК нам тебя в гости везли корабельщики? Кто они сами?Ведь не пешком же сюда, полагаю я, к нам ты добрался.Так же и это скажи откровенно, чтоб знал хорошо я:В первый ли раз ты сюда приезжаешь иль давним отцовскимГостем ты был? Приезжало немало в минувшие годыВ дом наш гостей, ибо много с людьми мой общался родитель'.Так отвечала ему совоокая дева Афина:'Я на вопросы твои с откровенностью полной отвечу:Имя мне – Мент; мой отец – Анхиал многоумный, и этимРад я всегда похвалиться; а сам я владыка тафосцевВеслолюбивых, приехал в своем корабле со своими;По винно-чермному морю плыву к чужеземцам за медьюВ город далекий Темесу, а еду с блестящим железом.Свой же корабль я поставил под склоном лесистым НейонаВ пристани Ретре, далеко от города, около поля.С гордостью я заявляю, что мы с Одиссеем друг другуДавние гости. Когда посетишь ты героя Лаэрта,Можешь об этом спросить старика. Говорят, уж не ходитБольше он в город, но, беды терпя, обитает далекоВ поле со старой служанкой, которая кормит и поитСтарца, когда, по холмам виноградника день пробродивши,Старые члены свои истомив, возвращается в дом он.К вам я теперь: говорили, что он уже дома, отец твой.Видно, однако же, боги ему возвратиться мешают.Но не погиб на земле Одиссей богоравный, поверь мне.Где-нибудь в море широком, на острове волнообъятом,Он задержался живой и томится под властью свирепых,Диких людей и не может уйти, как ни рвется душою.Но предсказать я берусь – и какое об этом имеютМнение боги и как, полагаю я, все совершится,Хоть я совсем не пророк и по птицам гадать не умею.Будет недолго еще он с отчизною милой в разлуке,Если бы даже его хоть железные цепи держали.В хитростях опытен он и придумает, как воротиться.Ты же теперь мне скажи, ничего от меня не скрывая:Подлинно ль вижу в тебе пред собой Одиссеева сына?Страшно ты с ним головой и глазами прекрасными сходен.Часто в минувшее время встречались мы с ним до того, какВ Трою походом отправился он, куда и другиеЛучшие из аргивян на судах крутобоких поплыли.После ж ни я с Одиссеем, ни он не встречался со мною'.Ей отвечая, сказал рассудительный сын Одиссеев:'Я на вопрос твой, о гость наш, отвечу вполне откровенно:Мать говорит, что я сын Одиссея, но сам я не знаю.Может ли кто-нибудь знать, от какого отца он родился? Счастлив я был бы, когда бы родителем мне приходилсяМуж, во владеньях своих до старости мирно доживший.Но – между всеми людьми земнородными самый несчастный — Он мне отец, раз уж это узнать от меня пожелал ты'.Снова сказала ему совоокая дева Афина:'Видно, угодно бессмертным, чтоб не был без славы в грядущемРод твой, когда вот такого, как ты, родила Пенелопа.Ты ж мне теперь расскажи, ничего от меня не скрывая:Что за обед здесь? Какое собранье? Зачем тебе это?Свадьба ли здесь или пир? Ведь не в складчину ж он происходит.Кажется только, что гости твои необузданно в домеВашем бесчинствуют. Стыд бы почувствовал всякий разумныйМуж, заглянувший сюда, поведенье их гнусное видя'.Снова тогда Телемах рассудительный гостю ответил:'Раз ты, о гость мой, спросил и узнать пожелал, то узнай же:Некогда полон богатства был дом этот, был уважаемВсеми в то время, когда еще здесь тот муж находился.Нынче ж иное решенье враждебные приняли боги,Сделав его между всеми мужами невидимым глазу.Менее стал бы о нем сокрушаться я, если б он умер,Если б в троянской земле меж товарищей бранных погиб онИли, окончив войну, на руках у друзей бы скончался.Был бы насыпан над ним всеахейцами холм погребальный,Сыну б великую славу на все времена он оставил.Ныне же Гарпии взяли бесславно его, и ушел он,Всеми забытый, безвестный, и сыну оставил на долюТолько печаль и рыданья. Но я не об нем лишь единомПлачу; другое мне горе жестокое боги послали:Первые люди по власти, что здесь острова населяютЗам, и Дулихий, и Закинф, покрытый густыми лесами,И каменистую нашу Итаку, – стремятся упорноМать принудить мою к браку и грабят имущество наше.Мать же и в брак ненавистный не хочет вступить и не можетИх притязаньям конец положить, а они разоряютДом мой пирами и скоро меня самого уничтожат'.В негодованьи ему отвечала Паллада Афина:'Горе! Я вижу теперь, как тебе Одиссей отдаленныйНужен, чтоб руки свои наложил на бесстыдных пришельцев.Если б теперь, воротившись, он встал перед дверью домовойС парою копий в руке, со щитом своим крепким и в шлеме, —Как я впервые увидел героя в то время, когда онВ доме у нас на пиру веселился, за чашею сидя,К нам из Эфиры прибывши от Ила, Мермерова сына:Также и там побывал Одиссей на судне своем быстром;Яда, смертельного людям, искал он, чтоб мог им намазатьМедные стрелы свои. Однако же Ил отказалсяДать ему яду: стыдился душою богов он бессмертных.Мой же отец ему дал, потому что любил его страшно.Пред женихами когда бы в таком появился он виде,Короткожизненны стали б они и весьма горькобрачны!Это, однако же, в лоне богов всемогущих сокрыто, —Он за себя отомстит ли иль нет, возвратившись обратноВ дом свой родной. А теперь я тебе предложил бы подумать,Как поступить, чтобы всех женихов удалить из чертога.Слушай меня и к тому, что скажу, отнесись со вниманьем:Завтра, граждан ахейских созвав на собранье, открытоВсе расскажи им, и боги тебе пусть свидетели будут.После потребуй, чтоб все женихи по домам разошлися;Мать же твоя, если дух ее снова замужества хочет,Пусть возвратится к отцу многосильному, в дом свой родимый;Пусть снаряжает он свадьбу, приданое давши большое,Сколько его получить полагается дочери милой.Что ж до тебя, – мой разумный совет ты, быть может, исполнишь:Лучший корабль с двадцатью снарядивши гребцами, отправьсяИ об отце поразведай исчезнувшем; верно, из смертныхКто-либо сможет о нем сообщить иль Молва тебе скажетЗевсова – больше всего она людям известий приносит.В Пилосе раньше узнаешь, что скажет божественный Нестор,К русому после того Менелаю отправишься в Спарту;Прибыл домой он последним из всех меднолатных ахейцев.Если услышишь, что жив твой отец, что домой он вернется,Год дожидайся его, терпеливо снося притесненья;Если ж услышишь, что мертв он, что нет его больше на свете,То, возвратившись обратно в отцовскую милую землю,В честь его холм ты насыплешь могильный, как следует справишьЧин похоронный по нем и в замужество мать свою выдашь.После того как ты все это сделаешь, все это кончишь,В сердце своем и в уме хорошенько обдумай, какимиСредствами всех женихов в чертогах твоих изничтожить,Хитростью или открыто. Ребячьими жить пустякамиВремя прошло для тебя, не таков уже ныне твой возраст.Иль неизвестно тебе, что с божественным было Орестом,Славу какую он добыл, расправясь с коварным Эгистом,Отцеубийцей, отца его славного жизни лишившим?Вижу я, друг дорогой мой, что ты и велик и прекрасен,Ты не слабее его, ты в потомстве прославишься также;Но уж давно мне пора возвратиться на быстрый
