К письму прилагались все необходимые документы для расторжения брака «согласно брачному договору, с учетом всех многочисленных нюансов». Было бы удивительно, если бы Брайан не сумел состряпать такие бумаги. Но при любом раскладе ей и детям до совершеннолетия полагались солидные средства — на это обстоятельство Брайан делал особенный упор.
Примерно в те же дни на ее адрес пришел первый денежный перевод. Сумма была настолько внушительной, что у любой здравомыслящей женщины отпала бы всякая мысль бежать в суд с просьбой найти безответственного отца. Однако вовсе не деньги стали причиной того, что Диана сразу отвергла вариант с ответным иском. И отнюдь не боязнь того, что придется судиться с адвокатом. Сжигающий душу приступ обиды — вот из-за чего она решила воспользоваться советом Брайана и не искать с ним встреч ни при каких обстоятельствах. А на хорошие деньги согласилась ради будущего детей.
Уж чего она не ожидала от человека, с которым прожила столько лет, так это подобного предательства. Каждую ночь, перед тем как уснуть, она мучила себя вопросами: что не так она сделала и как можно было избежать такого исхода? И почему он все время молчал, а ударил исподтишка? И уж не нашлась ли у Брайана еще одна такая дура, которая готова слушать и терпеть его храп по ночам только лишь потому, что любит? Вопросов тысяча, и ни на один не было четкого ответа.
Объяснениям о длительной поездке никто из знакомых не верил уже к концу второй недели. Хотя вроде кивали, поддакивали. Вскоре нашлись люди, которые утверждали, что видели Брайана, и отнюдь не в Вашингтоне.
По соседству от Коллинзов жила Патриция Хэнкс — не совсем подруга (они работали вместе), но Диана поддерживала с ней хорошие отношения.
Как-то раз Патриция пришла к ней с большим фруктовым пирогом — якобы похвастать успехами в домашней кулинарии.
— Диана, ты можешь оценить мою чудовищную стряпню? Ты у нас такая рукодельница… — Манера одновременно прибедняться и заискивать была характерна для Патриции.
— Так уж и чудовищная… Ну проходи, — впустила ее Диана, хотя была не в настроении.
— Да ты не тушуйся, я-то знаю, что мужики за такими, как ты, просто охотятся.
Диана насторожилась.
— Охотятся?!
— Ты мне скажи, вы с Брайаном как часто сексом занимались? — не унималась Патриция.
— К чему тебе это? — Диана обомлела от нахальства коллеги.
— Да я к тому, что мой Дэвид в свое время на сторону поглядывал. Вот я думала-думала, что мне нужно делать, чтобы он от меня не сбежал, да и надумала. Привязала его к себе пеньковыми канатами. И тебя научить хочу. Вот и спрашиваю, как часто вы с Брайаном сексом занимались?
— Да что ты пристала?
Патриция решила, что лучше объясниться, а то Диана ее не правильно поймет.
— Да я же к тебе за делом пришла. Совет дать хочу. Не просто так.
— Так говори по-нормальному.
— А я и так говорю все как есть. Ты думаешь, будто никто не знает, что от тебя муж сбежал?
Диана даже не вздохнула — глупо было предполагать, что это не станет известно каждому.
— Представляешь, в понедельник мой папаша поехал в Луизиану, — докладывала Патриция, — а вчера приезжает и рассказывает мне, что столкнулся с твоим Брайаном в каком-то занюханном городишке. И твой муж, между прочим, там отнюдь не по служебной надобности. Чего ж ты мне-то ничего не рассказала? Уж я бы тебе посоветовала, как ему рога пообломать.
— Ну сбежал. Значит, так захотел, — сказала она.
— Не смеши меня, — ответила Патриция. — Будто я не знаю, как мужиков удерживать надо. Все, что им от нас нужно, — это сытный обед, да минет после ужина.
— Так если знаешь, то какого черта?..
— Да потому что я только одну половину дела знаю, — Патриция зашвыркала носом и заревела. — Готовить я не умею. Думаю, дай тебе подскажу, а ты меня готовить научишь. На будущее. А то мой Дэвид тоже сбежал. Сдается мне, навсегда.
