обрывать с деревьев листья, жадно засовывая их себе в пасть. Хруст стоял за оба медвежьих уха.
Длилось данное вегетарианство ровно столько, сколько потребовалось моим спутникам, я имею в виду зайцев, чтобы выйти на открытую местность.
При их появлении медведь как-то испуганно крякнул, вскочил, подкинул кверху зад, и ломанулся со всех лап сквозь кусты и деревья в сторону противоположную от зайцев.
Длинноухие создания, дико заорав незайцевыми голосами, рванули за медведем, попутно сбив меня с ног. И клянусь звездами, в тот момент, когда один из них по ходу дела саданул мне передней лапой по морде, я заметил, как из пасти пушистого, белого зайчика выглянули пара здоровенных клыков. И я даже не удивился, когда через пару минут услышал предсмертный крик загнанного медведя. Сознательно не упоминаю о том, что также слышал, как его свалили с лап, долго пинали и, наконец, разорвали на части.
— Медведь трупак, — предположил я очевидное тихим голосом, словно боясь, что зайцы быстро вспомнят обо мне и вернуться, — Но мне пора работать.
Рвение к работе всегда похвально. Особенно в непроверенном мире.
До ледяного столба я добрался быстро. Бегом. Чего не предусматривал первоначальный план. «А водятся у вас кровожадные белочки или хомячки? Да-а!!! Спасибо!»
Отдельно взятый во вселенной ледяной столб представлял круглую тумбу, с вертикальными стенами. Гладкими и скользкими. Как эта глыба не таяла в таком, достаточно жарком, климате, меня не интересовало. То, за что я мог получить приличную сумму брюликов, находилось там, наверху. Каких-то тридцать метров по вертикали. Забраться наверх, пара пустяков.
Именно для этого в моем рюкзачке имелось приспособление, способное забросить требуемый крюк на требуемую высоту. Приспособление, которое я сделал собственными руками. Я не доверяю современным штучкам, которые выходят из строя в самый неподходящий момент. Микросхемы в моем деле не котируются. С ними работают только новички, любители и кухарки. Я же имел честь именовать себя профессионалом.
Нет ничего милее, чем карабкаться по ледяной стене. Приятный летний ветерок, прекрасная панорама окружающего мира. Вон зайчишки обгладывают последние косточки травоядного медведя. И бегут к тому месту, где я только что находился. Наверно станут терпеливо ждать, когда я соизволю вернуться. Глупышки пушистые. Ждите. Даже я сам не знаю, как стану покидать это гостеприимное место.
А теперь то, зачем я приперся на эту планету.
Я подтянулся и высунул нос, дабы разведать обстановку.
На абсолютно плоской поверхности ледяного столба восседала в гнезде из вековых бревен векового инопланетного леса причудливое существо. Нечто среднее между большой птицей и бабочкой. Именно то, что нужно. На снимке, который мне сунули под нос перед подписанием контракта, был изображен как раз этот объект. Единственная голография единственного чудного зверя во всей Великой Галактике. А если быть более точным, бабочки.
В Галактике существуют тысячи людей, которые собирают бабочек. Бзик современности такой. Бабочек, неважно каких видов и размеров.
Толпы любителей, вооруженных лазерными сачками и суперсовременными плазменными ловушками, носятся по Галактике в поисках очередного экспоната. Для них строятся гостиницы и кемпинги. Готовятся специальные маршруты и открываются специализированные магазины. Галактика просто спятила от бабочек.
Но среди всей этой толпы выделяются те, кто не мотается по сомнительным джунглям с асфальтовым покрытием и киосками на каждом шагу. Те, кто из глубин своих кабинетных империй платит за то, чтобы заиметь один единственный экземпляр в мире. И чахнуть над ним с лупой на зависть таких же толстосумов- коллекционеров. «У меня есть, а у вас?»
А где найти «это» неповторимое и единственное? На только что открытой планете. И пока не объявлен карантин. И пока кто-то не опередил.
А кто его сможет добыть? Без лишних вопросов и с полной гарантией? Человек дела. Человек слова. Человек чести.
