Глава 23
Полтора часа спустя Кевин ушел вместе со своей тетушкой, которая производила впечатление доброй, приятной женщины. Все вместе они откровенно поговорили о переживаниях Кевина, и этот разговор, похоже, оказал весьма благоприятное воздействие на паренька, который откровенно сказал, что впервые почувствовал искреннее внимание к своим словам, что, мол, до этого никто всерьез его не воспринимал. Впервые несколько взрослых сидели в комнате и говорили только о нем, совершенно серьезно обсуждая, является ли Уильям Седжуик его отцом.
– Да и вообще, Аманда говорит, что он был паршивым отцом, – сказал мальчик, обращаясь к своей тетке. – А раз он плохой отец, то мне он и не нужен.
– Иногда приходится смириться с тем, что у тебя есть, и, чтобы не пасть духом, ты должен много и упорно работать, – сказал Этан. – Я не знал своего отца и очень переживал из-за этого. Я совершенно зациклился на своих переживаниях, и, в конце концов, мне пришлось расплачиваться за это. Вместо того чтобы думать о том, какая у меня замечательная мама, я сосредоточился на том, какой у меня плохой отец.
– Моя мама тоже была замечательная, – сказал Кевин, и выражение его лица смягчилось. – Она была самой лучшей.
– Поэтому ты должен хранить память о ней, чтить ее, а не думать о том, что у тебя такой плохой отец, – к своему удивлению, сказал Этан. Он почувствовал на себе взгляд Аманды и посмотрел на нее. – Чти ее память, помни о том, какой чудесной мамой она была. Нельзя забывать о ней, ведь она была замечательной. Люди иногда забывают о хорошем, верно? Бывает, что их по-настоящему заклинивает на плохом.
– Да-а, – протянул мальчишка, и лицо его осветилось пониманием.
– А ведь, судя по твоему рассказу, – впрочем, мы уже лично убедились в этом, – твоя тетя тебя очень любит и рада, что ты живешь вместе с ней.
Мальчик посмотрел на свою тетю, которая с трудом сдерживала слезы:
– Я не хотел вести себя так, будто мне с вами плохо. Я тоже очень рад. Простите, вы всегда были так добры.
– Я люблю тебя, Кевин, – сказала женщина, вытирая слезы. Она обняла мальчика, который понемногу начал успокаиваться. – Пожалуй, нам пора домой, Кевин, – сказала тетя. – Я приготовлю тебе твой любимый десерт.
– Печенье с шоколадной крошкой?
Потом все распрощались, за гостями закрылась дверь, и воцарилось молчание. Этан сел на диван и сказал, покачивая головой:
– У меня такое чувство, что за парня можно не волноваться, он в надежных руках. Будь его тетушка другим человеком, неизвестно, куда бы завели мальчишку его гнев и обида.
Аманда кивнула:
– Ты был так добр к нему. И мне очень понравилось, как спокойно и легко ты с ним разговаривал, как тебе удалось донести до него все, что ты хотел сказать, так, что он это понял и смог примерить на себя.
– В последнее время я в этом напрактиковался, – сказал Этан, и перед глазами возникло веснушчатое лицо Ника. Этан рассказал Аманде о мальчишке и его отце. – В свое время я пожертвовал очень много средств благотворительным учреждениям и организациям, которые занимаются детьми и подростками. Иногда я думаю, что можно было бы вернуться в университет и получить диплом в области социологии или психологии, тогда я смог бы работать с подростками. Я бы предложил свои услуги бесплатно, и это принесло бы пользу всем, кто нуждается в такой помощи. Но учеба займет не один год! Впрочем, это все пустые разговоры, мечты.
Аманда улыбнулась:
– Годы будут уходить независимо от того, пойдешь ты учиться или нет, чтобы осуществить свою мечту. Так, может быть, и стоит пойти в университет, тебе не кажется?
Этан повернулся к ней:
– Интересная мысль. Гм! Я почему-то не рассматривал эту идею под таким углом.
– Ты можешь претворить ее в жизнь, Этан.
– Едва ли мое прошлое позволит мне осуществить что-либо подобное сейчас, – сказал он. И вновь воодушевление, охватившее его несколько минут назад, сменилось опустошенностью. – Я не могу сопереживать, я отгораживаюсь. Вряд ли из меня получится хороший детский консультант.
– Как раз получится, Этан! Консультанты должны уметь не слишком поддаваться эмоциям, иначе они просто не смогут работать. Если они не смогут смотреть на проблему отстраненно, они будут просто не в состоянии возвращаться к этой работе каждый день. Эта способность отстраняться кажется мне очень важной. Как бы то ни было, сегодняшний разговор с Кевином показал, что у тебя есть для этой работы все необходимые качества.
– Ну, не знаю, – сказал Этан. – Пока это проекты, разговоры.
– Именно с разговоров все и начинается.
Томми заплакал, и Аманда пошла наверх, чтобы проверить, как он там. Этан остался наедине со своими мыслями. Он обрадовался, когда пришли вставлять разбитое стекло. Меньше всего ему хотелось оставаться наедине со своими мыслями. Сейчас ему нужно было отвлечься.
– Этан! Этан! Скорее! – раздался крик Аманды.
Этан моментально вскочил и бросился вверх по лестнице в спальню Аманды. Она держала Томми на руках, в одной руке у нее был градусник.
– У него очень сильный жар, он весь горит и страшно кашляет! Его срочно нужно отвезти в больницу, – сказала Аманда, голос звучал испуганно. – Он так хорошо себя чувствовал все это время, пока мы здесь.
Через несколько минут они уже были на улице, сразу же поймали такси и помчались в ближайшую больницу, благо Аманда уже знала, где она находится, и могла подсказать таксисту, куда ехать.
Этан посмотрел на Томми. Лицо мальчика было бледным, глаза полузакрыты. Он был совершенно вялым.
– Такое случалось с ним раньше?
– У него часто болят ушки, довольно часто бывают грипп и бронхит, – ответила Аманда. – Очень опасно возможное обезвоживание. Он уже два раза лежал в больнице.
Этан чувствовал себя совершенно беспомощным. Он понятия не имел, что нужно делать, что говорить, как помочь Аманде, как, прежде всего, помочь Томми.
Такси остановилось у входа в отделение «Скорой помощи». Они бросились туда, и Этан с изумлением обнаружил, что им придется подождать, пока Томми осмотрят. Аманда должна была заполнить бумаги, предъявить медицинскую страховку, которая, как она сказала Этану, была действительна еще до конца месяца.
– О Боже, он горит, и у него хрипы! – воскликнула Аманда, коснувшись рукой лба Томми. – Пожалуйста, помогите нам, – стала она умолять медсестру в приемной.
Томми унесли во внутренний покой, и Аманда поспешила за медсестрой. Этан остался ждать. В нетерпении он метался по холлу, пока кто-то из проходивших мимо врачей довольно резко не попросил его присесть. Работал стоявший в углу телевизор, настроенный на какой-то комедийный канал. Этану хотелось заткнуть этот чертов ящик, чтобы не слышать периодически раздававшиеся из него взрывы идиотского хохота, которые не давали Этану сосредоточиться и подумать.
«Пожалуйста, пусть Томми поправится», – молил он.
Грудь сковала острая боль, на лбу выступила испарина. На мгновение у Этана закружилась голова, и он опустился на жесткий серый стул. Здоровая, полная сил и энергии беременная женщина не должна была умереть.
