Наконец он заметил Таню и сказал:
— А, Нечаева. Ты мне что-то хотела сказать?
— Я насчет красных следопытов.
— Очень хорошо. Что у вас?
В это время к Пете подбежал какой-то взвинченный шестиклассник.
— Ну вот, насчет Куликовича я оказался прав, — с ходу заговорил он. — Теперь так и есть, я все должен делать за него.
Петя ответил не сразу; что-то ему не понравилось.
— Слушай, Базеев, давай по мере сил старайся не жаловаться. Это нехорошо.
— А кто жалуется, я просто сообщаю вам, как вожатому. Должен я вам сообщить или нет?
— Нет, ты жалуешься, у тебя жалобный голос.
— Ну хорошо, как мне быть? Пускай никто ничего не делает?
— И вообще у нас еще слабо поставлена общественная работа, — сказала Таня.
— Почему это слабо? — ощетинился Базеев.
— Потому что недостаточно, — сказала Таня.
— В каком смысле недостаточно?
— Пассивно.
— Вот ты самая пассивная и есть. Вот вноси предложения, а мы послушаем, — подмигнул Базеев Пете.
— Можно завести в стенгазете отдел юмора «Школьные смешинки», — сказала Таня.
Петя засмеялся.
— Вот видишь? — сказал он Базееву. — А ты говоришь, она пассивная. Вот и привлекай ее к работе.
— А мы прочесываем квартиры, — сказала Таня. — Уже обошли сорок семь квартир.
Петя ждал, что она скажет еще. Но Таня закончила свою мысль и молчала.
— Ну что ж, давайте действуйте, — сказал Петя, не очень понимая, чего она от него хочет.
— Мы были у одной старушки, — добавила Таня. — Она попросила сходить в магазин. Теперь я все время хожу, помогаю.
— Значит, ты теперь тимуровец? — Петя внимательно посмотрел на нее. — Слушай, мне это нравится в тебе.
Таня радостно улыбнулась, побежала по школьному коридору.
После уроков она снова ходила по квартирам, теперь уже одна, без Лены.
В доме, куда переехали Дресвянниковы, ей открыл мальчик примерно одних с ней лет.
— Кого? — спросил он.
— Скажи, пожалуйста, Василий Дресвянников тут живет? — спросила Таня.
— Ну, жил, — не сразу ответил мальчик.
— А где он сейчас живет?
Мальчик молчал.
— Ты можешь ответить, где он сейчас живет?
— Где живет, не знаю, — сказал мальчик и захлопнул дверь.
Таня стала колотить кулаком в дверь.
— Взрослые есть кто-нибудь? — крикнула она.
— Нет никого, — ответил мальчик из-за двери.
— Ты не знаешь, этот Дресвянников не был в одна тысяча девятьсот двадцать третьем году пионером? — спросила Таня.
— А я знаю...
— Вот и плохо, что ты ничего не знаешь! — крикнула Таня и направилась к следующей двери.
— Эй, а зачем тебе? — спросил мальчик, открыв дверь.
Таня снова подошла к нему.
— Надо, — сказала она. — Слушай, а этот Дресвянников, он тебе кто? Родственник?
— Кто он? — Никто.
— Просто сосед, да?
— Ну, отец.
— Что он, от вас ушел, да?
— Тебе-то что?
— Ничего, извини.
Таня уже спустилась на несколько ступенек, но вернулась и снова забарабанила в дверь. Мальчик открыл.
— Слушай, может, он все-таки был первым пионером? — спросила Таня.
— Бронная, семь, квартира восемнадцать, — неожиданно сказал мальчик.
— Что? — не поняла Таня. — Ах, Бронная, семь, квартира восемнадцать? Спасибо.
Таня позвонила в дверь. Ей открыл высокий человек с заспанным недовольным лицом.
— Скажите, пожалуйста, Дресвянников здесь живет? — спросила она.
— Ну?
Таня поняла, что это и есть Дресвянников.
— Товарищ Дресвянников, нам сказали, что вы были первый пионер.
Человек ничего не ответил. Он настороженно заглянул за дверь, нет ли там кого еще, злобно погрозил Тане пальцем и захлопнул дверь.
Таня спустилась по лестнице и подошла к мальчику, который ждал ее внизу.
— Он что, странный какой-то? — спросила она.
— Он пьет жутко, — ответил тот. — А теперь у меня новый отец, не пьет, не курит. У него язва желудка. Выпьет рюмочку перед обедом, и все.
Они пошли обратно.
— Тебя как зовут? — спросила Таня.
— Гена.
Подошел троллейбус. Ребята сели в него.
— А меня — Таня. У вас хороший вожатый в отряде?
Гена пожал плечами.
— Ничего...
— У нас очень хороший вожатый, — сказала Таня. — Раньше вожатая была плохая. У нее единственное, что было хорошее, — это коса. Наш класс премировали спутником, знаешь, который играет «Широка страна моя родная». Это только благодаря вожатому.
Они стояли, стесненные пассажирами.
— Слушай, а может, твой новый отец был первым пионером? Или, может быть, у него знакомые есть, которые были?
— Знакомых у него много, — сказал Гена и вдруг предложил: — А хочешь, сейчас зайдем к нему?
Таня обрадовалась.
— Ой, конечно!..
Ребята вошли в вестибюль театра, поднялись по широким ступенькам.
На плюшевой скамеечке у входа сидели две женщины — молодая и пожилая.
— К кому? — спросила старшая.
— К Павлу Васильевичу Колпакову, — сказал Гена.
— Да? — Женщина удивилась и посмотрела на них с интересом.
— Мальчик, а ты что, наверно, сын Павла Васильевича? — спросила молодая.
— Сын.
— А это твоя сестричка?
— Сестричка.
— Смотри-ка, вас двое...
