— Мама…
— Что мама? Что мама?! И тебя не пущу!
— Мы должны…
Закончить Настя не успела. Стены комнаты дрогнули и начали таять, стекая к полу, словно крашеный лед. Поднялся ветер. Сквозь бледнеющую вагонку понемногу проступало что-то темное. Тьма сгущалась, распадалась на отдельные части, и вот уже стены превратились в деревья, а пол — в покрытую невысокой ярко-зеленой травой поляну. Вокруг сгущались душные сумерки. Шумела листва. Посреди поляны стояла Аленка. Ее волосы шевелились, словно живые, она раскинула руки в стороны и подняла голову, глядя в низкое бронзовое небо. Их окружали незнакомые, жуткие звуки: громкие стоны и вздохи, скрип, рычание и отдаленный визг. Испуганные люди сбились в тесный кружек, ближе подойдя к Аленке.
— Прекрати! — раздался чей-то голос. — Алена, перестань!
Строй темных деревьев поплыл перед глазами, постепенно набирая скорость. Они искривились, потеряли четкость и стали бледнеть, растворяясь в густом тревожном воздухе. Тошнотворное вращение все ускорялось, и Лиза закрыла глаза, не в силах больше смотреть на этот кошмар.
Когда она их открыла, видение исчезло. Они все снова стояли на кухне фермерского дома, протирая глаза и оглядываясь. Ярко горел электрический свет.
— Это что было сейчас? — спросил Борис.
— Вот, — сказала Аленка. — Я показала. Я не шучу. У нас нет времени.
На этот раз Лиза промолчала. Она только покачала головой и тяжело опустилась на стул. Кошмар, свидетелем которого она только что была, все еще стоял перед глазами.
— Это была иллюзия, — сказала Настя. — И я единственная, на кого это не действует.
— А мы? — спросил Анатолий.
— Вам будет трудно, — сказала девочка.
Настя подошла к матери и опустилась перед ней на корточки.
— Мама, мы должны идти. Мы пройдем. Все будет хорошо — я обещаю.
— Я пойду с тобой.
— А эти? — спросил Анатолий, указывая пальцем на знахарку.
— Ничего с ними не будет! — зло отозвалась Лиза. — А Настю я одну не пущу!
— Ладно, — сказал Борис. — Я уже всему верю. Раз пошла такая пьянка — давайте выдвигаться. Раньше сядем — раньше выйдем. Где ключи от трактора?
— В коридоре, в ключнице, — сказала Аленка. — И вы не должны поворачивать, пока мы не закончим.
— Не боись, не повернем.
Борис встал и демонстративно поддернул штаны.
— Толик — идем.
Анатолий подошел к жене, обнял ее, обнял Настю и поцеловал обеих. Не говоря ни слова, он повернулся и вышел в коридор, вслед за Борисом.
— Правильно, — удовлетворенно сказала Аленка.
Лиза посмотрела на нее с ненавистью. Девочка напомнила ей довольную, сытую черную кошку. Маленькую ведьму. Аленка выдержала ее взгляд и повернулась к Глебу.
— Возьми бензопилу папппы…
На последнем слове она запнулась, из глаз покатились крупные слезы.
— Папы! — с усилием закончила она. — Пила в сарае.
— Ты сможешь идти, милая? — спросила Настя обеспокоено. — По лесу идти трудно.
— Я смогу, — твердо ответила девочка. — Идем.
Когда они вошли в лес, сердце у Насти заколотилось. Вокруг них не было ни малейшего движения — все застыло, напряглось, словно ожидало чего-то, какого-то сигнала. На коре деревьев, на листве конденсировалась влага и стекала вниз тяжелыми серыми каплями, изо рта поднимался пар. Было холодно и страшно.
— Такое впечатление, что оно разглядывает нас, — сказала Настя.
Глеб, шедший рядом, кивнул.
Они углубились в лес на пару сотен метров, когда услышали резкий треск сломанной ветки. Глеб встал на месте и поднял руку, останавливая остальных. Они прислушались. Через минуту треск повторился немного ближе. Глеб напрягся, жалея, что не взял с собой ружья. Тяжело было бы тащить пилу и оружие, но в этом случае они бы имели средство защиты. А сейчас они могли только стоять тихо и беспомощно озираться.