Патриция обняла Диану, и обе они стали оплакивать свою незавидную долю.
Хоть жив, и ладно, думала Диана о Брайане, пытаясь совладать с болью в сердце.
А после этого они с Патрицией взялись за приготовление праздничного ужина — по случаю освобождения от мужского ига. Хотя обеим, конечно же, было тоскливо и пакостно на душе. Одно дело, когда ты бросаешь, и совсем другое — когда тебя.
Если Патриция все прекрасно понимала, то другие знакомые дамы со злыми языками определили ее в когорту глупых разведенок. Глупых — потому что умные жены пускают по миру своих не в меру обнаглевших мужей, а эта… ну сущая идиотка! Не понимает своего счастья и открывающихся возможностей.
Однажды к ней даже заявился скользкий тип, кажется, работавший с Брайаном в одной конторе.
— Миссис Коллинз, — начал он разговор. — Я слышал о вашей беде…
— О какой беде? — держа его на пороге и прикидываясь непонимающей, спросила Диана.
— Ну… — замялся тип, затеребил галстук. — О вашей размолвке с мужем.
Ему явно хотелось войти в дом. Она допускала даже, что этот тип мог держать мысли приударить за ней — она нередко замечала, как он рассматривает ее, когда приходила к Брайану на работу.
— Я бы мог помочь. Главное, что вы сами хотите…
— Хочу? — удивилась она. — Что-то я не помню, как говорила вам о том, что я чего-то хочу.
— Ну, может быть, я не так выразился, — натужно засмеялся тип.
Кажется, его зовут Элисео, вспомнила Диана. Что за дурацкое имя, не удивительно, что оно отложилось в памяти.
— Ну так как? Вы не против?
— Против чего? — Диана уже начала терять терпение.
Он был полный дурак — этот Элисео. Мало того, что совершенно не умел общаться с женщинами, так еще и выглядел совершенным идиотом — в своем пиджачке и с усиками он был похож на героев старых немых комедий. Диана поражалась — как такие неудачники могут работать адвокатами? Может быть, только дураки на подобных и клюют?
— Против того, чтобы я помог вам подать иск.
— Вот именно — я против! — сказала Диана и захлопнула дверь, едва не прищемив Элисео его длинный нос. А потом захохотала и долго не могла остановиться, пока смех не превратился в слезы.
Подошло время для отпуска. Из Даррингтона приходили письма дяди, который как обычно звал погостить. Что она могла написать в ответ на его «как у вас там дела?». Ни строчки правды. Вспоминала тот разговор у камина и уверяла себя, что правота дяди Джека насчет его «предчувствия» основана отнюдь не на интуиции, а на жестоком совпадении обстоятельств. И признаться в том, что муж сбежал от нее, было равносильно тому, как если бы она сама совершила предательство. Если Брайан такой, то она не будет следовать его примеру.
Пережить кошмар и не поддаться волне гадкой жалости к самой себе (а равно жгучей ненависти к мужу), Диане, как ни тяжело было это осознавать, помогло несчастье — болезнь Джейсона вынудила ее позабыть о себе.
Если раньше мальчик имел обыкновение трещать без передыху, то после исчезновения отца он часто впадал в периоды молчания, словно закрывался в себе. А потом Джейсон жестоко заболел.
Несчастье подкралось в самый обычный день, когда она сидела в гостиной на первом этаже и смотрела телевизор. Вместе с Лизой в дом ворвался соседский мальчишка.
— Миссис Коллинз, бегите скорее! — закричал он. — Там Джейсон в пруд упал!
— Какой пруд? — не понимающе воскликнула Диана, а у самой внутри уже все оборвалось.
— Мы играли, а он упал. Там вода холодная.
Уже была зима. Южная зима, но вода действительно была холодной, как дожди, как ветер.
Пруд был совсем близко от дома. Она застала Джейсона на берегу, дрожащим от холода. Увидев мать, он заплакал.
