Славяне и арийский мир

славянский, кельтский, умбрийский, латинский и греческий-дорийский, ближе подходят к первоначальному арийскому типу, чем тевтонский, язык длинноголовых обитателей берегов Балтийского моря. Таким образом, казалось бы, что литовцы имеют наибольшие права быть представителями первоначальной арийской расы, так как их язык представляет меньше фонетических потерь, проистекающих от приобретения различными народами чуждого им языка.

Диалект и язык

Начало арийских языков теряется в отдаленном прошлом, а о причинах, обусловливавших их различия, по большей части можно только догадываться. Но неизвестное часто может быть объяснено известным, а происхождение современных наречий проливает значительный свет на темное происхождение старинных языков.

Метод, употребленный Дарвином для объяснения происхождения видов, может служить и для объяснения происхождения языков. Дарвин начал с того, что указал на способы происхождения разновидностей, действующие у голубей, собак и кроликов. Затем он доказывал, что виды должны были произойти из разновидностей, а роды из видов. Виды становились различными благодаря устойчивости наилучше характеризованных особей и истреблению в борьбе за существование промежуточных разновидностей. Семьи арийских языков аналогичны родам, отдельные языки видам, а диалекты разновидностям. О происхождении языков, как и о происхождении видов, мы не имеем прямого указания, тогда как вопрос о происхождении диалектов, как и вопрос о происхождении разновидностей, менее темен. Поэтому изучение возникновения диалектов должно почти неминуемо пролить свет на происхождение языков.

Причины, приведшие к образованию диалектов, могут быть с пользой изучены, взявши в пример Германию.

Немецкие диалекты уже настолько различны, что язык швейцарцев непонятен для жителя Голштинии, а язык фризов для жителя Трансильвании; однако же все они говорят по-немецки. Все эти диалекты связаны рядом промежуточных звеньев (швабский, баварский, австрийский, гессенский, франконский), образующих непрерывную связь от одного крайнего наречия до другого. Если бы эти промежуточные звенья исчезли, то мы назвали бы языки кантона Ури, герцогства Голштинского и Трансильвании отдельными языками, теперь же мы называем их наречиями немецкого языка. Ни один немецкий диалект не является совершенно изолированным. Каждый совпадает в некоторых пунктах с одним или со многими непосредственными своими соседями и отличается от них в других пунктах. Например, франконский диалект или центральные наречия имеют некоторые фонетические особенности, общие с нижне-немецкими диалектами Севера, а другие — с верхненемецкими диалектами Юга. Восточный франконский отличается от аламанского больше, чем от баварского.

Можно указать вероятную причину некоторых из этих диалектических разновидностей. Мы знаем, что в исторический период немецкий язык распространился на обширные области, не тевтонские по крови.

Северо-западная часть области, занимаемой немецким языком, преимущественно тевтонская по крови, восточная — литовская, центральная — кельтская, а юго-восточная — лигурийская. Когда в конце второго века нашей эры готы, бургунды и другие тевтонские племена начали подвигаться в сторону юга, к Дунаю, и оттуда проникли в Италию, Галлию и Испанию, тогда славяне двинулись с востока в страны, которые оставались не занятыми, и завладели долинами Вислы, Одера, Эльбы, Заалы, верхнего Майна и среднего и нижнего Дуная. В VI веке, как это ясно показывают местные наименования, Ольденбург, Мекленбург, Саксония, Лауэнбург, Померания, Силезия, Юго-Восточный Ганновер и провинция Альтмарк были населены славянами. Славянскими наречиями говорили в Киле, Любеке, Магдебурге, Галле, Берлине, Лейпцигу Дрездене, Зальцбурге и Вене.

В течение последней тысячи лет немецкий язык мало-помалу возвратил себе потерянные им области, но без перемещения населения. Славянские племена не были изгнаны, но только тевтонизированы, и славянский короткоголовый тип существует в нем и теперь.

