отступить. — Я знаю, что ты не любишь об этом говорить. Не стоило и начинать.
Бишоп запустил пальцы в волосы и застонал. Она попала прямо в точку. Он действительно не любил вспоминать, что у него был брат-близнец. В нем просыпались неприятные ощущения: чувство вины, беспомощности и… потери.
Но, взглянув на Лауру, на ее склоненную голову, Бишоп почувствовал, как что-то в душе его сдвинулось. Они и в самом деле ни разу не обсуждали эту тему. Если она хочет этого, черт возьми, нужно поговорить. Может, что-то пробудится в ее памяти…
— Мы были похожи как две капли, — начал Бишоп. — Но еще до рождения я развивался лучше. Другой близнец…
— Твой брат.
— Он умер через четыре дня.
— И поэтому тебе плохо.
Конечно, он не виноват. Такова жизнь, да и родители никогда ни в чем его не упрекали. Но это только часть правды. Родители вынуждали Бишопа проходить через это каждый день рождения, каждое Рождество, каждый праздник. «Если бы здесь был твой брат…», «Как жаль, что с нами нет твоего брата…»
Ладно. Это он понимает. Он уважает родительскую печаль. Но ему очень хотелось хотя бы раз в жизни обойтись без этих напоминаний.
— Да, мне… плохо, когда я об этом думаю.
Лаура кивнула:
— Маме тоже было плохо, когда выяснилось, что у меня с рождения больное сердце. Но я была благодарна ей за то, что она дала мне жизнь.
— Но когда твоя мать забеременела, она не знала, что рискует.
А они с Лаурой знают и должны поступать ответственно.
— Я счастлива, что мама не знала. Она всегда говорила, что дети — это ее жизнь.
Улыбка тронула губы Бишопа. Какая мать не гордилась бы такой красавицей дочерью? А Грейс? Она, может, и ведьма, но после вчерашнего высказывания о втором шансе он изменил отношение к ней. Им понадобится ее поддержка.
— Ты ведешь к тому, что хочешь иметь настоящую семью, — заметил Бишоп.
— Хочу.
Два года назад, когда они в последний раз об этом говорили, он согласился. Через несколько недель беременность подтвердилась. Казалось бы, на земле не должно быть семьи счастливее. Но куда там…
— Ну? Так что ты думаешь? — спросила она.
Бишоп хотел было закрыть эту тему раз и навсегда, но увидел такую надежду в глазах Лауры, что сразу выдохся. Он задумался, перебирая в уме все возможности.
Их не было.
— Мне кажется…
Она улыбнулась:
— Да?
— Мне кажется, нам следует все еще раз продумать.
Улыбка Лауры пропала, и сразу потухли глаза! Однако вскоре разочарование сменилось тем оживлением, которое он так любил.
Она поболтала ногами в белых босоножках.
— В театре дают «Щелкунчика», — сказала Лаура. — На сегодня все билеты проданы. Но интересно, нельзя ли купить билеты на завтра?
Балет?
В последний раз, когда они ходили на балет, у них вышел спор, свидетелем которого стал один из самых уважаемых клиентов Бишопа, присутствовавший в театре с женой. Бишоп и в лучшие времена не был страстным поклонником пачек и колготок, но после этого поклялся, что больше ни одного вечера не потратит на какие-то там фуэте.
Почувствовав, что он внутренне противится, Лаура заметила:
— Да, балет — это не твое…
— Не мое, зато твое.
Завтрашняя поездка в Сидней еще на двадцать четыре часа связала их… Черт, они могут вовсе не добраться до балета…
Глава 5
Прежде чем Бишоп уехал в ближайший магазин за провизией, Лаура выяснила, нужны ли ему презервативы. Первым делом она проверила прикроватную тумбочку, в которой он их хранил. Там был большой запас. И вообще много всякой контрацепции.
Они только вчера обсуждали беременность. Хорошо, если муж изменит свое мнение, однако двигаться к этому следует не спеша. Она подождет.
Лаура испекла печенье и дожидалась его возвращения в своем кабинете перед ноутбуком. Когда он подошел, она крутанулась на кресле с высокой спинкой и подставила ему лицо. Бишоп мгновение помедлил, потом наклонился и целомудренно поцеловал ее в щеку.
У нее что-то сжалось в груди. Он и вчера избегал целовать ее. И ночью тоже. Ей это очень не нравилось. Но вместо того чтобы вспылить или заплакать, молодая женщина шутливо воскликнула:
— Эй, я ведь не губы разбила при падении.
Не успел он моргнуть, как она обняла его за шею и притянула к себе. Ее рот попал точно в цель. Губы Бишопа были слегка приоткрыты, и Лаура воспользовалась этим сполна. Он слегка сопротивлялся. Была секунда, когда она даже решила, что он сбежит. Потом из его горла вырвался стон, и он поцеловал ее.
Поцелуй длился не очень долго. Только Лаура хотела предложить ему пойти в спальню, как Бишоп отодвинулся.
— Я ошиблась, — бросила она.
У него потемнели глаза. Он медленно выпрямился и расправил плечи:
— В чем?
— Не «Щелкунчик», а «Лебединое озеро».
— «Лебединое озеро», — хрипло повторил Бишоп.
Непонятный тон. Она наклонила голову:
— Мы не пойдем.
Честно говоря, после этого поцелуя Лаура с большей охотой осталась бы дома. Но Бишоп ее удивил:
— Нет, мы пойдем. — Он перевел взгляд на экран ноутбука. — Я никогда не забуду, как мы в последний раз побывали на балете.
— Мы вместе смотрели балет только однажды. Еще до свадьбы.
— Могу поклясться, что это не единственный раз.
Бишоп выглядел таким серьезным, что она еле удержалась от смеха:
— Ты говоришь так, будто тебе потом снились кошмары с мужчинами в колготках.
Его глаза следили за ее губами. Бишоп мягко улыбнулся:
— Ага. Возможно, так и было. Подвинься-ка, я закажу билеты.
— Что? Моя кредитка хуже твоей?
— Просто я, как джентльмен, пытаюсь оплатить счет.
Как будто он когда-нибудь позволял ей за что-то платить?
Поднявшись с кресла, Лаура хотела опять его поцеловать, но передумала. Пусть заказывает билеты, а потом они вернутся… к делу.
