— Вам следует добавить в него еще один пункт.
— Вот как? И какой же?
— Что часть гонорара выплачивается, даже если вас постигнет неудача. Будет просто несправедливо, если, потратив так много усилий и столько претерпев, вы окажетесь без гроша в кармане.
— Я не собираюсь терпеть неудачу.
Элла с сомнением покачала головой в ответ на эти исполненные непоколебимой уверенности слова.
— Я думаю, вам удастся выполнить договор, только если вы избавитесь от своей безудержной самонадеянности.
— Даже безудержной?
— Более чем. Я не устаю поражаться нашей слепоте.
— А ваша непоколебимая вера в свою витающую в облаках тетушку — это не самонадеянность?
— Нет, это просто факт. И моя тетя не витает в облаках, а твердо стоит на земле.
— Предпочитая железнодорожные пути, чтобы легче было сунуть ногу под поезд.
— Оставьте наконец в покое ногу моей тети!
— Me могу. У меня слишком живое воображение — картина так и стоит перед глазами. — Харриган наполнил две оловянные миски горячими бобами и поставил одну перед Эллой.
— Слава Богу, хоть что-то прояснилось! От правды никуда не денешься. — Невольно скривившись, Элла принялась за еду. Она терпеть не могла бобы, но сейчас была слишком голодна, чтобы привередничать.
— Пока мне известны две правды, — напомнил ей Харриган. — Я не настолько хорошо знаю и вас, и вашего дядю, чтобы решить, кому из вас верить. Может быть, на этом и остановимся? Когда мы окажемся в Филадельфии, все встанет на свои места.
Элла нахмурилась и, продолжая есть, в раздумье поглядывала на Харригана. В словах его таилась надежда. Но утешения ей это не принесло. Он no-прежнему подозревал ее во лжи, но, как ни странно, от этого не становился менее привлекательным. Было от чего прийти в негодование.
Элла решила, что в мире слишком много несправедливости. Несправедливо, что ей приходится страдать из-за ненасытной алчности своего дяди. Еще несправедливее, что впереди ее ждет смерть. А самая большая несправедливость в том, с грустью подумала она, поглядывая на точеный профиль Харригана, что исполнителем этой несправедливости стал человек, которому она готова была отдать свое сердце.
Элла вздрогнула и испуганно заморгала. Уже совсем стемнело, и кто-то осторожно тряс ее за плечо. Она машинально стряхнула руку и огляделась, потихоньку начиная соображать, где она находится и почему. Джорджа не было, а Харриган сидел рядом и с усмешкой смотрел на нее.
— Не лучше ли вам отправиться спать, а то вы рискуете упасть лицом в костер, — с насмешливой учтивостью предложил он.
— А где Джордж? — спросила Элла, обеспокоенная исчезновением юноши.
— Он вызвался покараулить первым.
— Вот как! Значит, опасаетесь, что моя тетя нас разыщет.
— Вовсе нет. И это несмотря на все ваши сегодняшние старания задержать нас. — Он едва не улыбнулся, заметив мелькнувшее на ее лице виноватое выражение. — Больная нога не позволит ей ехать верхом, и я думаю, что она решится отправить своих парией одних. Есть много других опасностей. Одних только бандитов и индейцев с головой хватит. — Он улыбнулся, когда девушка не сумела сдержать откровенного зевка. — Ложитесь спать, Элла.
— А где постель? — Нахмурившись, она обвела лагерь взглядом и обнаружила груду одеял, брошенных на землю неподалеку от костра. — Здесь только одно место.
— Да, одно. Сегодняшнюю ночь нам придется провести бок о бок.
И Харриган выудил из кармана знакомую пару наручников.
— Вам когда-нибудь говорили, какой вы отпетый негодяй?
— Так выразительно, как вы, мисс Карсон, ни разу. Хотя и не без смущения, но Элла сумела дать понять, что хочет уединиться, перед тем как лечь спать. Харриган подозвал Джорджа и позволил ей отыскать укромное место, чтобы привести себя в порядок.
Вскоре Элла прошествовала к постели, даже не повернув головы в сторону Харригана. Ей удалось быстро справиться со смущением, но девушка знала, что, пока она находится в компании этих двоих, чувства неловкости избежать не удастся. Они изо всех сил старались не нарушать необходимое ей уединение, но сейчас Элла не испытывала к ним никакой благодарности. Если бы они не связались с Гарольдом, никто из них не оказался бы в такой неловкой ситуации. Так что во всех ее неудобствах виноваты только они.
Харриган со вздохом принялся сгребать отлетевшие от костра головешки. Он не мог избавиться от мысли, что Гарольд Карсон выбрал не самый достойный способ вернуть племянницу в семью. И вообще, хотя Луиза весьма эксцентричная особа, он не совсем понимал, почему бы просто не оставить девушку с горячо любящей ее тетей. Для Харригана было очевидно, что Луизу, а не Гарольда Элла считала своей семьей. Злополучное дело о наследстве вполне можно было полюбовно разрешить через адвокатов. Махони все больше склонялся к мысли, что он помимо своей волн оказался вовлечен в самый центр семейной распри.
