Историю придумал Сатана,Но Библия — творенья Михаила!Сообразил я, как страшна винаЗлосчастного британского зоила,Схватил его, пока его женаЗа чайником куда-то уходила,И вот мы оба перед вами тут,Летел я меньше десяти минут!»
LXXXVIII
«A! — молвил Сатана. — Он мне знаком!Давно ему пора сюда явиться…Но он ведь глуп как пробка, и притомТалантишком своим весьма гордится!Мой милый Асмодей! С таким осломСовсем тебе не стоило возиться,Ведь даже без доставки он бы самСегодня или завтра прибыл к нам!
LXXXIX
Но, уж поскольку здесь он, пусть прочтет,Что он писал…» — «Да можно ли такое? —Воскликнул Асмодей. — Он, идиот,Вообразил себя самим судьеюВсех дел людских! Ведь он же чушь несет!Он никому не даст теперь покоя!»«Нет, пусть прочтет! — воскликнул Михаил. —Послушаемте, что он сочинил!»
ХС
Тут бард, счастливый, что нашел вниманье,Которого не находил у нас,Готовя рифмы к буре излиянья,Прокашлялся, подготовляя глас,Могучим рыком удивил собранье,Но в первом же гекзаметре увяз,В котором так подагра угнездилась,Что ни одна стопа не шевелилась!
XCI
Он дактили пришпорил что есть сил,Спасая стих свой неудобочтимый,Но тут затрепетали тьмою крылИ серафимы все, и херувимы,И наконец поднялся Михаил:«Помилуй, друг! Уже утомлены мы!„Не радует, — Гораций говорит, —Non Di, non homines…[47] плохой пиит!“»
XCII
И тут поднялся шум: не мудрено,Что всем стихи внушали отвращенье:Ведь ангелам наскучили давноИ славословия и песнопенья,А бывшим смертным было бы смешноПрийти от грубой лести в восхищенье.Георг и тот воскликнул: «Генри Пай![48]Лауреат! Довольно!!! Ай, ай, ай».
