Славяне и арийский мир

[83) Васмер М. Прародина славян; Фольц В. Восточная земля германского народа (Vasmer, M.: Die Urheimat der Slawen; In: Volz, W.: Der ostdeutsche Volksboden, 118–143. Breslau 1926).] Тем самым она находится в пределах, территориально входивших некогда в северно-евразийский культурный круг, так что по крайней мере гипотезе пересечения славян с протофиннами в древнеисторические времена не мешает ничто.

Кроме того, лингвистика установила и наличие финно-угорского субстрата (здесь: субстрат — от лат. substratum, основа язык местного населения, вытесненный языком пришельцев, но оказавший на него влияние. — Примеч. ред.) в славянских языках, что позволяет предполагать его влияние уже в праславянскую эпоху [84) Покорны Й. Теория субстрата и прародина индогерманцев (Рокоту, J.: Substrattheorie und Urheimat der Indigermanen, Mitt. Anthrop. Ges., Wien, LXVI, 69–91, 1936)]. Но здесь это может раскрыться только в качестве внутренних языковых форм, в то время как на севере России присутствие более молодого и уже западно-финского слоя ощущается также в названиях населенных пунктов и рек [85) Васмер М. Очерки по исторической этнографии Восточной Европы. Былое распространение западных финнов в сегодняшних славянских странах (Vasmer, M.: Beiträge zur historischen Völkerkunde Osteuropas. Die ehemalige Ausbreitung der Westfinnen in den heutigen slawischen Ländern; Sitz.- Ber. Preuß. Akad. Wiss. phil-hist. Kl., 351–440, 1934)]. С этого момента можно перейти к обсуждению проникновения славян на финские территории уже с позиций исторической науки. При этом весьма интересен с расово-психологической точки зрения сам вид и способы этого проникновения: «Всюду, где славяне в процессе своего расширения на восток вступают в контакт с различными финскими племенами, последние отступают или демонстрируют определенную пассивность. Если же они иной раз и вступают в борьбу, то она ведется, вне всяких сомнений, вяло и в течение длительного времени сопровождается ощутимыми территориальными утратами в пользу славян» [86) Нидерле, Л.: Вожди древних славян (Niederle, L.: Manuel de l'Antiquité Slave, 2 Bde., 258 + 560 S., Paris 1923 und 1926. — Vgl. I, 184 ff)]. Все говорит за то, что подобно тому, как совершалось это столкновение между древними славянами и древними финнами, то же самое должно было также происходить и между их далекими пращурами.

Но в подобной ситации данное историко-лингвистическое заключение вполне соответствует антропологическим фактам: для всех в общей сложности групп древних славян зафиксирована нордическо- восточноевропеоидная смесь, которая так или иначе должна была возникнуть уже в праславянскую эпоху. При этом восточноевропеоидный компонент воспринимается как изначально связанный с финно-угорской народностью, для подтверждения чего мог бы быть приведен целый ряд антропологических находок из районов Северной и Центральной России. Далее, на северо-востоке, а именно там, где встречаются финские географические наименования, можно распознать следы более молодого наслоения, которое обращает на себя внимание более высокой долей участия восточноевропеоидов и определенным примешиванием коротких голов из альпийского круга (ср. рис. 51).

Но эти короткие головы на северо-востоке дают намек уже на то, что финно-угорский «субстрат» в славянство был внесен не только восточноевропеоидами. Тем не менее в западной ветви финской народности, откуда головы подобного типа, очевидно, и проникли в северо-восточные славянские племена, они также могли бы быть вторичными, поскольку так и напрашивается желание связать низколицые брахикраниальные черепа с лопарями или, иначе, лапландцами (Lappen: финское племя, живущее на сев. окраине Европы, в Норвегии, Швеции, Финляндии и на территории России в Архангельской губернии. — Примеч. ред.), чье присутствие можно с позиций истории и лингвистики проследить много далее на юг и восток по сравнению с сегодняшними территориями, которые населяют их прямые потомки. Так восточная граница до сих пор фиксируемых следов присутствия лопарей в севернорусской топонимике (от греч. topos — место и onyma — имя, название: наука, составная часть ономастики, изучающая географические названия (топонимы), их значение, структуру, происхождение и ареал распространения. — Примеч. ред.), простираясь от верхнего течения Северной Двины до верхнего течения Волги, вместе с тем охватывает область распространения севернославянских коротких голов (ср. рис. 31). [87) Васмер М. Очерки по исторической этнографии Восточной Европы; IV; Былое распространение лопарей и пермяков (Permier: финское племя, в настоящее время живут на СЗ Пермской и Вятской губернии, вероятные потомки так называемой заволоцкой чуди, обрусели, но сохранили особый язык, схожий с зырянским, особые обычаи и языческие верования. — Примеч. ред.) в Северной России (Vasmer M. Beiträge zur historischen Völkerkunde Osteuropas; IV; Die ehemalige Ausbreitung der Lappen und Permier in Nordrußlan; Sitz.-Ber. Preuß. Akad. Wiss., phil.-hist. Kl. XХ. 97 S., 1936).] Здесь мы наблюдаем даже три слоя — лопарей, западных финнов и славян, — каждый из которых, по всей видимости, обладает свои особенные расовые связи. При всем этом вопрос: можно ли считать лопарей тех времен финно-уграми или нет, остается пока без ответа.

