— Вытаскивай его. Черт, осторожней!
Чарли почувствовал, как чьи-то руки обхватили его под мышками и стали тянуть. Вокруг было темно, пахло паленой резиной. Нога стукнулась обо что-то, и ее прострелила такая боль, что Чарли вскрикнул.
— Осторожнее!
— Потерпи, приятель.
Он не узнавал голосов, а лиц в темноте было не разглядеть. Боль немного прочистила голову и вернула память. Чарли снова застонал: воспоминания свалились на него, как кирпичная кладка. Он повернул голову и увидел отца. Тот стоял рядом, придерживая голову сына.
— Отец. Надо к Пламеру. Срочно!
— Не беспокойся, машина уже в пути. Капитана предупредили, он будет ждать нас на базе.
— А почему сразу не сказали? У нас нет времени!
— Я сказал, Чарли.
Только сейчас Чарли осознал, что голова у отца перевязана. С левой стороны на белом бинте выступило красное пятно.
— С тобой все в порядке?
— Все нормально.
Один из солдат подсунул руку чуть ниже его колен. Чарли вздрогнул.
— Терпи, терпи.
Они снова потянули и, наконец, вытащили его из машины. Чарли оказался лежащим на земле, на большом куске брезента.
— Мы никого…
— Нет. Все в порядке. Все живы.
— Хорошо.
Яркий свет фар залил их, слепя глаза. Чарли все же успел увидеть отцовский «Тахо», лежащий на боку. Его правая половина сильно помялась. Чуть в стороне стоял тот самый джип, в который они врезались. Вся его передняя часть превратилась в месиво из железа и проводов. Окажись там человек, от него осталось бы немногим больше.
Подъехавшая машина остановилась, и из нее вышло три человека. Двое из них несли носилки. Они быстро огляделись и направились к тому месту, где лежал Чарли.
Один из них присел рядом.
— Я Билл Стентон. Врач. Как ты себя чувствуешь?
— Хреново. Нога болит.
— Так. Дай-ка я посмотрю.
Стентон склонился над Чарли и принялся осматривать его, светя фонариком.
— Понятно. Здесь болит?
— Нет.
— Здесь?
— Нет.
— Ладно. Грузите его, ребята. Я пока посмотрю второго.
— Мне нужно поговорить с Пламером.
— Не волнуйся, сынок. Ты встретишься с ним через четверть часа. Капитан тоже не прочь с вами пообщаться. Так что ваши желания совпадают.
Стентон отошел в сторону. К Чарли подошли два санитара и, встав по сторонам, быстро переложили его на носилки. Больная нога тут же отозвалась болью. Чарли сжал зубы.
— Поехали.
Чарли отвезли к машине и поместили в большой задний отсек. Санитары закрепили носилки и вышли, оставив его одного. Боль терзала ногу, как злая собака, и, чтобы не думать о ней, Чарли закрыл глаза и стал медленно считать про себя. Через две минуты раздался звук шагов, и машина качнулась на рессорах. В кабину вошли отец и Стентон. Врач уселся у выхода и закрыл заднюю дверь. Машина сразу же тронулась.
— Да, натворили вы делов, — сказал он.
Отец и сын промолчали. Говорить было нечего.
— Болит?
Чарли кивнул.
— Сейчас мы сделаем тебе полегче.
Стентон порылся в своей сумке и достал шприц.
— Закатайте ему рукав, — сказал он Лайану.
Чарли освободили руку, Стентон протер ее спиртом и сделал укол.
— У тебя рубашка в крови. Откуда она?
— Прокусил язык.
— Понятно.
Все оставшуюся дорогу они промолчали.
Боль в ноге притупилась — подействовал укол и, одновременно с этим, Чарли почувствовал, что хочет спать. Он протер глаза и слегка мотнул головой. Это немного помогло.
Как Стентон и обещал, через четверть часа машина остановилась перед военным госпиталем — огромной палаткой с нарисованным на брезенте красным крестом. В ее окнах тускло горел свет. Носилки покатили ко входу.
