сторону: местных завсегдатаев заинтересовал высокий, красивый брюнет в компании с двумя хрупкими блондинками, явно англичанками. Вероятно, они решили, что Энн – его беременная жена, подумала Сэнди с досадой. А какую роль отвели мне? Роль подруги? Компаньонки? Впрочем, в данной ситуации что угодно сойдет.
Жак развлекал обеих женщин с легкостью светского льва, иногда лениво шутил и все это время излучал свое опасное обаяние. Он был бы неотразим, не знай я его настоящей сути, напоминала себе Сэнди. После обеда, провожая своих дам к машине, он слегка обнял каждую за талию, и хотя прикосновение было мимолетным, Сэнди вздохнула с облегчением, когда он убрал руку.
– Ну вот, теперь мы едем напрямую к Chateau de Reves, – сказал Жак, снова усаживая Энн на заднее сиденье. – Так?
– Chateau de Reves. Что это значит? – спросила Энн с интересом.
– В переводе это «Замок грез», – пояснил Жак. – Жилище моих родителей очень красиво, вы сами скоро убедитесь. Словно попадаешь в волшебную сказку. – Он сказал это почти грустно. – Замок построен в четырнадцатом веке. Мне безумно повезло: я в нем вырос.
– Эмиль тоже его любил, – тихо отозвалась Энн. – Но после… всего, что случилось, он избегал говорить о Франции.
– Это понятно. – Жак обернулся к ней с улыбкой, а потом включил зажигание и стал осторожно выезжать с маленькой парковки. – Надеюсь, вы полюбите замок не меньше, чем его любил Эмиль.
Разумеется, подумала Сэнди. Ты сделаешь все, чтобы оставить Энн в вашем семействе хотя бы до рождения ребенка.
Когда они въехали в долину Луары, уже совсем стемнело и ночное небо раскинулось над ними бархатным покрывалом. Но воздух, прогревшись за день, оставался теплым и влажным, без того холодка, который обязателен в такое время суток в Англии. Жак свернул с шоссе на длинную дорогу, скорее аллею, обрамленную по обе стороны дубами‑исполинами. После езды, занявшей не меньше минуты, вдали показалось величественное здание со шпилями и башенками, однако темнота мешала рассмотреть его как следует. Луна, прячась за облаками, лишь изредка бросала слабый свет на сонный ландшафт. Они подъехали к высокой каменной ограде и увидели, что массивные чугунные ворота раскрыты, а как только машина миновала ворота, по обеим сторонам аллеи вспыхнула вереница фонарей, и стало светло как днем.
– Вот и замок, – бросил Жак, указав на огромное здание из камня медового цвета, украшенное лепниной и скульптурами. Издали оно казалось одним из тех волшебных замков, о которых дети читают в сказках. Шпили и башенки, арки и ажурные балкончики – от всего этого захватывало дух при первом же взгляде. Величественно и гордо высилось сооружение на фоне вечернего неба.
– Боже, как красиво, – выдохнула Энн.
– Да, но красота эта дорого обходится, – отозвался Жак, – целое состояние уходит на то, чтобы содержать замок в порядке. Однако семья не хочет с ним расставаться, уже несколько поколений Шалье владеют им; мой отец, к примеру, родился в одной из спален на втором этаже.
Остановив машину на широкой подъездной аллее, Жак выключил мотор и повернулся к Сэнди.
– Ну, как впечатление? Одобряете жилье?
– Его трудно не одобрить, – осторожно сказала Сэнди. – Удивляет, что вы сами здесь не живете. Давно ли вы отделились?
– Восемь лет назад.
Разговор прервался, поскольку растворились огромные двери из резного дуба и в дверном проеме появилась маленькая и стройная, изысканно одетая женщина. Позади нее стояло еще несколько человек.
– Это мать, – тихо сказал Жак. – Мой брат Андре тоже живет со своей семьей в замке, так что, боюсь, нас будет встречать вся орава Шалье.
