Он в ответ морщится и неопределенно поводит плечами.
– Мартин, – настаиваю я, – тебе бы лучше все рассказать.
– Под прицелом говорить не буду! – огрызается он. – Или убери автомат, или стреляй!
Защелкиваю предохранитель и убираю автомат за спину.
– Ну, говори.
Мартин зябко ежится.
– Холодно.
– Пусть оденется, – подает голос Билл. – А то, в самом деле, устроили тут стриптиз.
– Ты одевайся и рассказывай, – советую я.
– А чего рассказывать… Ну да, рука еще с Мегаполиса… Подстерегли меня на стоянке возле твоего дома. Двое в масках. Я только из мобиля вышел, а тут они… Мигом меня скрутили и руку того… Наверное, растяжение. Я кость пощупал, перелома вроде нет. Но болит зверски. Вернее, когда не двигаю, не болит. А вот когда за штурвалом сидел… на тренажере и позже, когда Грига освобождали… думал, сознание потеряю, аж в глазах все плыло.
– Почему ж ты, дурак, нам сразу не рассказал? – сердится Билл.
– Да потому, – огрызается Мартин. – Вы б меня тогда с собой не взяли. А вдвоем вам это дело было не потянуть. К тому же эти, в масках, мне так и сказали: откажись, мол, с Брайаном лететь. Ну, я и подумал: раз им так необходимо вывести меня из игры, то я назло им полечу. Сдохну, а полечу! Ну, вот… Когда эти в масках со стоянки ушли, я взял из мобильной аптечки пару шприцов с анальгетиком и к вам…
– Не понимаю, – задумывается Билл. – Чем же им так Мартин помешал?
– Тем, что он не Лонг, – отвечаю я. – Пауку позарез было нужно, чтобы моим напарником стал именно Лонг. Он прикинул, что, если Мартин откажется лететь, я буду вынужден взять Лонга.
– А Лонг – человек Паука? – уточняет Билл.
– А я тебе сразу сказал, что ему нельзя доверять! – вмешивается Мартин. – Ясно же было, что с Лонгом дело нечисто.
– А с тобой? – прищуриваюсь я. – С тобой все чисто?
– И где ты заметил «грязь»?
– Например, когда ты стрелял в лже-Грига. Оказывается, ты очень меткий стрелок, Мартин. Попасть в кисть, в темноте, почти не целясь. К тому же с больной рукой из незнакомого оружия… Да, у тебя просто талант!
Мартин смеется.
– Вот оно что! Ну, и придурок ты, Брайан. Я ж целился Григу не в кисть, а в грудь. Я убить его хотел. Но промазал. Хорошо хоть в руку попал. Вот тебе и талант…
Мартин смотрит на меня со своей «фирменной» немного ехидной улыбкой, и я улыбаюсь в ответ. Пусть думает, что убедил меня. Да я бы и в самом деле поверил ему, если бы не…
Если бы не накопитель, который он так поспешно убрал в свой карман!
Я улыбаюсь, а в душе у меня вьет прочные гнезда тоска. Гад, Паук! Теперь я до конца жизни буду смотреть на окружающих людей с недоверием, опасаясь, что однажды увижу в знакомых руках направленный на меня бластер и услышу: «Ну, здравствуй, Брайан, я Паук…»
– Так все-таки, Брайан, куда мы летим? – спрашивает Билл.
– А? В Мегаполис, куда ж еще. Надо же поставить лай-дер в ангар. Кстати, – спохватываюсь я, – а как мы объясним Милано, куда дели второй лайдер?
– Задачка, – вздыхает Билл.
– Купим, – предлагает Мартин. – Скинемся и купим. Лайдер стоит что-то около полутора миллионов. Плюс триста кусков плазмоид. Нас трое. Так что, получается по шестьсот кусков с каждого…
По шестьсот кусков! Мы с Биллом снова вздыхаем. Нет, ну какая же сволочь, этот Паук!
– Слушайте, – внезапно говорит Мартин, – а как же Григ? Я говорю не о том, что остался на Фиоре, а о настоящем Григе. Что же теперь будет с ним?