Пламер уже поджидал их. Он сидел на низком табурете, держа в руках рацию, и мрачно смотрел на прибывших.
Чарли заметил его сразу. Он приподнялся на локте.
— Капитан, я…
— На кровать его.
Чарли переложили на койку. Один из санитаров склонился над его ногами, длинными ножницами срезая пропитанную кровью штанину. Второй занялся Лайаном, разматывая повязку у него на голове. Чарли не удержался и взглянул вниз. Нога почернела от крови и выглядела скверно. Очень скверно. Он поднял глаза.
— Капитан…
— Что с ним? — спросил Пламер, обращаясь к врачу. Чарли сжал кулаки: «Этот кретин явно настроен играть большого начальника. А ведь могут погибнуть люди!»
— У старика сотрясение и несколько ушибов. Ничего серьезного. У парня открытый перелом правой ноги в двух местах. Пара вывихов. Жить будет.
Пламер кивнул и повернулся к Лайану.
— Вы понимаете, что натворили?
Чарли не дал отцу ответить.
— Послушайте, капитан, вы, может быть, забыли, но у нас есть более важные вопросы! Мы видели…
— Я знаю, что вы видели, мистер Вайтберд. И я вам не верю.
Чарли изумленно уставился на него.
— Зачем мне врать?
— Не знаю. Но я сильно сомневаюсь в вашей уравновешенности.
Он посмотрел на Лайана.
— Это и к вам относится. Ваша семейка за неделю доставила мне столько проблем, сколько не доставляла сотня солдат за два года.
— Что вы говорите! — тут же вскипел Лайан. — У меня там дочь! Понимаете? Там мой ребенок!
— Я все понимаю. Я понимаю, что сегодня вы совершили самую большую глупость из всех возможных. И не приблизились ни на дюйм к тому, чтобы спасти дочь!
Пламер устало посмотрел в окно.
— И не могли приблизиться.
— Капитан, — сказал Чарли. — Мы теряем время. Вы должны эвакуировать город.
Чарли закрыл глаза. Его ногу чем-то обрабатывали, и теперь она горела, как будто ее облили бензином и подожгли.
— Я вам ничего не должен, — спокойно ответил Пламер. — И не вижу никаких причин для эвакуации.
— Очень скоро вы их увидите, капитан. Своими собственными глазами. Но тогда будет уже слишком поздно.
— Даже если все, о чем вы мне говорили, правда — эта штука не может покинуть пустоши. У меня есть все основания полагать, что город в безопасности. И я не буду срывать людей с мест, рискуя заполучить охваченный паникой город, только из-за одних ваших предположений. Вы уже доказали свою неадекватность. Говорить больше не о чем.
Пламер поднялся. Чарли выгнулся, стараясь ухватить его за руку, но не смог.
— Я хочу, чтобы здесь дежурил солдат. Глаз с них не спускать!
— Пламер, ради Бога подумайте! Вы же бросаетесь людьми! Пусть эта штука не может покинуть пустоши — хорошо, но она может подойти достаточно близко к городу. Что будет тогда?
— Вызовите себе гадалку.
Пламер пошел к выходу. Чарли упал на подушку.
— Идиот!
Пламер остановился. Он постоял несколько секунд, а потом вышел, так ничего и не сказав. Как только он покинул госпиталь, в палатку вошел солдат и сел на складной стул у выхода.
Стентон покачал головой.
База выглядела пустынной. Залитая светом прожекторов, она спала, но сон этот был тревожным. Все знали, что произошло сегодня вечером. Знали, что была стрельба и стреляли в штатских. Если и могло быть что-то более поганое, то представить это было трудно. Но Пламер сам отдал приказ никого не выпускать из города, пусть даже под страхом применения оружия. И спустя всего несколько часов оно было применено, как будто люди только того и ждали. Всем им крупно повезло, и Пламеру в первую очередь, что никто не погиб.
