В дальнейшем Мровели повествует о победоносной борьбе таргамосиан (в которых, как уже отмечалось, можно видеть халдов-урартийцев) с Ассирией. Отразив натиск ассирийцев и разгромив их силы, восемь братьев — сыновья Таргамоса, получают для жительства свои уделы на Кавказе. Шесть братьев и соответствующие им народы (армяне, грузины, мегрелы, «моваканы», албанцы, эры) остаются в Закавказье. О заселении Северного Кавказа Мровели пишет так:
«Земли же к северу от Кавказа не только не были уделом Таргамоса, но не было и жителей к северу от Кавказа. Были безлюдными пространства те от Кавказа до Великой реки, что впадает в море Дарубандское (Каспийское морс; „Великая река“ — Волга — авт.). Потому-то и избрал Таргамос из множества героев двух — Лекана (Лекоса) и Кавкаса. Дал Лекану земли от моря Дарубандского до реки Ломека (Терека), к северу — до Великой реки Хазарсти. Кавкасу — от реки Ломека до рубежей Кавказа на Западе».{329}
Итак, дагестанцы расселились от Каспийского моря до Терека, а вайнахи — от Терека «до рубежей Кавказа на Западе». Интересно, что у Мровели мы находим и древнейшее название Терека (Ломскн), которое составлено из вайнахского словосочетания «горная река» (ломе — хи). Что касается географического термина «Кавказ», то следует учитывать, что древнегрузинскис авторы, в том числе и Мровели, под этим термином всегда подразумевали Центральный Кавказ и конкретно — гору Эльбрус.{330} Следовательно, границы «удела Кавкаса» доходили до Эльбруса и включали в себя эту гору. Позднее, в главе, посвященной древней религии, которую Гитлер возродил в 30-е годы в Германии, мы еще поговорим о символическом значении этой горы и о той роли, которую сыграло се почитание нацистами в трагедии вайнахов 1944 года.
Далее, после описания заселения дагестанцами и вайнахами Северного Кавказа, Мровели возвращается к событиям, происходившим в Закавказье, в «уделе Картлоса». Он рассказывает о его потомках, о попытках ввести в Грузии царскую власть, о междоусобицах и т.д. Повествование доводится до античной эпохи и. несмотря на хронологическую неопределенность, явно подчеркивается два характерных момента — возвышение и расцвет среди древних грузинских городов столицы Мцхсты и язычество грузин, которые в отмечаемый период поклонялись «солнцу и луне и пятирице звезд, и первой и главной их святыней была могила Картлоса».{331}
3
«Жизнь картлийских царей» подводит нас к эпохе, когда на Северном Кавказе появляется еще один народ — осетины. Приведем цитату из источника:
«В ту пору усилились хазары и начали войну с племенами леков и кавкасов. Таргамосиане в то время пребывали во взаимном мире и любви.
Над сыновьями Кавкаса был владыкой Дурдзук, сын Тирста. Решили шестеро Таргамосианов искать помощи в борьбе против хазар.
