проклятой ступеньке — она громко заскрипела.
Теперь он наверняка разбудил Джейн, но, может, это и к лучшему. Он сразу попросит прощения, пока еще полон решимости… И вдруг услышал крики и глухой стук.
В несколько прыжков Рон достиг лестничной площадки, на которой уже появился Джек Джекобс. Одной рукой он тащил за волосы Джейн, а в другой держал тяжелый, похожий на дубинку электрический фонарик, каким пользуется полиция.
Рон остановился, как вкопанный, увидев ужас на лице Джейн. Болотного цвета глаза Джекобса маниакально блестели, а на губах играла торжествующая усмешка.
— А ну, иди сюда, Бартон, — приказал он со злобной гримасой. — Мы с твоей хозяйкой и ублюдком Марии заждались.
— Отпусти ее, — тихо сказал Рон и поднял руку, показывая, что в ней ничего нет. — Ведь тебе нужен я. Отпусти ее.
Джекобс с явной издевкой посмотрел в глаза Рону.
— Эта сучка, моя жена, разве не рассказывала, как ее держали в узде? Например, я неплохо управляюсь с этим фонарем. Разве что не артист в этом деле.
Рон впервые в жизни почувствовал настоящий страх.
— Если ты причинишь зло моей жене и ребенку, я убью тебя, Джекобс.
Он почти физически ощущал презрение и ненависть Джекобса.
— Ты хорошо поработал, — заметил тот, явно сознавая в этот момент свое превосходство. — Спустил на меня всю свору. Вы хотите отнять у меня мальчишек, убедили их, что я плохой отец — все, даже этот адвокатишка, которому я плачу. Считаете, что сестра Марии и ее никудышный муженек лучше воспитают моих собственных детей, мою родную плоть и кровь, да?
Рон, заметив ссадину и синяк на щеке Джейн, невольно вспомнил, чего натерпелась за все эти годы бедняжка Мария. Для такого зверя, как Джекобс, и смерти мало.
— Не я избил Джека и Джонни, — ледяным тоном произнес Рон, еле сдерживая себя.
— Ну и что? — отмахнулся Джекобс. — Меня отец тоже бил. Мальчишки ничего не имеют против ремня; битье делает их крепче, они становятся мужчинами.
— А какой мужчина бьет женщину?! — воскликнула возмущенная Джейн. В словах ее прозвучало презрение, а в глазах застыл страх.
— Да тот, кто мужчина получше, чем твой муженек, — с издевкой протянул Джекобс. — Скажите-ка, миссис Бартон, у вас не бегут мурашки по телу, когда он прикасается?
Глаза Джейн сверкнули неподдельным гневом, и она с размаху ударила Джекобса локтем в пах. С диким ревом он отшатнулся от нее.
Этим минутным замешательством противника и воспользовался Рон. Бросившись вперед, он сбил Джекобса с ног. Тот с грохотом упал, выронив фонарик, но быстро вскочил и принялся размахивать руками, как мельница крыльями.
Увертываясь от его кулаков, Рон изловчился и все же ударил Джекобса в скулу, но тот оставался несокрушим, как окаменелое дерево. Рон вился вокруг неповоротливого Джекобса, нанося короткие, но сильные удары то в живот, то под колени, а то и в пах, что было особенно болезненно. Наконец Джекобс с ревом согнулся пополам и рухнул.
Обессиленный Рон уселся на верхнюю ступеньку лестницы, пережидая, когда перестанет кружиться голова. Джейн дрожащими руками гладила его по лицу и вытирала кровь с разбитой губы.
— Как ты? — в тревоге спрашивала Джейн. — Что у тебя задето?
— Гордость, — хрипло промолвил он и встревоженно окинул взглядом лицо Джейн.
Ее глаза были полны слез, щека распухла, но в целом ничего страшного не произошло. Она казалась испуганной и такой трогательно беззащитной в своей легкой сорочке, что ему захотелось взять ее на руки и не отпускать от себя ни на миг.
Но от волнения голос прозвучал грубовато, когда он торопливо спросил:
— С тобой все в порядке? Где Габи?
— С нами все хорошо. — Джейн с отвращением бросила взгляд на мучнисто-бледное лицо Джекобса. — Он грозился выкрасть мальчиков и увезти их в Мексику. Сказал, что мы… никогда не забудем его.
Рон заскрипел зубами в бессильном гневе. — Как он попал в дом?
— Я услышала шум на крыльце, решила, что это ты, и открыла.
— Конечно, даже не спросив, кто за дверью?
Джейн обиженно поджала губы.
— Я беспокоилась. Алан не знал, где ты; я звонила Джеймсу. Он сказал, что ты давно уехал.
— Я решил проехаться по дорогам, которые знал с детства. Иногда это помогает привести мысли в порядок.
— И помогло? — От нее пахло детским тальком и духами.
— Помогло, пока не налетел на штраф за превышение скорости. После этого я только и думал, во сколько мне обойдется это удовольствие.
Джейн сделала глубокий вдох, отчего грудь ее высоко поднялась в низком вырезе ночной сорочки:
— Рон Бартон… если ты еще раз повторишь какую-нибудь из своих глупых выходок, клянусь, я отниму у тебя ключи от «мерседеса» и зашвырну их так далеко, что ты их никогда не найдешь.
Ему трудно было разобраться в путанице одолевавших его чувств, но одно он знал: во что бы то ни стало он снова завоюет ее любовь.
— Не беспокойся, — прошептал Рон, прижимая к себе Джейн. — Теперь, когда мы ждем прибавления в семействе, я не могу позволить себе выбрасывать сотни тысяч долларов на штрафы дорожной полиции. Давно следовало бы отучиться от дурных привычек.
Он осторожно дотронулся до ссадины на ее щеке, и вдруг острая боль пронзила его. Он едва удержался от крика и лишь теснее прижался лицом к ее плечу.
— Прости, — сказал он сдавленным голосом. — Все, что ты говорила обо мне, верно. Я эгоист и чертов лицемер.
— Лицемер?
— Да, самый настоящий. Подумаешь, мои чувства задеты! А при чем здесь ты?
Взяв его ладонь, Джейн прижала ее к своему лицу.
— Я не должна была так поступать. Я не имею права не понимать, что чувствуют другие.
Рон смотрел ей в глаза. В них бушевало такое смятение, что это должно было бы испугать его. Но вместо этого он мысленно поклялся, что никогда больше не посмеет обидеть Джейн.
— Осторожней, детка. Не перехвали меня. Я не так часто и охотно признаю свою вину. — Он говорил тихо и спокойно, словно просто ставил ее в известность.
— И я тоже, — улыбнулась Джейн. — Возможно, нам обоим придется кое-что изменить. Например, для начала, нашу привычку спать в разных комнатах. — Губы у нее дрожали. — Мне так не хватает борьбы за свою часть одеяла. Или твоей руки на моем плече по утрам, когда я просыпаюсь…
Рон почувствовал, как жаркий туман застилает глаза и он вот-вот неприлично растрогается.
— Что ж, я мог бы время от времени…
Джейн вскинула брови.
— Время от времени?..
— Я не имею в виду разные комнаты, — поспешил ответить он. — Я хочу сказать, что ты сможешь время от времени просыпаться на моей руке.
Брови Джейн превратились в одну строгую линию.
— Рон Бартон, если ты опять начнешь жалеть себя…
Он остановил ее тираду поцелуем.
— Не кричи на меня, ладно? Я должен сказать тебе нечто очень важное, но прежде прошу: не кричи.
На этот раз он целовал ее страстно, требовательно, нетерпеливо и до тех пор, пока у обоих не перехватило дыхание.