Но также и для первого финно-угорского слоя в славянстве, растворившегося уже среди праславян, необходимо по меньшей мере принимать во внимание следующее: не включал ли он в себя, помимо восточноевропеоидов, и иные элементы? Если, говоря об этом слое, выдвигают логичное требование фиксации его следов во всех древнеславянских племенах, ведущих свое происхождение из того праславянства, то, однако, как правило, в этот вопрос включают обсуждение лишь нордического компонента. В действительности же ни в коем случае нельзя отрицать вероятность присутствия нордических элементов уже в древнейшем прафинно-угорском (urfinno-ugrischen) «северно-евразийском культурном круге». Черепа, обнаруженные в районе Ладожского озера, которые, по всей видимости, принадлежали к слою находок эпохи гребенчатой керамики (их неолитический характер в любом случае совершенно не вызывает сомнений), демонстрируют, помимо всех прочих, нордические и кроманьонские характерные черты [88) Заллер: 1925]. Известно и о точно таких же подчеркнуто длинных черепах с частично высоким рельефом лица, относящихся к культурам балтийского неолита в Швеции. [89) Фюрст С.М. Череп эпохи неолита с острова Эзель. Археологические и исторические исследования Балтики. Работы балтийского подготовительного комитета к проведению XVI археологического конгресса во Пскове в 1914 г.; 33–44; Берлин; 1914 (Fürst, С.М.: Neolithischer Schädel von der Insäl Ösel; Baltische Studien zur Archäologie und Geschichte; Arbeiten des Baltischen vorbereitenden Komitees für den XVI archäologischen Kongreß in Pleskau 1914; 33–44; Berlin; 1914); Гренроос И.Л. Скелет эпохи каменного века, обнаруженный в Иеттболе (Аландские о-ва). Несколько замечаний об известных на сегодняшний день древнейших жителях Финляндии (Grönroos, I.L.: Die steinzeitlichen Skelettfunde bei Jettböle (Aland); einige Bemerkungen über die ältesten bisher bekannten Bewohner Finnlands; Finska Läkaresällskapets Handlingar LV; 405–407; 1913); Коссина С. Индо-германцы (Kossina, С.: Die Indogermanen; 79 S.; Leipzig; 1921). Ср. также Аулль.] Кроме того, предполагаемое лингвистикой родство между индогерманцами и прафинно-уграми могло бы послужить дополнительной языковой параллелью. [90) Правда, Паудлер, а с ним и Йенсен (Jensen) хотели бы перенести языковое родство во времена возникновения восточноевропеоидов, которые, как они считают, зародились из севернопротоиндогерманского и монголоидно-протоуральского элементов. Хирт Г. Индогерманцы. Их распространение, их прародина и их культура (Hirt, H.: Die Indogermanen. Ihre Verbreitung, ihre Urheimat und ihre Kultur; 2 Bde.; Straßburg; 1905–1907.); Йенсен И.Т. Индогерманцы и уральцы, в: Арнтц Г. Германцы и индогерманцы (Jensen, IT.: Indogermanisch und Uralisch. In: Arntz, H.: Germanen und Indogermanen; Festschr. Hermann Hirt II, 171–181; Heidelberg; 1936); Паудлер Φ. Светловолосые расы и разветвление их языков, культуры и прародины (Paudler, F.: Die hellfarbigen Rassen und ihre Sprachstämme, Kulturen und Urheimaten; 272 S.; Heidelberg; 1924).] Размежевание в славянстве индогерманских представителей нордической расы с тем возможным нордическим компонентом в финно- угорском субстрате, естественно, невозможно — как и с теми нордическими компонентами, наличие которых предполагается у восточных славян с финнами раннеисторического периода. И по меньшей мере определенно можно допустить непосредственно индогерманское происхождение основной массы славянских представителей нордической расы в эпоху ленточной керамики.

Юго-восточные же обладатели средиземноморских расовых характеристик, напротив, несомненно не были финно-угорского происхождения, хотя, по всей видимости, в непосредственно предславянскую эпоху подобный тип был распространен вплоть до территорий, прилегающих к современной Москве [91) Bogdanow, А. Р.: Quelle est la race la plus ancienne de la Russie centrale. C. R. Congres internat. d'Arch. et d'Anthr. Prehist. 1,1895. Lebzelter, V.: rasse und Volk in Südosteuropa. Mitt. Anthrop. Ges. Wien LIX, 61–126. 1929]. Но так