Харриган подошел к постели, сооруженной из кучи одеял, сел и не спеша стянул сапоги. Но когда он протянул руку к запястью Эллы, чтобы приковать ее к себе на несколько часов сна, та отпрянула назад. Он рассерженно потянулся к ней снова, и около костра завязалась настоящая схватка. Если Харриган старался не сделать Элле больно, то она явно не испытывала угрызений совести, колотя его изо всех сил. Когда ему наконец удалось, буквально пригвоздив девушку к постели, приковать ее руку к своей, он ловил воздух открытым ртом и морщился от саднящих глубоких царапин на лице и руках.
Харриган смотрел в ее раскрасневшееся, рассерженное лицо и постепенно осознавал, что просто лежит на мягком девичьем теле. Вместо того чтобы отпустить девушку, он поудобнее устроился на ней и едва заметно усмехнулся, заметив, как округлились ее глаза. Он мечтал о поцелуе с того момента, когда впервые увидел Эллу. Харригану показалось, что во взгляде Эллы мелькнула искорка интереса, словно она прочитала его мысли и они совпали с ее собственными.
— Вы посадили меня на цепь, ну и радуйтесь! Можете теперь со спокойной душой слезть с меня! — вызывающе проговорила Элла неожиданно севшим голосом. Она молила Бога, чтобы ирландец не почувствовал, как будоражит ей кровь это щекотливое положение.
— Сейчас, — невнятно пробормотал Харриган и прикоснулся губами к ее раскрасневшейся щеке.
— Мистер Махони, мне кажется, дядя нанял вас совсем не для этого.
— Кто бы мог подумать — такой очаровательный ротик и такой острый язычок, — улыбнулся в ответ Харриган.
Когда он тронул поцелуем ее губы, Элла задрожала и мысленно прокляла свое тело за нежелание скрыть удовольствие.
— Я не хочу с вами целоваться! — воскликнула она.
— Я мог бы назвать вас лгуньей, но с моей стороны это было бы проявлением чрезмерной самонадеянности, и кроме того, я не уверен, что в данный момент меня волнуют ваши желания. Знаю, что это очень нехорошо, но нельзя же вес время быть справедливым и благородным. Сейчас я намерен получить то, о чем слишком много и часто думал в последнее время.
Элла начала было нерешительно протестовать, но Харриган уже приник губами к ее рту. Поцелуй был таким нежным и трепетным, что ее слабое сопротивление угасло окончательно. Ей льстило, что этот красавец мечтал поцеловать ее. Элла с облегчением поняла, что не одинока в своих страданиях из-за нарушающего приличия увлечения.
Харриган упоенно целовал ее мягкие податливые губы, наслаждаясь их сладостью. Когда он слегка пошевелился, ощущение близости мужского тела оказалось таким ошеломляющим, что у Эллы от неожиданности даже дыхание перехватило. Харриган не преминул воспользоваться секундной растерянностью девушки, его язык напористо проник в ее жаркий рот. Какое-то шестое чувство подсказало Элле, что обычный поцелуй не может быть таким пьянящим, не должен воспламенять кровь, заставлять так гулко колотиться сердце.
Она подняла руки, чтобы обнять Харригана, но что-то вдруг звякнуло, и дурман, охвативший ее от страстного поцелуя, рассеялся. Элла открыла глаза, покосилась на полоску от наручников, защелкнутых вокруг ее запястья, и почувствовала, как напрягся Харриган. Он соскользнул с нее и лег рядом, как будто понял, что желание, вспыхнувшее в них, внезапно ушло. Элле не понравилось, что он так быстро и точно почувствовал перемену в ее настроении.
— Вы просто законченный хам, — сказала она, слегка удивившись, как дружелюбно прозвучали ее слова.
— Знаю, — спокойно ответил он. — Этот крест мне нести до конца дней.
Харриган с облегчением вздохнул. Похоже, Элла не собиралась сердиться, что было бы неудивительно. Значит, он не ошибся, когда решил, что у них обоюдный интерес друг к другу.
Харриган сгорал от желания узнать, что она чувствовала во время их поцелуя, но сомневался, что услышит правду, даже если осмелится спросить. Кроме того, опасно начинать подобный разговор, потому что ему вряд ли удастся скрыть смуту, охватившую его душу от этого сладкого короткого поцелуя. Никогда прежде он не желал женщину так сильно, как сейчас.
Она разделяла его страсть, в этом он не сомневался. Это чувствовалось в каждом ее вздохе, в том, как охотно раскинулось под ним ее тело. Трудно было не увидеть в этом обещания большего, и он отчаянно этого желал. Робкий голос совести напомнил было ему, что он станет законченным подлецом, если попытается получить большее, когда главное — закончить дело, ради которого его, собственно говоря, и наняли. Но Харриган раздраженно заставил его умолкнуть. Он неистово желал Эллу Карсон и подозревал, что второго раза может и не быть. Прав он или нет, но намерение вкусить сполна этой сладкой страсти, которой дышала каждая частичка ее