Точно так же Восточная Пруссия, литовская по крови, была германизирована тевтонскими рыцарями. Кельтические области Центральной Баварии, земли бойев, так же, как и Вюртемберг, великое герцогство Баденское и Гессен, были германизированы в IV веке аламанами, свевами и франкскими племенами.

Во многих швейцарских кантонах кровь ретийская, а язык бургундский. Поэтому ничего нет удивительного в том, что в этих странах нижненемецкий язык завоевателей был изменен, перейдя к природным племенам. На первоначальных нижненемецких диалектах говорят лишь во фризийских и голландских округах, которые суть тевтонские как по крови, так и по языку.

Мы можем теперь сделать шаг вперед и рассмотреть дело о неолатинских диалектах, ставших в настоящее время языками.

Французский, испанский и итальянский носят название языков, но они вышли из диалектов, и если принять в соображение примыкающие к ним наречия, то мы увидим, что ясно определенная граница, разделяющая языки литературные, исчезает между местными диалектами. Начиная с севера и оставляя в стороне литературные языки, мы находим ряд диалектов языка d'oil, взаимно понятных, каковы суть: валлонский, пикардийский, норманнский, бургундский и савоярский, преобразующиеся мало-помалу в диалекты языка d'oc, каковы лимузенский, овернский, гасконский и провансальский; последние в свою очередь заменяются каталонским, наврским, кастильским и андалузским, а с другой стороны, савоярский диалект образует переход к пиемонтскому, через который мы последовательно переходим к ломбардскому, венецианскому, тосканскому, корсиканскому, неаполитанскому, калабрийскому, сицилийскому и мальтийскому. Что касается сардинского, то он образует связь между испанским и итальянским.

Благодаря политическим причинам диалекты: тосканский, кастильский и парижский, стали языками литературными, и вследствие распространения просвещения они быстро уничтожают провинциальные наречия. Если бы случилось, что все диалекты, образующие переход между валлонским и сицилийским, угасли, то языки Франции и Италии были бы почти столь же различны, как санскрит и зенд. В истории арийских языков многие из промежуточных диалектов исчезли. Вместо некоторого рода наклонной плоскости, образуемой разными говорами, простирающейся от кантона Ури до герцогства Голштинского или от Пикардии до Калабрии, мы имеем как бы лестницу; наклонная плоскость разбилась и образовала неправильные и прерывчатые ступени.

Путь, которым первоначальный арийский язык распространился сначала на обширную область, а потом разделился на диалекты, породившие сами по себе арийские языки, должен быть сходен с тем путем, по которому в исторические времена латинский язык, диалект одной из общины Рима, распространился на всю Римскую империю и разделился для образования неолатинских языков. Неолатинские языки вышли из местных провинциальных диалектов, существовавших рядом с латинским литературным языком. Эти диалекты своим происхождением обязаны тому факту, что латинский язык, на котором говорили легионы, переходил к покоренным расам, которых частные языки исчезали, но оставляли свой след на вновь приобретенном языке.

Таким образом, усвоение латинского языка лигурами повело к образованию языка d'ос, галлами — языка d'oil, кельтами — языка кастильского, иберами — языка португальского, кельтиберами — языка арагонского. В Альпах встречается три диалекта Ladino, которые, может быть, обязаны своими особенностями влиянию старого ретийского языка на заимствованный латинский. Румынский, несомненно, сложился под влиянием языка древних даков, среди которых жили римские колонисты. В некоторых случаях гласные приобрели носовой звук или обратились в дифтонги. Член сделался суффиксом; так, например, образовалось слово omu- l — из homo ille (человек). Тот факт, что особенность эта встречается как в болгарском славянском языке, так и в албанском, делает вероятным предположение, что этот прием ведет свое начало из древнего иллирийского семейства языков, к которому, вероятно, принадлежал и дакийский.

Итальянский язык ближе к латинскому, чем провансальский, а провансальский ближе, чем