кто это? — С диким отвращением она жестом указала на Кару.
— Просто девушка. — Акива услышал, что произнес это точь-в-точь как когда-то Айзиль — так же неуверенно, как тот старик.
— Просто девушка, которая умеет летать, — поправила Лираз.
Запнувшись на секунду, Акива попытался направить разговор в другое русло:
— Вы следили за мной.
— А что ты думал? — набросилась на него Лираз. — Что мы позволим тебе снова исчезнуть? Так как ты себя вел после Лораменди, мы знали, что что-то надвигается. Но чтобы такое?
— И кстати, что ЭТО такое? — спросил Азаил. Он все еще надеялся что найдется какое то объяснение, и все будет хорошо. Акива чувствовал себя разорванным пополам. Перед ним были его ближайшие союзники, которые на данный момент могли стать врагами, и это его вина.
Если у Акивы и была семья, но это были не его мать, отвернувшаяся, когда солдаты пришли забрать его, и определенно не император. Его семьей были эти двое, и у него не было для них ответа, который мог бы дать всему происходящему разумное объяснение. И также не было ничего, чтобы можно было бы сказать Кару, которая стояла позади него и отчаянно хотела узнать, что утаивали от нее всю ее жизнь — секрет настолько большой и странный, что он не мог подобрать слов, чтобы описать его. Так что он стоял молча, и язык обоих рас оказался бесполезен в данной ситуации.
— Я не виню тебя за желание уйти, — сказал Азаил, всегда выступавший миротворцем. Он и Лираз имели внешнее сходство, которого не было у Акивы. Оба они были светло-волосыми и голубоглазыми, с румянцем на щеках. В осанке Азаила присутствовала некая непринужденность, почти сутулость, а ленивая улыбочка довершала дело и могла одурачить и заставить недооценить его. Он всегда оставался солдатом — с обостренными рефлексами и стальным упорством — но ему каким-то образом удалось сохранить в сердце детскую непосредственность, которую не смогли уничтожить ни годы тренировок, ни бесконечная война. Он был мечтателем. Азаил продолжил:
— Я и сам подумывал вернуться в этот мир после всего…
— Но ты не сделал этого, — оборвала его Лираз, у которой мечты отсутствовали напрочь. — Ты не исчез в ночи, оставив других отдуваться, выдумывая истории, чтоб прикрыть тебя, и даже не потрудившись сообщить, когда, если вообще собираешься, вернуться.
— Я не просил вас выгораживать меня, — сказал Акива.
— Нет. Потому что тогда пришлось бы объяснить, куда ты направился. Вместо этого ты просто смылся, как раньше. И мы должны были ждать, что ты вернешься, опять сломленным, и никогда нам не скажешь, что сломало тебя?
— Не в этот раз, — ответил он.
Лираз наградила его кривой улыбкой, но Акива знал, что под холодностью она скрывала обиду. Он мог никогда не вернуться, и они могли никогда не узнать, что случилось с ним. Разве десятки лет, на протяжении которых не говорили сами за себя? Разве это не Лираз, много лет назад вернулась на поле сражения в Баллфинч? Вопреки всему веря, что он все еще может быть в живых, и противостоя химерам, ползающим над побежденными и сажая раненых на дыбы, она вернулась, нашла его и перенесла к своим. Она рисковала своей жизнью, и без раздумий рискнула бы снова, как и Азаил. И Акива поступил бы также. Но сказать им, зачем пришел сюда или что нашел, он не мог.
— Не в этот раз что? — Потребовала Лираз. — Ты не возвращаешься сломленным? Или не возвращаешься вообще?
— Я ничего не планировал. Просто не могу больше оставаться там. — Он ухватился за это объяснение. По меньшей мере, он должен им хотя бы это. — После Лораменди приблизился конец. Я как-будто стоял на краю обрыва. Мне ничего больше не хотелось. Ничего, кроме… — Он недоговорил. Ему и не нужно было — они видели его, стоящим на коленях. Их глаза сфокусировались на Кару.
