Роу звенело; ему казалось, что он спал, а теперь лежит в неестественной позе в незнакомом месте. Он поднялся и увидел множество разбросанных кастрюль и исковерканные останки холодильника; взглянув наверх, он нашел там Большую Медведицу, склонившуюся над креслом, которое висело в десяти метрах у него над головой, а поглядев вниз, увидел, что в ногах у него лежит целехонькая «Неаполитанская бухта». Он почувствовал себя в чужой стране-у него нет карты, чтобы найти дорогу, и он ищет ее по звездам.
С неба плавно спустились три ракеты, как пучки сверкающих блесток с рождественской елки; впереди резко обозначилась его тень, и он сразу почувствовал себя незащищенным, как беглец из тюрьмы, попавший в луч прожектора. Воздушный налет ужасен тем, что он нескончаем; твоя личная беда может прийти в самом начале, а налет все не прекращается. Зенитные пулеметы расстреливали пучки ракет; два из них разлетелись с треском, как упавшая на пол посуда, а третий сел на Рассел-сквер, и на землю спустилась холодная спасительная тьма.
Но при свете вспышек Роу обнаружил, что он лежит на кухне, в полуподвале; кресло над головой находится в его комнате на первом этаже, передняя стена дома и вся крыша обрушились, а калека лежит возле кресла, рука его свесилась вниз и болтается. Он уронил прямо к ногам Роу кусок еще не раскрошенного кекса.
Показался дружинник противовоздушной обороны:
— Есть тут раненые?
Роу сказал громко — в нем вдруг проснулась ярость:
— Это ведь все не шутки! Не шутки!
— Кому вы это рассказываете? — закричал ему дружинник сверху, с разгромленной улицы; с юго-востока на них шел новый бомбардировщик, урча, как ведьма в детском сне: «Время! Время! Вр-р- емя!»
Глава вторая
ЧАСТНЫЙ СЫСК
Но еще долго после того, как боль прошла, у него оставался глубокий шрам.
I
«Ортотекс» — давно практикующее в столице частное сыскное агентство — влачило жалкое существование на еще не разрушенной части Чансери— лейн, рядом с книжным аукционом, между трактиром, знаменитым в мирное время своими закусками, и магазином юридической литературы. Помещалось оно на четвертом этаже. Но лифта там не было. На первом этаже находилась нотариальная контора, на втором — редакция ежемесячника «Здоровье и свобода», а третий этаж теперь пустовал.
Артур Роу толкнул дверь, где висела табличка «Справки», но там никого не было. Рядом с раскрытой телефонной книжкой лежала недоеденная булочка с сосиской— может, уже целый месяц. Она придавала конторе вид наспех покинутого жилья, словно это был дворец свергнутого короля, где туристам показывают журналы, открытые на странице, которую много лет назад читал король перед изгнанием. Артур Роу подождал минутку, а потом двинулся дальше и открыл другую дверь.
Лысый человек стал поспешно прятать бутылку в ящик с картотекой.
— Простите, — сказал Роу. — Я решил, что тут никого нет. Я разыскиваю мистера Реннита.
— Это я.
— Мне порекомендовали обратиться к вам.
Лысый с подозрением поглядывал на Роу, не вынимая руки из ящика с картотекой.
— Кто вам меня рекомендовал, позвольте спросить?
— Это было несколько лет назад. Человек по фамилии Кайзер.
— Не помню.
— Да я и сам его едва помню. Я не был с ним близок. Мы познакомились в поезде. Он рассказывал, что у него были какие-то там неприятности из-за писем…
— Вы должны были заранее договориться о приеме.
— Простите. Вы, я вижу, не нуждаетесь в клиентах. Разрешите откланяться.
— Напрасно вы горячитесь. Я человек занятой, и на все есть свой порядок. Если вы кратко изложите…
Он относился к своему клиенту, как все люди, причастные к темным делишкам — продаже порнографических книжек или контрабанде, — с таким высокомерным презрением, словно не он был заинтересован в сделке. Мистер Реннит сел за письменный стол и наконец-то догадался предложить:
— Присядьте. — Порывшись в ящике, он что-то засунул подальше и нащупал записную книжку и карандаш. — Ну, когда вы заметили, что у вас не все благополучно? — Он откинулся назад и стал ковырять в зубах острием карандаша; дыхание со свистом вырывалось сквозь щели в зубных протезах. Вид у него был такой же заброшенный, как у комнаты рядом: воротничок слегка обтрепался, а рубашка была не первой чистоты. Но нищие не выбирают, сказал себе Роу.
— Имя? — продолжал мистер Реннит, вспомнив о формальностях. — Нынешний адрес? — Он яростно нажимал на бумагу, записывая ответы. Услышав, что клиент живет в отеле, он поднял голову и мрачно заметил:
— В вашем положении надо быть осторожнее.
— Может, мне лучше рассказать все с самого начала? — предложил Роу.
— Уважаемый, поверьте, я сам знаю, как это начинается. Занимаюсь подобными делами вот уже тридцать лет. Тридцать лет! Всякий клиент воображает, что его случай — исключительный. Ничего подобного. Одно и то же. Все, что мне надо, это получить от вас ответы на некоторые вопросы. В остальном мы справимся сами. Значит, так, когда вы заметили, что жена к вам охладела?
— Я не женат, — сказал Роу,
Мистер Реннит кинул на него взгляд, полный отвращения, и Роу покраснел, словно он увиливал от прямого ответа.
— Нарушили обещание жениться, а? Письма ей писали? — спросил мистер Реннит.
— Да нет, дело не в этом.
— Шантаж?
— Нет.
— Тогда зачем вы ко мне пришли? — рассердился мистер Реннит. Он повторил свою присказку: — Я человек занятой. — Однако у него явно не было работы. На столе стояли две корзинки для бумаг с надписями: «Входящие» и «Исходящие». Но в «Исходящих» было пусто, а во «Входящих» лежал номер журнала «Только для мужчин». Роу ушел бы, если б знал какой-нибудь другой адрес и если бы не чувствовал жалости, которая куда податливей, чем вожделение.
Мистер Реннит был так явно зол, что не сумел достойно разыграть сцену приема клиента, хотя и не мог позволить себе сердиться.
— Разве детективы не занимаются ничем, кроме разводов и шантажа?
Мистер Реннит возмутился:
— У нас почтенная фирма с многолетними традициями. Я не какой— нибудь Шерлок Холмс. Уж не хотите ли вы, чтобы человек в моем положении ползал по полу с микроскопом, отыскивая следы крови? — Он холодно добавил: — Если у вас дело такого сорта, советую обратиться в полицию.
— Послушайте, — сказал Роу, — будьте же благоразумны. Вы нуждаетесь в клиентуре не меньше, чем я нуждаюсь в вас. Я вам заплачу, хорошо заплачу. Не валяйте дурака. Отоприте ваш ящик и давайте
