Третий выстрел

деле.

– Это была другая жизнь, Бруто, и я о ней не жалею.

– Правда?

– Почти.

– Ну, тогда я угощаю. – Он подозвал хорошенькую официантку лет тридцати пяти, слегка рассеянного вида. – Обслужи-ка нашу прежнюю славу и гордость, как подобает.

– Сию минуту.

У нее красивый голос, с хрипотцой от курения. Голоса с хрипотцой – моя слабость.

Бруто отошел, а девушка улыбнулась:

– Что будешь?

– Кока-колу.

Она откупорила бутылочку.

– А ты прежняя слава и гордость чего?

– Спорта. Сто метров за пять минут.

В ее глазах отразилось сомнение.

– Шучу. Когда-то я был актером.

На этот раз в глазах загорелось внимание.

– Так вот где я тебя видела! Только ты был без бороды, да? Сэмми Донати?

– Превосходная память.

– Так ведь ты знаменитость. И я отправлю его в супчик!

Она передразнила меня очень похоже, и я невольно вздрогнул:

– Слушай, сменим тему.

– А ты был хорош.

– Очень многие так не думали.

Она поморщилась:

– Да ну, эти критики… Сэмми твое настоящее имя?

– Нет, псевдоним. Кстати, не особенно оригинальный. По паспорту я Самуэле.

Она задумалась о чем-то, протягивая салфетку девушке, пролившей шампанское на юбку со стразами. Если хочешь понять, кто преуспевает в шоу-бизнесе, смотри, вокруг кого крутятся самые отвязные девчонки. Она сидела рядом с явно преуспевающим импресарио с напомаженными волосами. Он сделал вид, что не узнал меня. Когда-то я запустил ему в голову стаканом.

Официантка вернулась к моему столику:

– А псевдоним – это обязательно?

– Думаю, да, хотя теперь в меньшей мере, чем раньше. А почему ты спрашиваешь, тоже хочешь стать актрисой?

– Я нет, а вот сын… Он очень способный. Когда-нибудь и ему понадобится псевдоним.

– Сколько ему лет?

– Двенадцать.

– Никогда бы не сказал, что у тебя такой большой сын.

Она снова улыбнулась и протянула мне стакан, украшенный теневым китайским рисунком.

– Спасибо. Его зовут Альберто. Он уже участвовал в конкурсе «Самый юный». Да ты, наверное, смотрел по телевизору.

Меня передернуло. «Самый юный» – сборище маленьких чудовищ. Там обязательно будет какой- нибудь китайский гимнаст пяти лет от роду и десятилетний исполнитель любовных песен.

– Нет, кажется, не смотрел.

– Он рассказывал анекдоты. Ты бы видел, как они хохотали! Правда хохотали, не притворялись.

– Молодое растущее дарование…

Я произнес это явно с большей иронией, чем намеревался. Черт бы побрал мой язык!

Она оцепенела:

– Если не веришь, приходи и посмотри сам. В четверг вечером.

Она порылась под стойкой и протянула мне билет.

Я, как дурак, остался с листочком в руке, а она отправилась обслуживать Джоррриго. Он тоже сюда явился. Нет, «Золотое дерево» было явно прибежищем для всех на свете грешников.

Билет был напечатан на ротапринте, я сам такие печатал, когда начинал. Реклама гласила, что в клубе «Арчи алла Бовиза» состоится вечер «Кабаре – новые имена». Я положил билет в карман. Официантка уже болтала с Джоррриго, который всегда рад найти себе слушателя. Я встрял в разговор. Она глядела холодно, Джоррриго и подавно. Джоррриго я дал пинка, а официантке улыбнулся:

– Как тебя зовут?

– Лиза.

– Слушай, Лиза, я не хотел тебя обидеть. Если твой сын и вправду такой способный, как ты говоришь, он обязательно пробьется.

– Раз я сказала, значит, он…

Она уже опять была готова обидеться.

– Ладно, я только хотел предостеречь тебя от разочарований. Мир театра безжалостный, он полон хищников. Можно сильно пораниться. Уж я об этом кое-что знаю.

В конце концов она улыбнулась:

– Ты что, специалист по ранениям?

– В более интимной обстановке я покажу тебе шрамы. Мы сможем поболтать спокойно. Не здесь, где ты поминутно вскакиваешь, чтобы обслуживать эту пьяную орду.

– Например?

– Например, поужинаем вместе.

В повисшем молчании я улыбался так старательно, что заболели щеки.

– А ты мне расскажешь о прежних временах?

– И о новых тоже.

– По вечерам я всегда здесь, только в этот четверг иду на выступление сына.

– Целая неделя – это много. Я предлагаю завтрак. При дневном свете я не так красив, но рискну.

Она оживилась:

– Ладно. В воскресенье?

– Я приеду за тобой с букетом орхидей.

Мы обменялись номерами сотовых, и она снова вернулась к стойке бара.

Я поднял глаза, чтобы полюбоваться на себя в зеркало, и увидел за спиной лицо Катерины.

3

На несколько секунд я застыл, уставившись на нее, и у меня даже не засосало привычно под ложечкой. Потом все стало как прежде. Вот только с нашей последней встречи прошло три года, вот только Катерина очень похудела и подурнела… И я совсем недавно так ее ненавидел, что предпочел бы видеть мертвой.

Когда я пришел в себя, Катерина уже оказалась у выхода. Она размахивала руками, словно характерным жестом посылала кого-то куда подальше. Этот кто-то был Бруто. Он направлялся ко мне, качая головой. Не отдавая себе отчета, я увернулся и бегом бросился к выходу.

Катерина исчезла. Я кружил по окрестным улочкам, потом увидел ее, но с трудом узнал. Она брела по другому берегу Альцайи неуверенной походкой пьяницы. Я добежал до моста, вернулся уже по другому берегу и встретил ее у лавки гадалки. Мы почти столкнулись.

– Катерина…