Волк показался внезапно, словно материализовался прямо из холодно сырого воздуха. Он вышел справа неслышным легким шагом. Увидев людей, зверь оскалил пасть с длинными желтыми клыками, складки кожи собрались вокруг вытянутого носа, уши прижались к голове. Он громко зарычал. Глеб повернулся к нему лицом и положил холодные пальцы на спуск пилы, намереваясь напугать волка треском двигателя. Но тот не стал дожидаться. Без малейшего предупреждения зверь бросился вперед. Глеб ударил по кнопке, пальцы его скользнули, и пила не завелась. Крикнув, он поднял ее над головой, как дубину, чувствуя, как разливаются по телу холод и слабость. Никто больше не успел пошевелиться, кроме Аленки. Она ступила вперед и, повернувшись к волку, впилась в него своим странным немигающим взглядом. Зверь застыл, словно наткнулся на стену, и заскулил. Он принялся мотать большой серой башкой из стороны в сторону, будто пытался сбросить что-то, что мешало ему довести атаку до конца. За те несколько секунд, пока Аленка удерживала взглядом волка, Глебу удалось справиться с пилой. Двигатель взревел, выбросив в воздух облако сизого дыма. Волк повернулся на звук и снова зарычал, но с места не двинулся. Казалось, он никак не может решить, что же ему делать. Наконец, он сомкнул челюсти, опустил голову и скрылся среди деревьев так же быстро, как и появился.
Глеб заглушил пилу и уронил ее на землю. Присев на корточки, он поднял глаза на Аленку.
— Что ты сделала с ним?
— Ничего.
Девочка качнулась и подошедшая к ним Настя прижала ее к себе.
— Я чуть не описалась от страха!
Глеб усмехнулся, встал и взвалил пилу на плечо.
— Я тоже.
— Настя, мне кажется, я не дойду, — слабо сказала Лиза.
— Мама, надо идти. Мы не может ждать!
— Может вам вернуться? — спросил Глеб.
— Ты что? — набросилась на него Настя. — Как она вернется!?
— Никто не вернется, — тихо сказала Аленка. — Назад дороги нет. Мы внутри него.
Все посмотрели на нее удивленно.
— Господи! — протянула Лиза. — Господи.
— Идем, мама.
Настя нежно взяла ее под руку.
— Идем.
Лиза послушно шагнула вперед, и тут по лесу гулким эхом пронесся грохот выстрела. Через несколько секунд раздался второй. А потом снова стало тихо.
— У нас мало времени, — сказала Аленка.
Трактор медленно полз по просеке, проваливаясь в глубокие вымоины, увязая в липкой грязи. Вокруг все было спокойно. Лес, похожий на выцветшую фотографию, застыл, уходя в небо изогнутыми колоннами деревьев. По мере продвижения вперед, местность становилась все более сырой, в старых колеях матовой пленкой блестела вода — просека постепенно спускалась к болоту.
Путь им преградила поваленная сосна. Ее огромные корни щупальцами торчали во все стороны. Это дерево упало давно и лежало здесь, по меньшей мере, несколько дней. Борис остановил трактор и заглушил двигатель. Их окутала вязкая тишина, нарушаемая лишь треском остывающего мотора. Мужчины напряженно всматривались в стены деревьев, но лес выглядел спокойным.
— Как по заказу, — заметил Борис. — Специально для нас.
— Не удивлюсь. Ну, что будем делать?
Едва Анатолий закончил фразу, как сзади раздался громкий звон разбитого стекла, и что-то сильно ударило его в спину.
— Что за…
Он обернулся и увидел, как тонкий, блестящий от грязи, гибкий побег какого-то растения изогнулся дугой и уперся в спину Борису. Анатолий повернулся и вцепился руками в беснующееся растение, почувствовав исходящий от него жар и быструю пульсацию. То, что он сжимал, напоминало огромную змею, но, тем не менее, это было дерево — на тонких «ножках» колыхались вытянутые, бледные цветы. Анатолию удалось отвести побег в сторону, Борис распахнул дверцу и вывалился наружу, подняв фонтан грязных брызг. В слабом солнечном свете блеснул ружейный ствол.
— Твою мать! — закричал Борис и дважды выстрелил в извивающийся побег. Тот конвульсивно выгнулся, разорвался пополам, разбрызгивая во все стороны капли вонючей белой жидкости. Борис едва успел повернуться спиной и почувствовал, как она ударилось о ткань куртки. Обрубок пару раз слепо качнулся, а потом быстро втянулся под дерево.
— Что за дрянь?!
— Вот черт!
— Смотри — вон еще!
Из-под серых и до поры безжизненных стволов показались новые побеги. Они вытягивались из-под земли, скидывая комья грязи, встряхивались и скользили по траве туда, где рядом с трактором, стояли ошеломленные люди.
— Это корни какие-то!
Борис преломил ружье и принялся лихорадочно всовывать патроны. Анатолий метнулся к кабине, выхватил из-под кресла топор и, повернувшись обратно, увидел, что куртка напарника, в то месте, на которое брызнули белые капли, оплыла, словно оплавилась.
«Кислота!» — успел подумать он.
— Осторожней! С ними что-то не так! Брызг берегись!
Борис не глядя на него кивнул, сомкнул ружье и, направив его на ближайший побег, выстрелил. Тот дернулся и остался лежать, источая на землю яд. Тут же на этом месте
