— Я вас не понимаю.
— Хорошо. Мы еще вернемся к этому вопросу. Вы свободны.
Менгер решил не выяснять вопрос до конца. По Сёренсену было видно, что он чувствует себя не в своей тарелке. Была бы у него чистая совесть, он бы тут же заявил протест председателю суда. Однако он предпочел молча вернуться на место и обдумать свое положение.
Адвокат Менгер вызвал Вингу Тарк.
Снивель почувствовал себя неуютно на скамье галереи. Он мог предполагать, куда клонит Менгер. Спасительная дверь была совсем рядом, так что в случае необходимости можно будет легко ускользнуть.
Интересно посмотреть, как племянник расправится с этой наглой девчонкой, фрекен Вингой. Сёренсен, защищавший себя сам, также имел право вести допрос.
Вид испуганной девушки мог бы тронуть и камень. В голове у нее сверлило: «Вот прямая дорога в дом мадам Фледен!» Мысль была идиотская, Винга об этом знала, но никак не могла от нее избавиться.
Девушка светлым пятном выделялась в темном зале суда, привлекая к себе всеобщее внимание. Даже председатель суда был заворожен. «Хуже не придумаешь», — подумал Снивель, прячась в своем углу.
Винга искала взгляд Хейке. Она нуждалась в поддержке и утешении. Он ободряюще кивнул, хотя внутри все дрожало от страха: как бы Винга не выкинула очередной номер.
— Винга Тарк… Сколько вам лет?
— Скоро семнадцать.
— Итак, шестнадцать лет.
— Шестнадцать и три четверти, — с достоинством поправила адвоката девушка. Ей хотелось, чтобы Хейке точно запомнил ее возраст. Если он захочет ее, то должен знать — она уже не ребенок.
— А сколько вам было лет в год смерти родителей?
— Двенадцать-тринадцать. Да, мне исполнилось тринадцать.
Менгер повернулся лицом к залу:
— Тринадцать лет, господа! Глубокий траур и ответственность за крупное хозяйство. В одиночку. Потому что семейный адвокат вовремя додумался удалить всех слуг.
Снова повернулся к Винге:
— Итак, вы прожили на усадьбе около года. Как вы выкрутились?
Винга выглядела совсем несчастной и крайне удрученной:
— Не знаю. Я старалась изо всех сил. Но я так многого не понимала. У меня было такое впечатление, что кто-то все время мешает мне.
— Протестую! — оборвал Сёренсен. — Это беспочвенные предположения. Грязные инсинуации! Протест был поддержан.
— Вернемся к тому, что вы сказали, Винга… Я хотел бы услышать более подробно, что именно с вами случилось по дороге в зал суда. Расскажите о нападении на вас и Хейке Линда из рода Людей Льда.
— Господин судья! — вскочил Сёренсен. — Я протестую. Можно подумать, что им нарочно не давали сюда прийти.
Председатель суда обратился к Винге:
— Уточните, что вы имели в виду под словом нападение.
— Охотно. На нас напали, по-настоящему напали сзади трое мужчин. В их намерениях не приходилось сомневаться — они собирались убить нас. Меня ударили ножом, Хейке был избит. Когда подошли солдаты, убийцы снова бросили нас в повозку и решили убить, а трупы сбросить в море.
Председатель произнес строгим голосом:
— На вас напали обычные разбойники. Они и не думали препятствовать вам. Тут Винга рассердилась:
— Это неверно! Мы слышали как один из них произнес: «Уходим. Пусть эти чертовы адвокаты сами разбираются».
Шум в зале нарастал. Менгер действовал быстро:
— Хейке Линд!
Винга направилась к своему месту; Хейке шел ей навстречу. Присутствующие обратили внимание, что Менгер не заставил его поклясться на Библии. Вместо этого он поклялся своей честью говорить правду и только правду. Суд не возражал. Менгер предупредил их заранее о том, что Хейке исповедует иную религию.
— Хейке Линд из рода Людей Льда… Винга все рассказала верно?
— Не совсем. Нападавший произнес: «Пусть эти дьявольские адвокаты разбираются сами».
Небольшое оживление в зале. Но уточнив такую деталь, Хейке заработал дополнительные очки. Председатель открыл было рот, как на галерее промелькнула большая темная тень. Это Снивель придвинулся ближе к перилам. Он сделал рубящее движение рукой.
Купленный председатель почувствовал себя плохо. И быстро произнес:
— Слушание дела затягивается. В коридоре ждет очередь. В связи с этим суд переносится на завтра, на девять часов утра.
Менгер был разочарован. Он почти добился своего, и вдруг такое. Сёренсен и Снивель выиграли время. Теперь они смогут лучше подготовиться.
Все стали подниматься. Менгер поднял руку:
— Одну минуту! Я хочу заметить: если Винге Тарк или ее родственнику Хейке Линду будет причинен какой-либо вред, я буду считать это попыткой прервать слушание дела!
Замечание было сделано вовремя.
Сёренсен кисло улыбнулся:
— Тогда вам придется позаботиться о том, чтобы истцы снова не попали в руки разбойников с большой дороги! Лично я не несу за них никакой ответственности! Когда дело будет закончено, адвокат Менгер, я подам на вас в суд. За обвинения, выдвигаемые против меня и порочащие мою честь!
Менгер только пожал плечами.
Винга крепко ухватилась за руку Хейке, тесно прижалась к юноше.
— Ты прекрасно справилась, Винга!
Как приятно было стоять рядом с Хейке в людской толпе. Неужели он не понимает, как они близки друг другу! Прикасаясь друг к другу так таинственно и осторожно, как они, не ощущая при этом стесненности или стыда, а только чувство восхищения, обнимая друг друга без эротических мыслей… как они сроднились!
Ну почему, почему он не желает обладать ею? Почувствовать ответственность за нее? Выдать ее замуж за другого? Да пошел бы ты…
Сёренсен был совершенно разбит. И страшно зол. Он встретился глазами с председателем суда и понял, что остановил этот кошмар дядя Снивель. Но что скажет дядя? Сёренсен понимал, что не оправдал ожиданий. Ход дела оказался намного опаснее, чем они предполагали. А свидетельские показания этой Анны Пешдаттер — смертельны, как укус кобры! Теперь Сёренсен осознавал, что вел себя беспечно как три года назад, так и сейчас. Может, сбежать? В основном от дяди!
Выходя из зала суда, друзья бросали на Сёренсена сочувствующие взгляды.
Первое заседание не прошло гладко.
14