Таких специалистов полно, готовых бросится сломя голову в никуда. Но все дело в том, что это опять-таки любители. А в таком весьма щепетильном деле, как посещение планеты, не занесенной в реестр, ошибаться нельзя. Самое главное — не нанять любителя или профана.
Я не любитель. Я профессионал.
Очередь на три года. Деньги при передаче заказа. Никаких имен. Никаких адресов. Связь через космическую электронную почту.
Вот такие дела.
Существо, лишь отдаленно напоминающее бабочку, но по всем вторичным признакам ею являющееся, расправило гигантские крылья, и поднялась с гнезда. Встряхнулось, подняв небольшую тучу пыли, перемешанную с брызгами отогретого льда и, взбрыкнув, стало носиться по площадке, хлопая крыльями. При всей кажущейся чудовищности, оно было весьма симпатичным. Если кто-то в этом и мог сомневаться, то только не такой человек, как я. На своем веку я повидал немало экземпляров. Больших и маленьких, с двумя лапами и двадцатью. С крыльями, цвета радуга. И с черными, словно ночь.
Но признаюсь, до этого мне не приходилось видеть столь очаровательное создание. Если в огромной галактике и есть эталон красоты, то это существо, которое нарезает по ледовому полю стометровки. Красоту не портили даже полуметровые челюсти, которые нещадно хлопали и скрежетали при каждом прыжке. Красота все списывает.
Но это лирика. А факт, единственный и неповторимый, находился в гнезде. Небольшое, размером с мяч, яйцо. Яйцо, которое стоило целое состояние. Яйцо, из которого заказчик получит единственное и неповторимое. И весьма ценное.
Мои действия.
Бабочка разминает лапы. Улетать, вроде, не собирается. Но может в любой момент занять свое законное место в куче хвороста. И ждать придется неизвестно сколько. Год? Месяц? Не устраивает. Никак.
Действуем без плана.
Дождавшись, пока восхитительное создание повернется ко мне спиной, заходя на очередной круг вокруг насеста, я втащил тело на макушку столба, и рванул к предмету поиска. Предмет мирно дремал под скорлупой в родовом поместье, никак не предполагая появления посетителей. Но у всех разные судьбы. Кому высиживать яйца, кому ждать точного расписания вылупления, а кому и зарабатывать брюлики.
Наседка заметила меня слишком поздно. Вот что значит надолго отлучаться из дома. Я успел запихать теплое яйцо в контейнер и теперь, усиленно работал ногами, передвигался к краю ледяного поля. На полпути я услышал, нет, я почувствовал спиной, визг бабочки. Неприятный звук. Кусок стекла по стеклу, усиленный в сотни раз. На какой-то миг я даже потерял слух. Что совершенно не сбило меня с намеченного маршрута.
Путь к спасению близок. Добраться до веревки и повисеть на ней. Не думаю, что бабочка способна атаковать на вертикальной поверхности. А потом успокоится, поплачет немного и улетит. Практика. Снесет лет через сто еще одно яйцо и забудет обо мне навсегда.
Слыша позади себя громыхающие шаги, я приготовился к быстрому отступлению.
Но когда до веревки оставалось несколько десятков шагов, в том самом месте, где крепился крюк, показались морды кроликов. Ну не кроликов, а зайцев, какая разница. Если бы кто видел эти идиотские, ухмыляющиеся рожи, то понял, что я готов был назвать их как угодно.
Каким образом они забрались на такую верхотуру, история умалчивает. Но зайцы времени зря не теряли. В одно мгновение они перегрызли канат и приготовились встречать меня с распахнутыми пастями. Не понимаю, каким образом им удалось увеличить свои маленькие глотки до таких неимоверных размеров, но факт остается фактом, десять здоровенный пастей сверкали белыми зубами и радостно щерились. Скалолазы с длинными ушами, чтоб их.
Профессионал, это человек, который не думает слишком много о неприятностях.
Я не раздумывал. Резко тормознув, я изменил траекторию движения и сиганул с края столба вниз. Знаю, что непрофессионально. Но когда дело касается спасения жизни, не до профессионализма.
