Любому непредвзятому свидетелю стало бы ясно, что взаимоотношения между мистером Пертуи и его помощником при всей их прежней неопределенности вступили в новую фазу.
— Ну и что дальше? — тяжело дыша, спросил Грейс. — Отсиживается здесь, понимаешь, как старый паук.
— Я мог бы задать тебе тот же самый вопрос, — заметил мистер Пертуи с улыбкой, которая напоминала скорее оскал, и по-прежнему следя, чтобы трость находилась в пределах досягаемости. — Между прочим, уже больше десяти.
— Ну да, конечно, — огрызнулся Грейс. — И с полдюжины векселей надо предъявить к оплате в течение шести недель, так? И полисмен не дежурит у моего подъезда и не идет сюда за мной по пятам. Точнее, шел, пока я не отделался от него у станции метро «Блэкфрайарз». — Взгляд Грейса, безумно блуждавший по комнате, остановился на дорожной сумке, лежавшей в узкой нише рядом с дверью. — Ага, смываетесь? Вот, стало быть, как? Ну так я этого не потерплю, ясно?
— Никуда я не смываюсь, как ты выражаешься. — В голосе мистера Пертуи появились жесткие нотки. — Я здесь с половины девятого работаю.
Но взгляд Грейса — весьма мутный взгляд, словно бы свидетельствующий о том, что он полночи не спал, — по-прежнему не отрывался от дорожной сумки.
— Работаете? Над чем же это, интересно? — почти прорычал Грейс. — Дел у нас больше не осталось, и вы это знаете. У одного полисмен болтается под окнами, а другой, кто за все отвечает, уезжать намылился. — Он понизил голос. — Пожалуй, мне стоило бы рассказать тому полисмену кое-что. Наверняка ему было бы интересно послушать. Например, кто помог некоему господину в Суффолке. Или кто сыграл шутку со стариком Фэрделом. Эй, положите трость, что это вы надумали?!
Весь красный, мистер Пертуи разъяренно схватил трость и со свистом замахнулся. Удар пришелся по воздуху — Грейс успел отклониться в сторону, и трость врезалась в пол с такой силой, что разлетелась надвое.
— Ах ты, негодяй! — прошипел Грейс. — Ну давай, бей! Увидишь, что будет.
Но мистер Пертуи уже успокоился. Он понимал: второй раз ударить Грейса даже и пытаться не стоит и вообще цели своей можно достичь только мягким и разумным увещеванием. Он поднял обломки трости и аккуратно положил их на стул, соображая, как бы получше подступиться к этому типу. Грейс затравленно огляделся, подался было в сторону своего босса, но потом передумал и почел за благо отступить. Как раз в этот момент за дверью снова послышались шаги, весьма неуверенные и свидетельствующие о том, что посетитель пришел с просьбой или вопросом.
— Дьюэр, наверное, — предположил Грейс. — Я обогнал его на улице.
Он не ошибся — в кабинет робко вошел Дьюэр. Была на нем не униформа служащего железнодорожной компании, а безликий темный костюм. Как и у Грейса, глаза у него блуждали, выдавая какую-то глубокую внутреннюю тревогу.
— А почему вы, собственно, не на работе, Дьюэр? — поинтересовался мистер Пертуи.
— Временно отстранен от должности, — замогильным тоном ответил Дьюэр. — Получил уведомление, где говорится, что на время расследования мне не разрешается появляться на службе. — Казалось, Дьюэр места себе не находит от беспокойства. Он тяжело опустился на стул и обвел кабинет взглядом, полным абсолютной безнадежности. — Вчера вечером ко мне домой приходил полисмен, — сказал он. — Я издали увидел его и успел спрятаться, а жена сказала, будто меня нет дома. Но что же теперь делать?
Вновь усевшись за стол и постукивая пальцами по сломанной трости, мистер Пертуи оглядел своих подручных. Он понимал: игра фактически закончена, и если полиция ищет Грейса и Дьюэра, то и его очередь не за горами. Эта компания — Грейс, то ли настороженно, то ли возмущенно сверлящий его глазами, Дьюэр, всем видом своим воплощающий молчаливый упрек, — его совершенно не интересовала. По нему, так пусть катятся куда подальше, хоть к самому дьяволу. В то же время мистер Пертуи сознавал, что люди, отправляющиеся на свидание к дьяволу, часто норовят прихватить с собой других. Поэтому он согнал с лица суровое выражение, сделал легкий успокоительный жест и как можно более естественно и доверительно улыбнулся:
— Да не волнуйтесь вы ни о чем. Право слово, не волнуйтесь. Хотя, конечно, то, что взяли Пирса, несколько осложняет дело.
