— Казнить, — твердо произнес начальник стражи. И, чтобы закрепить свой вывод, начал объяснять королю преимущества такого решения. — Истребление заговорщиков даст отличную возможность запугать врагов и окружить себя верными сторонниками. Имущество их, и немалое имущество, пополнит казну. Для великих свершений понадобится много денег, а среди заговорщиков много богатых людей.
— Выделить долю доносчикам, — тихо подсказал Конан.
— Непременно! Тогда никто не останется в стороне от бдительных взоров окружающих.
— А кто сказал тебе, капитан, что я собираюсь прославить свое царствование великими свершениями? — голос короля был полон холодной ярости. — Что такое великие свершения? Могучая армия, которая сокрушит соседние королевства и создаст великую империю, которая развалится на куски после моей смерти? Это вполне достижимо, но зачем мне это? Или мне прославиться строительством грандиозных сооружений? Вроде пирамид в Кеми? Вбухать в их строительство все силы и средства, надуваясь от гордости как павлин? И ради этого ты предлагаешь мне устроить в Аквилонии беспощадную резню? Казнить людей только за то, что они думают обо мне не то; что мне хотелось бы? И ради этого расплодить доносчиков и лжесвидетелей, которые будут подводить соседей под топор, чтобы получить часть их имущества? Да не будет мое имя покрыто таким позором!
Мольес понял, что допустил серьезную ошибку. Гнев и страх, вспыхнувшие в его душе, не отразились на его лице, но он почувствовал, что покрывается потом. Надо было немедленно исправлять положение. Он почтительно поклонился и, демонстрируя почтительное понимание, вдумчиво произнес:
— Я покорнейше прошу повелителя не гневаться за чрезмерное усердие его слуги. Но я должен буду продолжать следить за заговорщиками, пока не смогу представить на суд доказательства их противоправных действий?
— Именно так! — рявкнул Конан. — Я полагаюсь на твой бесценный опыт, капитан, и буду карать преступников по их вине. Но по одному лишь подозрению, что они плохо обо мне думают, я не могу арестовывать и казнить людей. Я понял, что ты мне предлагал. Страшное средство — разрешить людям расправляться со своими врагами посредством доноса и клеветы. Действительно мощный способ для того, чтобы добиться поставленной правителем цели. Но пойми, Мольес, что навязано людям силой, обречено в скором времени рассыпаться в прах! Мне не нужна краткая слава людоеда. Я сделаю все, чтобы мои мечты сбылись, но не боюсь, что они не сбудутся. Я надеюсь, что ты действительно хотел дать мне возможность добиться желаемого, но это средство не для меня. Пусть от этого тебе придется приложить больше усилий для того, чтобы обеспечивать безопасность столицы, но не надо искать слишком легких путей. Они не ведут к достойной цели.
Капитан последовал за киммерийцем в расстроенных чувствах. С одной стороны, король не позволил ему реализовать его честолюбивые замыслы. Но при этом он не лишил его поста, на котором Мольес все же имеет достаточно большие возможности.
Он еще придет к королю с раскрытыми настоящими заговорами. И поразит врагов киммерийца, и добьется уважения и признания своих заслуг!
Конан занял свое место и приказал звать верховного жреца Матиатида. Тот вошел в сопровождении двух прислужников. Пожилой человек высокого роста с бледным лицом и тусклым взглядом был одет в расшитую золотом мантию. Степенно приблизившись к трону, он приветствовал короля.
— Милость великого Митры способствовала одолению врагов государства и возведению на престол Аквилонии величайшего из королей, — сказал он. — И чтобы впредь благоволение нашего небесного покровителя не оставило смертных, нам надлежит не забывать в дни благополучия отдавать ему должное.
— Несомненно, — кивнул Конан.
Благостный Митра никогда им особо не почитался, суровый киммериец превыше всех богов почитал Крома.
Но королевский трон не лучшее место для религиозных диспутов. Митра вполне подходящий бог. Вот темным богам киммериец не стал бы совершать предписанные обряды.
