— Возись с ней сам. Много она тебе нагадала?
Тема рассказал про визит в редакцию и про разговор с Элемом Никомойским.
— Он идиот, — сказала Марина. — Он ничего в стихах не понимает.
— Он профессиональный поэт. Вот почитай.
Тема показал Марине стихи Никомойского на страницах журнала «Кислород».
Марина брезгливо полистала журнал.
— Они идиоты.
— Надо их сжечь к чертовой бабушке, — предложила Кореянка Хо даже не читая Никомойского. — Маринка, пойдем, поговорим с ними. Зачем они нужны, если они в стихах ничего не понимают?
— Все равно, — сказала Марина. — Если я еще один-единственный раз увижу тебя с посторонней бабой — или постороннюю бабу без тебя у себя в ванной — или в другом каком-нибудь месте, с тобой или без тебя, постороннюю или нет, бабу или,.. — она запнулась и задумалась на секунду, — я тебя брошу. Имей в виду.
— Здорово формулируешь, — сказала Кореянка Хо, не отрываясь от экрана.
— Я думал, она ушла, — повторил Тема.
— Один раз. Понял?
— Понял.
— Один.
Она показала палец.
— Понял, — радостно сказал Тема, — один. Но ты понимаешь, в каком я был состоянии?
— Они полные дятлы, — сказала Марина. — Ты гений, конечно. Но я тебя все равно теперь ненавижу.
— Полнейшие, — добавила Кореянка Хо чрезвычайно авторитетно, — поверь мне. Я разбираюсь.
Позже, на кухне Кореянка Хо поинтересовалась:
— Маринка, скажи, а правда ревность — это «зеленоглазое чудовище», как в том фильме маньяк говорил, который информацией торговал? Помнишь, когда он узнает, что его жена в Дастина Хоффмана влюбилась?
Маринка подумала.
— Чушь. Никакой ревности вообще нет.
Она запихнула в рот еще две розовые подушечки жевательной резинки, сморщила нос.
— Просто неприятно.
Расстались они с Мариной тем не менее ровно через неделю. Но совершенно по другой причине.
В тот момент, когда подросток первый раз нажимал на курок незаряженного пистолета в кафе со стеклянной стенкой, Тема уже сидел у Антона в кабинете на надувном матрасе и скручивал косяк.
Антон разговаривал по телефону.
— Это как пазл, — говорил Антон, — компилируешь, раззиповываешь апплеты в разные программные директории. Монтируешь вирус. Сажаешь его на вторичные операнды. Прессуешь. Вешаешь лишний браузер в систему и через него выходишь в сервер, на сендера. И торчишь.
Антону было двадцать два. В семнадцать лет он был студентом медицинского института и ставил над собой широкомасштабные психоделические эксперименты. В восемнадцать он был профессиональным хакером и отсидел год в тюрьме города Амстердама за активное соучастие во взломе денежного автомата. В тюрьме он выучил два языка: французский и НТМL. В девятнадцать он стал чемпионом города по скейтборду. В двадцать он женился. В двадцать один он развелся. В настоящий момент он был корреспондентом трех молодежных журналов, дигитальным художником, брокером, совладельцем ночного клуба и консультантом рекламного агентства.
Тема жил у Антона уже два дня. Две недели назад Антон переехал в новую квартиру и теперь заканчивал ремонт. Кварира была совершенно пуста, только в кабинете стояли письменный стол, тахта и книжный шкаф — и микроволновка с холодильником на кухне. Обе ночи Тема спал напротив стола на надувном матрасе, который Антон специально для него купил в спортивном магазине. Антон, толстощекий, курносый, розовый, с длинными волосами, завязанными хвостиком на затылке, сидел на незастеленной тахте в шортах и в футболке и работал. На экранах компьютеров перед ним не было ничего, кроме невероятного множества белых слов и цифр на черном фоне. Там было написано: 'pipe.App.' и 'XfileIn' и 'multiAddr' и <'A HREF' и 'SEARCH URL+'?'+' и еще многое-многое другое. На полу возле тахты стояли ксерокс и факс и из факса уже ползла бесконечная сколопендра информации. Антон со страшной скоростью стучал по клавиатуре, глядя куда-то сквозь стену. Компьютер время от времени жалобно попискивал и Антон при этом неприязненно морщился. Взглянув на экран, он хлопнул по мышке, стукнул по клавише, наклонился и подобрал отвалившийся факс. Он бросил факс на кровать, придавил его подушкой, откусил колпачок у маркера и принялся размечать текст. Одновременно он зачерпнул из пакета, лежавшего на кровати, горсть орехов кэшью, однако до рта их не донес и через некоторое время высыпал обратно в пакет. Спустя несколько секунд он оторвал половину бумажной ленты, скомкал ее и бросил на пол. Другую половину он прикрепил на кронштейн перед собой, пошевелил мышку, поправил очки и снова забарабанил по клавишам.
— Тебе нравится пицца? — спросил Тема безразлично.
— Пицца? — переспросил Антон, нахмурившись.
— Пицца.
Наступила тишина. Антон перестал печатать. Он долго смотрел на экран, потом вместо 'temp3 = inFile.readLine()' напечатал 'HRMWL2 = zozoX/NONEtool./()'. Через пять минут он вспомнил свою последнюю реплику.
— Хочешь орехов? — спросил Антон.
— Нет.
— Почему?
— У меня от них уже во рту кисло.
— Это не от них.
Они помолчали.
— Можно овощи разморозить и сварить. Если время есть.
— Время есть, — сказал Тема, — но это отвратительно. Дай мне спички.
Он соорудил, наконец, последний, пятый, косяк. Все пять штук лежали рядком на полу, набитые тунисским гашишем, привезенным Антоном неделю тому назад из Таиланда.
Антон пошарил в простынях, отыскал коробок и подбросил его высоко под потолок. Коробок описал плавную параболу. Тема приготовился. Он протянул руку, но промахнулся и коробок попал ему в глаз.
— Ты будешь? — спросил Тема, затянувшись.
Антон кивнул. Тема этого кивка за монитором не увидел. Он скинул шлепанцы, лег на свой надувной матрас и выдохнул дым вверх. Дым медленно расплылся в воздухе.
— Почему ты вместо еды покупаешь всегда какую-то дрянь? — спросил Тема.
— Овощи, — спросил Антон, — ты имеешь в виду? Или орехи?
Тема подумал.
— Орехи.
— А мне нравится, — сказал Антон, шевеля пальцами в пустом пакете. — Я их оптом покупаю, по сто упаковок сразу.
— Они хуже чипсов.
Антон подумал. Он снова хозяйничал курсором в грамматических развалинах компьютерного языка.
— Не всегда.
Они помолчали.
— Ничего подобного, — неожиданно возмутился Антон, — чипсы вообще в рот взять нельзя после третьей упаковки.
— Короче, слушай, — сказал Тема.
— Слушаю. — покорно сказал Антон через пару минут.
Тема сосредоточенно вспоминал: сначала было так. Потом так. Потом так. Потом она подошла. Нет, сначала включила. Потом. Тарелка с аккуратным стуком. Замасленная. Лилось длинно, с пузырьками. Он
