Да по боку. У него скорее всего свежесть дыхания ничем не лучше её.
Хочет ли она, чтобы он поцеловал ее?
Его лицо было так близко что она могла видеть свое собственное лицо, отражавшееся в глубоком черном озере его зрачков. Он вглядывался в ее глаза так, как будто не было никаких других миров без нее, гадая и исследуя.
Да, она хотела чтобы он поцеловал ее, да.
Его рука сползла вниз по ее горлу, чтобы найти ее руку, которая все еще держала косточку на шнурке.
Острия косточки выпирали из паутины ее пальцев. Наткнувшись на них, Акива остановился и посмотрел вниз. Его взгляд застыл. Забыв, как дышать, он открыл ладонь Кару, не обращая внимания на хамсазы.
Увидев птичью косточку, бледное воспоминание о другой жизни, он вскрикнул. И в этом звуке было удивление и… Что-то глубоко и болезненно врезалось в него, как гвозди въедаются в древесину.
Кару испуганно подпрыгнула:
— Что?
— Откуда это у тебя? — Он стал мертвецки бледным.
— Это… от Бримстоуна. Он послал ее мне, когда сгорели порталы.
— Бримстоун, — повторил он. И его лицо ожило от ярости и понимания. — Бримстоун, — опять произнес он.
— В чем дело? Акива…
Его последующий поступок заставил ее замолчать. Он пал на колени. Шнурок на ее шее лопнул и косточка осталась в его руке, и Кару тут же почувствовала утрату. А Акива прильнул к ней, прижав лицо к ее ногам.
Она стояла ошеломленная, чувствуя сквозь джинсы его жар, глядя вниз на его могучие плечи, на крылья Акивы, больше не скрытые гламуром.
На мосту начали раздаваться удивленные и взволнованные возгласы. Мик и Сусанна разомкнули объятия и обернулись, чтобы посмотреть, в чем дело.
А Кару лишь отдаленно воспринимала происходящее вокруг них. Она увидела, что плечи Акивы вздрагивают. Ее руки трепетали, желая прикоснуться к нему и опасаясь принести боль. Проклиная свои хамсазы, она склонилась и погладила его волосы тыльной стороной ладони.
— Что случилось? — Спросила она. — Что такое?
Он выпрямился и, не поднимаясь с коленей, посмотрел на нее. Он не отпускал ее ноги, и Кару чувствовала, как дрожат его руки, как прижимается к ее коленке птичья косточка, зажатая в его ладони. Его крылья раскрылись и сомкнулись вокруг них, огненным кольцом изолируя их от окружающего мира.
Он всматривался в ее лицо, и, как подумала Кару, выглядел ошеломленным и ужасно печальным.
А потом сказал ей:
— Кару, я знаю кто ты.
ГЛАВА 35
ЯЗЫК АНГЕЛОВ
— Я знаю, кто ты такая.
Глядя в лицо Кару, Акива увидел, какой эффект возымели его слова. Ее черные глаза наполнились слезами, надежда в них боролась со страхом надеяться. И лишь заметив отблески огня в ее глазах Акива осознал, что отпустил гламур. Подобная беспечность могла оказаться губительной, но сейчас ему было все равно.
'Что?' — Губы Кару беззвучно шевельнулись. Она прочистила горло.
— Что ты сказал?
Как только он мог рассказать ей? Он колебался. Это было невозможно, и это было красиво, и было ужасно, и это разрывало ему грудь, показывая, что его сердце, бесчувственное ко всему так долго, все еще живо и бьется… и может быть вырвано снова, после всех этих лет.
Что может быть печальнее участи, когда то, что желал получить немыслимо долгое время, приходит к тебе слишком поздно?
— Акива, — умоляла Кару. Широко открыв глаза, в смятении она тоже стала перед ним на колени. — Скажи мне.
— Кару, — прошептал он, и ее имя насмехалось над ним — настолько полное надеждой и обещаниями и обвинениями, он почти жалел, что не мертв. Он не мог посмотреть на нее. Он притянул ее к себе и она позволила ему сделать это, как будто любя. Ее волосы спутанные ветром были подобны взъерошенному шелку, и он спрятал свое лицо в них, стараясь придумать, что ей рассказать.
Вокруг шум голосов переплетался с тяжестью взглядов, обращенных на них, но Акива почти не замечал ничего из этого, пока один из звуков не пробился к его сознанию. Кто-то прочистил горло, иронически театрально. Он почувствовал укол неловкости и, прежде чем прозвучали слова, повернулся.
— Да ладно, Акива, соберись.
Так не к месту здесь этот голос. Этот язык. Его язык.
Там, с мечами, вложенными в ножны и с одинаковым выражением тревожного беспокойства на лицах, стояли Азаил и Лираз.
Акива даже не смог удивиться. Появление серафимов было таким ничтожным по сравнению с тем, что произошло сегодня утром: серповидные ножи, странная реакция Кару на его татуировки, сказочная музыка ее смеха и, наконец, неоспоримое — косточка.
— А вы что здесь делаете? — Спросил он их. Его руки все еще были вокруг Кару, которая подняла голову из-за его плеча и пристально смотрела на тех, кто помешал им.
— Что МЫ здесь делаем? — Переспросила Лираз. — Думаю учитывая все, этот вопрос следует задать тебе. Что, во имя всего святого, здесь делаешь ты?
Она выглядела ошеломленной, и Акива представил себя со стороны, каким, должно быть, они видели его: на коленях, плачущего и обнимающего человеческую девушку.
И вдруг, как удар, к нему пришло осознание того, насколько важным было, чтобы они думали о Кару как об обычной человеческой девушке. Каким бы странным это не казалось, оно оставалось бы всего лишь странным. Правда была бы намного хуже.
Он выпрямился и, все еще стоя на коленях, повернулся, закрывая собой Кару. Тихо, чтобы не услышали его брат с сестрой, что он говорит на языке врага, Акива прошептал:
— Не давай им увидеть cвои руки. Они не поймут.
— Не поймут что? — Прошептала она в ответ, не сводя своих глаз с них, также, как и они не сводили глаз с нее.
— Нас, — сказал он. — Они не поймут нас.
— В таком случае я тоже не понимаю.
Но благодаря хрупкой косточке в его кулаке, Акива наконец добился своего.
Кару замолчала, продолжая наблюдать за новоприбывшими серафимами. Их крылья были скрыты гламуром, но все равно их присутствие на мосту казалось неестественным и довольно пугающим. Особенно Лираз. Не смотря на то, что Азаил был более сильным, у Лираз был более устрашающий вид. Так было всегда, может, именно потому, что она была женщиной, это было необходимо ей. Ее бесцветные волосы были собраны назад в тугие косы, в ее холодной красоте было что-то подобное акуле: спокойная апатия убийцы. В глазах Азаила было больше жизни, но сейчас она главным образом сводилась к откровенной озадаченности, с которой он взирал на Акиву, все еще стоящего на коленях.
— Поднимись, — сказал он недоброжелательно. — Я не могу вынести твоего вида.
Акива встал, поднимая Кару вместе с собой, прикрывая ее за щитом своих крыльев.
— Что здесь происходит? — Потребовала объяснений Лираз. — Акива, почему ты вернулся сюда? И…