— Через два дня в главном храме столицы будет проходить обряд, посвященный Великому Митре, — продолжал тем временем жрец. — Вашему величеству надлежит принять в нем участие, чтобы народ мог убедиться в божественной поддержке избранного повелителя Аквилонии. Для этого я прошу посетить храм накануне, чтобы служители храма объяснили все подробности обряда.
— Я обязательно буду, — ответил Конан.
— Хорошим предзнаменованиям весьма способствуют богатые подарки храму, — продолжал Матиатид. — Подарки, которые должны быть воистину достойны короля Аквилонии.
— Подожди, почтеннейший, — нахмурился киммериец. — Я вовсе не против подарков храму, но на престоле Аквилонии мне достались не сундуки, полные сокровищ, а многочисленные проблемы, для решения которых нужны время и деньги. Много денег! Мне важнее укрепить безопасность страны, чем украсить храм!
— Красота и величие храма — это не пустая роскошь, — твердо возразил жрец. — Ничто так разрушающе не действует на умы людей, как прозябание священнослужителей и упадок храмов. И ничто так не воодушевляет их, как величие образов, которые открываются им пред ликом Великого Митры. Если люди заботятся только о своих телесных потребностях, то они превращаются в бессмысленных скотов. Люди не свиньи, чтобы знать только свою кормушку, им необходимо видеть звездное небо над головой и величие храмов своих богов. Тогда они готовы работать и сражаться, тогда страна становится великой и непобедимой.
— До тех лишь пор, пока люди и в самом деле верят в силу обрядов. Когда их выполнение превращается в обязательный ритуал, вера умирает, не так ли?
— Так вот мы и делаем все возможное, чтобы не слабела вера в сердцах людей!
— И что-нибудь получается?
— А кто может это определить? Мы просто смиренные служители Митры и делаем лишь то, что в наших силах.
— Ну, хорошо. Так что же все-таки с подарками храму? Я не могу отдать деньги, предназначенные для оплаты неотложных надобностей государства.
— Храм не настаивает на том, чтобы получить деньги или драгоценности. Король может пожаловать храму часть земель короны. Доходы пойдут храму постепенно.
— Нет! — твердо ответил Конан. — Доход ведь дает не земля сама по себе, а люди, которые работают на ней. Я не буду отдавать людей в зависимость кому бы то ни было. Вот что, часть коронных драгоценностей мне все же досталась. Я передам их храму при условии, что они останутся в нем и впоследствии будут выкуплены обратно. Хорошо?
— Пусть будет так, — склонился в поклоне Матиатид. Он был разочарован, но умело скрывал это.
— У тебя есть еще какие-нибудь пожелания или известия?
— Да. В последнее время служители Митры чувствуют ослабление веры и уход людей к проповедникам других религий. Мы просим короля Аквилонии принять меры к тому, чтобы оградить страну от вредоносного влияния извне.
— А сами вы не в состоянии убедить людей, что лучше поклоняться Митре, чем чужим богам? — нахмурился Конан. — Трудно людей заставить во что-то верить!
— Речь не о том, — поправился жрец, — Мы говорим о последователях темных культов, которые обещают своим людям магическую поддержку и покровительство. Они обманывают простаков, обещая им немереное могущество, умалчивая при этом, чем им придется расплачиваться за исполнение обещанного. И злое колдовство отдает людей во власть темных сил.
— Ты можешь сказать, кто этим занимается? — грозно спросил король.
— Да. Недавно мы застали недалеко от столицы стигийских магов, которые приносили в жертвы демонам преисподней людей. Покупали рабов и убивали их во исполнение черных обрядов. Мы сорвали им ритуал и разогнали их, но у нас не было воинов, чтобы схватить нечестивцев на месте.
— Ты слышишь? — обратился Конан к капитану. — Вот тебе достойная цель. Пусть твои люди выслеживают этих магов и ведут на мой суд. Я не потерплю, чтобы в Аквилонии приносились человеческие жертвы!
— Будет исполнено, повелитель, — склонился в поклоне Мольес. Вот и появился у него шанс проявить