— Что-о? Пирс в тюряге? — присвистнул Грейс. — В таком случае всем нам крышка, старый ты жидяра!
— Да послушайте же меня оба. Повторяю, волноваться рано. Откуда нам знать, что Пирс скажет, а чего не скажет. Вспомните-ка, Дьюэр, вас пять или шесть раз допрашивали, ну и что? Хоть что-нибудь это дало им?
— Так-то оно так, — вздохнул Дьюэр. — Только для меня это была настоящая пытка, как вам известно. Меня прямо подмывало сказать все, что знаю, просто чтобы груз с души снять. Честное слово, для меня это было бы настоящее облегчение.
— Все вы сделали правильно, как надо, — заявил Грейс. — А кстати, где Уильям Лэтч? Я заходил вчера к нему, так никого дома не оказалось, даже служанки. Видите эту сумку, Дьюэр, дружище? Он собирается смыться, нас одних на произвол бросает. Так, что ли, старый вы мошенник?
Мистер Пертуи по-прежнему улыбался.
— Никто никого не бросает, — сказал он. — Поехали вместе, если угодно. Только на что? Смотрите! Вот моя чековая книжка. Если не возражаете, я дойду до своего банка в Истчипе, и не далее как сегодня вечером мы можем быть во Франции.
Наступило молчание. Грейс и Дьюэр обдумывали услышанное.
— Не пойдет, — проговорил наконец Грейс. — Кто помешает вам соскочить в одиночку? Нет уж, пошли-ка в банк вместе, так лучше будет.
— Да? А кого, интересно, полицейские разыскивают в городе? Так что посиди-ка лучше здесь.
— А вы тем временем стрекача зададите? Старый плут!
— Сумку в залог оставляю, ты за ней присмотришь. Так годится?
Они продолжали препираться до тех пор, пока не раздался голос Дьюэра, скорбный, но решительный:
— Я не еду.
— Не едете? — воззрился на него Грейс. — Как это не едете?
— У меня жена умирает, и я ни при каких обстоятельствах не оставлю ее.
— А что, если Пирс расколется?
— Мне все равно, — угрюмо повторил Дьюэр. — У меня жена при смерти. И я шагу никуда не сделаю.
Спор возобновился, но вскоре утих — драматизм положения, в котором все они оказались, не только пугал, но и взывал к хладнокровию. В конце концов было решено, что Грейс и Дьюэр останутся в кабинете, а мистер Пертуи, оставив здесь свою дорожную сумку, возьмет крытый экипаж, поедет в банк и не позднее чем через полчаса вернется назад. Грейс и Дьюэр уныло смотрели ему вслед. Вокруг было тихо; уходя, мистер Пертуи предусмотрительно запер за собой дверь, и Грейс несколько оживился.
— А почему вы не хотите ехать, коли уж возможность появилась? — повернулся он к Дьюэру.
— Я же сказал: не могу оставить жену.
— Но если вас бросят в каталажку, она так и так одна останется.
— Наверное, вы правы. А кстати, куда вы поедете? — На лице Дьюэра появилось наивно- любопытствующее выражение, словно сама мысль оставить родные берега казалась ему какой-то диковиной.
— Да куда угодно, платить-то не мне. Но этот Пертуи большой хитрован. За ним глаз да глаз нужен. — В голосе Грейса зазвучали нотки богатого домовладельца, подозревающего своего дворецкого в том, что тот тайком попивает хозяйское шерри. — Но сейчас-то я не дал ему обвести себя вокруг пальца, а, Дьюэр? Его сумка, ведь он запросто мог прихватить ее с собой. — Саквояж по-прежнему стоял в нише рядом с дверью. Судя по тому, как выпирали его кожаные бока, набит он был до предела, и Дьюэру явно не терпелось осмотреть его содержимое. Он подошел к двери и пнул сумку мыском башмака. — Знаете что, старина, давайте-ка подтянем ее поближе к столу и посмотрим, что там. Тяжелая, а? Десять против одного, старый мошенник напихал сюда остатки золота. Заперта, что ли? Да нет вроде. Ну-ка, ну-ка, любопытно. —
