А гроза набирала силу. Я понимал: оставаться в воде было сейчас весьма опасно — молнии все чаще стали пронзать окружавшее нас пространство. К счастью, река вскоре стала заметно сужаться, и берег маняще приблизился к нам. Тогда я снова решился попробовать до него добраться. Течение, однако, вовсе не собиралось нас отпускать и, несмотря на все мои усилия, продолжало нести нас все дальше и дальше, в неведомую даль бесконечно петляющей речки. И все же я не сдавался и метр за метром отвоевывал у воды расстояние до берега. Наконец мы оказались у суши всего в нескольких хороших взмахах рук. Но тут, как назло, течение оказалось даже еще сильнее, чем на середине реки. Вода даже как-то шипела и грохотала, разбиваясь о камни. Берег-то был тоже не очень приветлив: сплошные коряги, завалы сушняка, валуны, заросли колючих кустарников... Пришлось какое-то время вновь дрейфовать вдоль побережья. Туча за это время уже полностью закрыла собой все небо, ветер усилился, все чаще стали обрушиваться дождевые струи. Силы мои совсем иссякли. Вода, проникавшая повсюду, уже порядком надоела. По ногам пробегали легкие судороги. Дыхание сбилось, и мышцы порой отказывались слушаться... Надо было срочно десантироваться на берег. Но как? Пришла мысль: еще и потонем тут, в этой дурацкой речушке... Был бы хоть Нил Голубой, а то всего лишь какая-то горная гордячка... Тоже мне Амазонка, Лимпопо, понимаешь! И здесь я вдруг увидел нависшее над водой большое сухое дерево, сучья которого уходили в глубь реки.
— Паш, попробуй минуточку побыть без меня! — крикнул я. — А я постараюсь зацепиться за это дерево! Только смотри, чтобы тебя не унесло течением, о'кей?
Девчонка согласно махнула мне головой и отцепилась. Меня понесло прямо на сосну, но нельзя было ни промахнуться, ни промедлить. Во мне закипели злость и желание во что бы то ни стало победить эту реку! Я вскрикнул и прыгнул из воды, точно черноморский дельфин на показательных выступлениях. И все получилось! Я завис на толстом суку, обхватив его руками и ногами. Потом чуть перевел дух и крикнул девчонке, барахтавшейся близ берега:
— Греби сюда!
Когда она приблизилась, я протянул ей руку, и она ухватилась за нее обеими ладонями и тоже зависла над водой. Потом мы еще минут пять, пыхтя и толкаясь, карабкались на ствол. А уж оседлав наконец это дерево, более-менее спокойно перебрались на берег, где от усталости сразу же, точно подкошенные, рухнули на скрипучий песок. Не знаю, сколько мы так провалялись, собирая в кулак остатки сил, да только вставать все же пришлось, так как буря, кажется, разошлась уже не на шутку. Начался ливень. Я первым поднялся на колени и увидел прямо перед собой внушительную скалу с сеткой разломов, поросших мхом и кустами да редкими одинокими деревцами. Захлебываясь от бьющих в лицо тугих струй летнего дождя, я все же сумел разглядеть наверху горы небольшую щель, манящую к себе чернотой пещерки, в которой, как я решил, вполне можно было бы переждать непогоду.
— Пойдем наверх! Вставай же! — тронул я девчонку за плечо. — Там, кажется, есть пещера! Укроемся в ней от ливня!
И мы, поднявшись, стали спешно карабкаться на гору, скользя на ставших мокрыми камнях и отчаянно цепляясь за корни, ветки, пучки трав и веревочки вьюнков. И только, конечно, здорово помогая друг другу, мы смогли быстро одолеть эту вершину и оторваться от непогоды.
В ПЕЩЕРЕ
Пещера встретила нас оглушающей тишиной и густой непроглядной темнотой.
— Светло, как у негра... за пазухой... — негромко произнес я, а Пашка как-то судорожно вздохнула.
Я хотел уже было продвинуться дальше, но подумал, а что, если в эту сухую расщелину на время грозы собрались все окрестные гадюки? Показалось даже, что в глубине пещеры кто-то шуршит и ворочается. От такой мысли у меня засосало под ложечкой, и я так и остался стоять на месте у входа. Посветить было нечем. Хоть в широких, с застежками-молниями, карманах моих бриджей лежали и мобильник, и зажигалка, и даже ключ с брелоком-фонариком, но после столь долгого и обильного купания все эти чудеса цивилизации пришли в полную негодность. Девчонка шагнула вперед, но я удержал ее.
— Погоди, здесь могут быть змеи!
Мысли путались. Что же делать? Не стоять же нам тут до следующего утра? К счастью, помощь пришла неожиданно и прямо с небес. Вдруг у нас за спинами раздался такой мощный и весьма продолжительный электрический разряд, что все вокруг на несколько секунд осветилось ярким лимонно-голубым сиянием. И я смог увидеть, что пещерка эта не так уж и велика, всего-то метров пять-шесть в длину и метра два в ширину, а вот в высоту она уходила, постоянно сужаясь, пожалуй, сантиметров на тысячу. Пол, если так можно выразиться, был неровным, усыпанным кусками горных пород и сухой хвоей. Ну а в целом, тут было уютненько: тихо, сухо и безопасно... Змей, вроде бы, видно не было, но все же мы простояли у входа еще минут двадцать, дожидаясь очередных всполохов молний, чтобы все же окончательно убедиться в отсутствии здесь каких бы то ни было пресмыкающихся. Правда, у входа в углу висела большая сеть паутины, на которой царствовал противный паук, чем-то похожий на того, которого очкарик-следопыт загнал в стеклянную банку. Но нам он не мешал, и поэтому мы прогонять его не стали, а, успокоившись, перебрались на середину пещеры. Примостились на гладкие валуны. Воздух был далеко не санаторный, а какой-то спертый, затхлый, точно мы находились в старом могильном склепе. Снаружи что-то выло, гудело, шипело, трещало, грохотало. В ярких вспышках