Он вышел из машины, обошел ее, открыл дверцу впереди для Сэнди и сзади для Энн, после чего помог обеим женщинам выйти.
– Мама, позволь тебе представить Энн и Сэнди. – Взяв Энн под локоть, Жак подтолкнул женщину вперед и, почувствовав ее нерешительность, слегка обнял за талию. – Энн, познакомьтесь с вашей свекровью.
– Энн… – Карие глаза мадам Шалье радостно сверкнули, она явно одобрила свою невестку. – Благодарю вас, дорогая, за ваш приезд. Мне так горестно… – Голос матери прервался, она грустно покачала головой. – Я думаю, вы устали: вид у вас измученный…
Она снова замолчала, и Сэнди заметила, что Жак как‑то напрягся, но Энн подалась вперед и обвила руками женщину, доставившую ей столько горя. Мадам Шалье в свою очередь долго не выпускала Энн из объятий.
– Я так сожалею, – продолжала мать, в ее голосе были слезы. – Сможете ли вы простить нас за то, как мы с вами поступили?
– Давайте пройдем в дом, мама, – прервал ее Жак, после чего обернулся к высокому седому старику, стоявшему позади Энн; тот шагнул вперед, глаза его тоже были влажны.
– Энн, я отец Эмиля. Мне так приятно с вами познакомиться. Но вы, видимо, измучены путешествием. Арианна, пригласи, пожалуйста, гостей в дом. – Он обернулся к старшей сестре:
– А вы, наверное, Сэнди? Очень хорошо, что вы сопровождаете сестру, вы для нее большая поддержка.
Уже войдя в дом – роскошь которого заставила обеих потерять дар речи, – сестры познакомились с Андре и его женой. Брат Жака очень походил на него, только был ниже ростом и полнее. Жена его, Одиль, оказалась хорошенькой брюнеткой. Сестер повели в великолепную гостиную, со стенами, увешанными старинными, отлично отреставрированными гобеленами. Миниатюрная горничная в форменном платье принесла кофе, но Андре с Одиль извинились и ушли, сочтя церемонию знакомства законченной.
– Приятным ли было путешествие? – Мадам Шалье старалась играть роль гостеприимной хозяйки, но в глазах ее все еще стояли слезы, когда она смотрела на Энн, и атмосфера была напряженной.
– Да, благодарю вас. – Энн поставила чашечку на блюдце, явно не зная, о чем говорить. – Очень мило с вашей стороны, что вы нас пригласили.
– Papa, я думаю, что татап и Энн стоит оставить на какое‑то время вдвоем. – Жак взял ситуацию в свои руки, и лицо его приняло обычное твердое выражение. – Я познакомлю Сэнди с замком, а тебя попрошу распорядиться, чтобы Пьер перенес чемоданы из машины в дом.
– Конечно, конечно. – Отец был откровенно рад покинуть место действия.
– Но… – Прежде чем Сэнди успела что‑либо добавить, твердая рука увлекла ее из гостиной, держа за локоть. Как только Шалье‑отец скрылся, она повернула к Жаку недовольное лицо. – Энн пора быть в постели, она измучена…
– Ей сейчас гораздо важнее поговорить со свекровью, – ответил Жак. – Эти первые минуты знакомства жизненно важны для них обеих. Разве это неясно?
– Мне ясно, что вы самый деспотичный человек из всех, кого я знала.
– Я не считаю это недостатком. – Жак прислонился к стене, – холодно глядя на Сэнди. – Каждому мужчине следует знать, чего он хочет, и добиваться этого.
– Серьезно? – Она вспомнила Айана, разбившего столько жизней своим деспотизмом. – А что будет, если я не соглашусь?
– Знаете, Сэнди Гоздон, вы, конечно, умудренная жизнью женщина, но характер у вас несносный, – проговорил Жак, лениво растягивая слова. – Вы хотите, чтобы мужчины вели себя как комнатные собачки?
– Я ничего не хочу.