— Кроме нее, — сказала Лираз. — Человека, если это то, чем она действительно является.
— Кем еще она может быть? — Спросил он, покрываясь испариной от страха.
— У меня есть кое-какие догадки. — Ответила она, и сердце Акивы сжалось. — Прошлой ночью, когда она атаковала тебя, было что-то странное в той битве. Не правда ли, Азаил?
— Точно, — согласился Азаил.
— Мы не были достаточно близко, чтобы почувствовать магию, но это точно выглядело так, как будто ты чувствовал ее.
Мысли Акивы неистово закружились. Как забрать Кару отсюда?
— Но, похоже, ты простил ее за это. — Лираз подошла на шаг ближе. — Ты ничего не хочешь нам рассказать?
Акива отступил, держа Кару позади себя.
— Оставь ее в покое, — сказал он.
Лираз пододвинулась еще ближе.
— Если тебе нечего скрывать, дай нам ее увидеть.
Извиняющим голосом, что было даже хуже, чем жесткий тон Лиразы, Азаил сказал:
— Акива, просто скажи нам что, это не то, что мы думаем. Просто скажи нам что она не…
Акиве показалось, как вокруг него закручивается что-то вроде воронки, годами хранимые секреты настигли его, словно ветер. 'Ветер,' — думал он в иступленном отчаянии, — 'который унес бы его с Кару отсюда, в место, где нет серафимов, химер и их огромной способности ненавидеть. В место без людей, которые толпятся вокруг и глазеют. В место, где никто и никогда не сможет встать между ними.'
— Вы ошибаетесь, — он почти прорычал это, и для Лираз его ответ стал вызовом. Он понял это по тому, как вспыхнули ее глаза — этот наполненный решительной яростью взгляд появлялся у его сестры во время сражений и был очень хорошо знаком Акиве. Теперь она до последнего будет стараться узнать, кем Кару является, а кем нет.
Лираз подошла еще ближе.
Адреналин накатил горячей волной и его руки сами собой сжались в кулаки. Косточка в его ладони согнулась под давлением, и он приготовился к тому, что должно было произойти дальше. Он почувствовал дурноту, не в состоянии смириться с тем, что пришлось дойти до такого.
Но все его ожидания были прерваны Кару, которая произнесла ясным, холодным голосом:
— Чем? Чем я не являюсь?
Лираз резко остановилась, моргнув от неожиданности. Азаил тоже выглядел испуганным, и самому Акиве понадобилось несколько секунд, чтобы понять, почему, и тоже испугаться.
Слова Кару. Они лились плавно, будто падающая вода. Она говорила на их языке, на языке ангелов, изучить который не могла ни обычным земным способом, ни каким-либо другим. В нерешительной тишине, вызванной ее вопросом, она вышла из-за укрытия его крыльев и стала, не скрываясь, перед Лираз и Азаилом.
А потом, с той же легкой свирепостью, с которой улыбалась Акиве, атаковав его за ночь до этого, она обратилась к Лираз:
— Если не терпится увидеть мои ладони, тебе стоит только попросить.
ГЛАВА 36
НЕ ТОЛЬКО ЛИШЬ УБИВАЯ
Все, что потребовалось — лишь один лакнав из ее кармана да шепотом произнесенное желание, и мелодичные слова серафимов приобрели смысл. Еще один язык пополнил ее коллекцию, и это знание оказалось чрезвычайно важным для нее. Кару еще до этого, по тяжелому взгляду девушки-ангела и защитной стойке Акивы, поняла, что они говорят о ней.
— Скажи, что она не… — начал парень-серафим, произнеся это так, словно просил Акиву развеять их подозрения по ее поводу, но так и не договорил, замолчав в невысказанном ужасе.
Кем они считают её? Она что, должна просто стоять и молча взирать, как они обсуждают её?
— Чем? — Снова спросила Кару. — Чем я не являюсь?
