— всяким там пчелам назло, — чтобы немножко позавтракать (немножко и понарошку), и было ему странно, когда по усам текло.Тогда нацепил он на шею непричесанную свою Анну,И было ему странно Анну почувствовать вновь.Тогда нацепил он на шею офигенную свою дудку,Но музыку продолжать было странно,как продолжать любовь.Он ткнулся губами в дудку, и рот раскрылся, как рана,Раскрылся, как свежая рана.И хлынула флейтой кровь. , ЭОЛОВ ЛУКВсе струны любви на эоловой лиреЯ в ночь без любви сосчитаю со скуки.Но песню о мире — да, песню о мире —Я буду играть на эоловом луке.Ударю я воздух пустой тетивою:Довольно постылой стрелковой науки!Повейте хорошеньких женщин лозою —Я буду играть на эоловом луке.Что было для мести —То будет для песни.Сойдитесь же, лучники всех поколений, —Пусть луки не созданы для песнопений —Я буду играть на эоловом луке.Пернатая смерть тетиву утруждала —У лучников ваших натружены руки.Довольно! — вас мало…Довольно! — нас мало.Я буду играть на эоловом луке.Пусть бранная песня всей музыки старше,Я бью тетиву — и отбой в этом звуке!Две тысячи струн на эоловой арфе,Но эта — одна! — на эоловом луке. , * * *Ветер листья возжег, и вспыхнули листья.Больно, любимая, больно…Ветер тронул ковыль, и кони в степи закачались.Не боли, любимая, не боли.Отчего это вечная тяга к высокой печали?Отчего это вечная тяга к высокой любви?Мы с годами мудрее, добрее,друг другом довольней…Кони тронули ветер,качнулись в степи ковыли…Это ты? Или это Она?Больно, любимая, больно.Это где-то высоко болит.Не боли… Не боли… , * * *Я стольких любимых оставил векам,Годам и неделям, ночам и часам —В тряпье и порфирах, во храме и хламе.Они оставались в эпохе своей,В теченье ночей и в течении дней.И Хронос глотал своих бедных детей,Давясь их сухими телами.Я видел — мне тягостно зренье мое! —Я видел, как строилось наше жилье.И видел руины, руины…