И собрачись все из племени Таргамосианов, преодолели горы Кавказа, покорили пределы Хазарети и, воздвигнув города на ее подступах, возвратились»{332}
Прервем на минуту цитирование. Здесь необходимы некоторые разъяснения. В древнеармянской версии «Картлис цховреба» приведенный нами выше отрывок передастся в следующих словах: «В это время укрепилось племя Хазрацов, стали бороться против рода Искана и Кавкаса, которые от этого впали в печаль: просили помощи у шести домов Торгома, которые в это время пребывали в веселии и мире, дабы пришли к ним для спасения, которые и пошли в полной готовности на помощь и перевалили горы Кавкаса и полонили земли Хазраца руками сына Тирста — Дуцука, который и призвал их на помощь».{333}
Древнеармянская версия существенно дополняет грузинскую. Во-первых, становится ясно, что основная тяжесть войны с хазарами легла на плечи вайнахов (дурдзуков, как их почти до XIX столетия называли грузины), и именно они обратились к закавказцам с просьбой о помощи. Помощь была оказана, но завоевание хазарских земель было проведено вайнахскими силами («полонили земли Хазраца руками сына Тирста — Дуцука…»). Вернемся, однако, к прерванной цитате:
«Вслед за этим (то есть после военного разгрома — авт.) хазары избрали себе царя. Вся хазарщина стала повиноваться избранному царю, и возглавляемые им хазары прошли Морские ворота, которые ныне именуются Дарубанди (то есть Дербент -авт.). Не в силах оказались Таргамосиане противостоять хазарам, ибо было их бесчисленное множество. Полонили они страну Таргамосианов, сокрушили все города Арарата, Масиса и Севера…»{334}
Далее повествуется о частых набегах хазар в Закавказье, об уводе в плен людей и т.д. Отмечается, что для набегов хазары использовали не только Дербентский проход, но и Дарьяльскос ущелье. Затем Мровели фиксирует первое появление на Кавказе осетин:
«В первый же свой поход хазарский царь перевалил горы Кавказа и полонил народы, о чем выше писано мною. Был у него сын по имени Уобос, которому дал пленников Сомхити и Картли (то есть Армении и Грузии — авт.). Дал ему часть страны Кавкаса, к западу от реки Ломека до западных пределов гор. И поселился Уобос. Потомками его являются овсы. Это и есть Овсети (Осетия), что была частью удела Кавкаса. Дурдзук же, что был самым знаменитым среди сынов Кавкаса, ушел и расположился в горной теснине, которой и дал имя свое — Дурдзукети…».{335}
Таким образом, древнегрузинский автор недвусмысленно показывает, что Осетия является искусственным образованием, устроенным хазарским царем для переселенцев на древней земле нахов («потомков Кавкаса»).
Мы уже упоминали, что для Мровели «быть сыном того-то» означает сугубо этническое родство и, следовательно, осетины являются хазарами, так как Уобос, этнарх осетин, предстает перед читателем сыном хазарского царя. Но тут всплывает проблема, которая совершенно похоронена под многотомным спудом научных грудов и стала чуть ли не запретной в кавказоведении. Заключается эта проблема в том, что хазары — народ тюркский, а осетины, как известно, народ иранский. Что породнило эти два разноязыких этноса настолько, что они стали восприниматься как единое целое?
Чтобы как-то решить эту проблему, ученые заявили, что под хазарами Мровели подразумевает вовсе не хазар, а… скифов, и, чтобы обосновать эту интерпретацию, перенесли описываемые средневековым автором события на тысячу лет назад от их реальной эпохи.
Усилиями этих ученых в кавказоведении сложилась такая конструкция: Скифы являлись народом ираноязычным. У скифов появились потомки — сарматы и аланы, тоже, разумеется, носители иранских наречий. От последних, в свою очередь, появились ираноязычные осетины. А Мровели все напутал, и походы скифов, происходившие за полтора тысячелетия до его времени, отнес к хазарам, которые действительно были тюрками, но к происхождению осетин не имеют никакого отношения. Авторов этой причудливой гипотезы нимало не смущает даже такой очевидный парадокс — как Мровели, подробнейшим образом описав события, происходившие за 15 веков до его времени, не заменил походы реальных хазар, разгромленных за несколько десятилетий от его времени киевским князем Святославом? Ведь если под «хазарами» подразумевать скифов, деяния настоящих хазар остаются в труде грузинского историка неосвещенными. Явное недоразумение!
Профессор Ленинградского (ныне, стало быть. Петербургского) университета А. В. Гадло так разъясняет это недоразумение:
«В начальной части свода, составленной Леонти Мровели, после повествования о происхождении картвелов, их родоначальников и соседей имеется раздел, который… выделяется подзаголовком „Нашествие хазар“. В начале XIX в. Ю. Клапрот, принимая во внимание то, что этот раздел помещен в своде перед походом в Картли Александра Македонского, высказал мысль о том, что, говоря о нашествии хазар, составитель свода имел в виду вторжение в Закавказье скифов. Эта мысль получила признание. Особую достоверность ей придало то, что заключительная часть раздела посвящена усилению персов в их борьбе с хазарами. Таким образом, выстраивалась цепь событий, казалось бы, отражающая историческую
