— Тем более нельзя отходить.
— Они вот-вот сомкнут клещи, и мы окажемся в западне.
— Тем хуже для западни.
Но этому солдату не суждено было угодить в нее. Мушкетная пуля ударила в нижнюю челюсть и вышла через затылок. С круглым щитом в левой руке, отразив удар турецкой сабли, Гарди тут же вспорол брюхо нападавшему. Он заставит врага немного помучиться, насладится агонией умирающего. Лишь состоятельным противникам дарован скорый конец, тем, кто носит драгоценные украшения и золотые амулеты, которые можно тут же снять.
Перед Гарди возник айялар с остекленевшим взором. Старый знакомый. Кристиан присел и взмахнул мечом. Потеряв равновесие, фанатик упал прямо на клинок англичанина. Другие сарацины не заставили себя ждать.
— Быстрее! Сомкнуть щиты и вперед!
Едва смолкла команда Гарди, сталь столкнулась с кожей и христиане навалились на турок. Айялары бросились контратаковать, отчаянно пытаясь смять возникшую перед ними подвижную стену. Но с ними быстро разделались, и призыв к Аллаху навеки замер на их устах.
— Там подходят новые, Кристиан!
— Им тоже достанется. Следите за флангами!
— Их слишком много.
— Возьмем проворством. Будем биться, пока стяг с полумесяцем не проткнет наши сердца.
Упал еще один христианин, его грудь была разрублена топором янычара. Но и убийца тут же рухнул навзничь с рассеченной головой. Гарди мельком взглянул на Марию. Она перезаряжала аркебузу: сначала подсыпала пороху в ствол, вогнала пулю и приладила запал. Ее хладнокровие в гуще схватки поразило Кристиана, и он с ужасом представил, что в любую минуту может потерять ее. Здесь не место для влюбленных, не место для супруги.
Христиан смыло со стен полуразрушенного бастиона, как гальку волной. Османы были уверены в себе, и не зря. Исход сражения не вызывал у них сомнений. Так исполнилась предначертанная Господня воля, которая читалась в глазах загнанных в угол защитников, угадывалась в слабеющей с каждой минутой обороне — одни, побросав оружие, спасались бегством, другие покорно подставляли себя под удар кривой турецкой сабли. Так или иначе, оборонявшиеся были обречены на гибель.
По рядам турок пронесся шепот: «Санджак-бей Чедер здесь…» Трудно было представить себе более значимый символ грозного финала. Санджак Чедер был самым почетным из воинов турецкого войска, зрелым ветераном бессчетных сражений, отнявшим жизнь у сотен, а то и больше врагов. Почуяв запах крови, он прибыл сюда. Окруженный свитой телохранителей, разодетый как владыка, Чедер взмахнул украшенной драгоценными камнями саблей и повел янычар в атаку на форт Сент-Микаэль. Сопротивления почти не было, а тех немногих, кто рискнул встать на пути нападавших, османы убивали на месте и огромной толпой занимали развалины форта.
— Неуязвимые, мы захватим форт или умрем!
Но судьба была на стороне рыцарей. Мушкетная пуля пробила доспехи и вонзилась в сердце Чедера. Растерянная свита замерла на месте, атака захлебнулась, момент был упущен — рыцари перешли в контратаку.
— Почему мы не преследуем их, Кристиан?
— Мы нужнее в обороне.
Гарди повернулся поблагодарить меткого стрелка.
— Шевалье Пессоа, по-моему, именно вы избавили нас от санджак-бея.
— Вы мне льстите, месье Гарди.
— В Сенглеа или в Биргу сейчас такое искусство в цене.
— Ради изгнания язычников я готов служить всюду. Горжусь тем, что сражаюсь в ваших рядах.
— И мы рады, что вы с нами.
Люка с трудом поднял брошенное турками знамя с полумесяцем.
— Пусть оно станет трофеем и хранится в нашей монастырской церкви, сеньор.
— Развевающееся знамя видно далеко, оно воодушевляет. Будь осторожен, а не то привлечешь внимание противника.
— Я слишком проворен для пули, сеньор.
И тут же он с криком выронил древко, перебитое вражеским свинцом. Пули продырявили и полотнище знамени.
— Никому не дано увернуться от пули, Люка. Давай за мной, иначе тебя это знамя погубит.
Гарди повел отряд вдоль поверженного форта, тут и там помогая громить врага, нападая из засады, вступая в перестрелки, разгоравшиеся вокруг анклава защитников. Превосходство было на стороне османов. Многие соратники Кристиана пали. К прибрежной стене вернулась лишь жалкая горстка измотанных солдат. И передышки не предвиделось.
— Кристиан, смотри! — позвала его Мария.
Гарди уже заметил странный предмет и наблюдал за тем, как тот, подскакивая, беспорядочно катится к пытавшейся укрыться группе рыцарей и солдат. Едва увидев его, воины бросились врассыпную. Но спасаться было бесполезно. Нечто похожее на бочку с грохотом катилось по камням. Из нее торчал подожженный фитиль. Смертоносное устройство.
Гарди кинулся наперерез бочке. Его тщетно пытались остановить криками. Кристиан бросился навстречу опасности. И тут бочонок замер на месте.
Два рыцаря уставились на него со скалы.
— Не подходите, месье Гарди! Это дьявольская игрушка, адская машина!
— В план турок вкралась ошибка.
— И ваш план небезупречен — вы погибнете.
— Лучше уж погибнуть с честью, чем лежать лицом в пыли.
— Это безумие!
— Безумие здесь повсюду.
— Он вот-вот рванет — не приближайтесь!
— Посмотрите на запал. Еще есть шанс изменить судьбу, братья.
Гарди налег плечом на бочонок, заставив его повернуться. Взору открылся быстро горевший огнепроводный шнур.
— Ваше безумие заразительно, месье Гарди.
Подбежавшие на помощь рыцари взялись за бочку, начиненную смертоносным содержимым, пытаясь столкнуть ее и отправить восвояси. К ним присоединились Мария и Люка.
— И еще раз! Сильнее!
— Услышь нас, Господи! Избавь нас от зла.
— Пусть катится к язычникам!
Люди вокруг кричали и молились с упорством и фанатизмом пилигримов. Все походило на религиозное празднество, словно горожане исполняли некий освященный веками торжественный обряд. Но то была лишь смертельная погоня. Гарди ощущал близость Марии, прикосновение ее пальцев. И сразу же ему вспомнилась девушка, наполнявшая водой глиняные сосуды из родника близ Мдины. Потрескивало пламя запала, взрывчатка медленно ползла в гору.
Скопившиеся на подступах к Сенглеа турки дожидались взрыва. Под прикрытием штурмового отряда подрывники выдвинулись вперед и перетащили свое смертоносное детище непосредственно к бреши в обороне христиан. Оно сулило противнику колоссальный урон. Бочка, набитая порохом, дробью, гвоздями и звеньями цепей, предназначалась для последнего и самого сокрушительного удара по противнику. После взрыва никто из неверных не уцелеет и некому будет давать отпор наступающим туркам. Затраченные усилия и время должны были окупиться с лихвой.
Однако коварное устройство вернулось к хозяевам. Христиан застигли врасплох, но сами турки оказались беззащитными перед собственной хитростью. В мгновение ока сотни людей погибли, сгорели заживо и были разорваны в клочья. Немногие уцелевшие лишились зрения и были искалечены множеством