Они оба смотрят на меня. Пожимаю плечами, откуда я знаю, что! Конечно, у меня масса талантов, но среди них, к сожалению, напрочь отсутствует умение предсказывать будущее…
Когда мы приземляемся на полигоне «Отвязных Стрельцов», в Мегаполисе царит вьюжная февральская ночь, но так для нас даже проще – меньше любопытных глаз. Вернее, их нет совсем, если не считать дежурной смены охранников, но они сидят в своей напичканной электроникой каморке и без особой нужды не вылезут.
Наш лайдер при подлете выдает нужные позывные, и нас беспрепятственно пропускают на посадку. Мы отсутствовали несколько суток, но это ни у кого не вызывало удивления. По официальной версии, Билл и Мартин проводили обкатку новых, только что поступивших с завода лайдеров и пристрелку установленных на них плазмоидов. А то, что с ними увязался я, вполне естественно. Гораздо страннее было бы, если бы я остался.
Лайдер мягко опускается на площадку перед ангаром. Подчиняясь дистанционному сигналу, створки ворот разъезжаются, и наша «птичка» устало закатывается внутрь. Билл заканчивает парковку и спрашивает:
– А теперь куда?
– В раздевалку. Надо же снять презервативы, – отвечаю я.
Билл недовольно качает головой: дескать, темнишь, парень; но все же вслед за мной и Мартином покидает ангар. Мы выходим на улицу – до главного корпуса полигона по-другому не пройдешь.
Вьюга разгулялась не на шутку. Кажется, что сам воздух состоит из снега. Если бы не многочисленные фонари, исправно освещающие территорию полигона, то уже в двух шагах невозможно было бы ничего рассмотреть.
Снимаю шлем скафандра и с наслаждением подставляю лицо под колючие снежные вихри.
– Простудишься, – ворчит Билл.
Я мотаю головой и иду вперед – сквозь вьюгу, ощущая, как морозный воздух наполняет легкие, как порывистый ветер треплет волосы, а шершавый снег царапает лоб и щеки. И мне хорошо…
Гулкие коридоры главного корпуса пусты, а красноватые, аварийные лампы придают царящему в них сумраку тревожный, кровавый оттенок.
Мы заходим в раздевалку и зажигаем свет.
– А-ах! – Мартин первым замечает посторонних.
Людей двое. Оба в черных мифриловых комбинезонах. На башке у одного непроницаемый шлем с опущенным щитком, а второй стоит с открытым лицом…
– Лонг! – выдыхает Мартин и пытается вытащить из кобуры на поясе бластер.
– Не надо, – предупреждает Лонг и направляет на нас автомат. Не штурмовой, а обычный и весьма распространенный «Дракон», но в руках Лонга он выглядит пострашнее пульсара.
– Держите руки так, чтобы я их видел, – советует Лонг. – А ты, Брайан, медленно иди ко мне.
Подхожу. Лонг встает так, чтобы закрывать меня и человека в шлеме от Мартина и Билла. Человек, не торопясь, поднимает щиток…
Смотрю ему в глаза. Долго смотрю. Не могу оторваться.
«Ну, здравствуй», – говорит он. Вернее, думает, потому что нам с ним слова и не нужны – достаточно просто посмотреть друг другу в глаза.
«Ты… – молча шепчу я. – Ты…»
«Я, – улыбается он. – А где Паук?»
Отчетливо вспоминаю одинокую фигурку среди горячих песков, торопливо спешащую к покореженному лайдеру.
Он читает мои воспоминания и удовлетворенно кивает, а потом на мгновение прикрывает веки. Я больше не вижу его глаз, и тотчас теряю ментальную связь с ним. Меня охватывает паника. Но он снова открывает глаза и тут же чувствует мой невысказанный вопрос.
«Да, – отвечает он, – удалив последний чип из твоей головы, Паук окончательно разрушил ген маоли, так что теперь…»
«Маоли мне не быть», – договариваю я.
«Не быть…» – эхом откликается он.
