Минуты две я пыталась убедить себя, что какая-то внешняя опасность повинна в том, что случилось с Риком и, возможно, Кристи, но потерпела неудачу. Других постояльцев в гостинице не было; служащие никогда не выказывали склонности убивать туристов, и я не могла найти никакой причины, подвигнувшей их начать с моей группы; притом не было сомнений, что несколько ее членов вели себя, в лучшем случае, странно.
С учетом всего этого я после спокойного размышления пришла к выводу, что в последнее время, пожалуй, слишком уж сосредоточилась на своем магазине. Занимаясь антикварным бизнесом, трудно разбогатеть. Нужно работать в полную силу. Я сдвигаю горы, чтобы доставить покупки по адресу в обещанный срок. Я стараюсь запоминать как можно больше покупателей, и не только помню, что они коллекционируют, но и стараюсь найти что-то для них в поездках за товарами или на аукционах. Теперь, когда мне стало, к моему немалому удивлению, сорок с лишним, и память, как будто, ухудшилась, я завела алфавитные карточки, где указано, что нравится моим покупателям, а что нет. И прочно держу в памяти основное правило обслуживания: «Клиент всегда прав». Когда кто-нибудь возвращает поврежденную каким-то образом покупку, говорю ли я что-нибудь вроде: «Любому идиоту видно, что вы уронили ее, а потом проехали по ней на машине»? Нет, даже если я сама осматривала вещь и заворачивала ее перед тем, как она покинет магазин. Я говорю, что готова отремонтировать ее, заменить или вернуть деньги.
Хотя очень хочется, чтобы сантехники, торговцы бытовыми приборами, ремонтники кондиционеров и прочие люди подобного рода придерживались этой философии, когда я сама оказываюсь в роли клиента, мне казалось, что таким отношением я в данной ситуации навредила себе.
Я обращалась со всеми членами группы как с клиентами компании «Макклинток энд Суэйн», которыми они, естественно, были, но никто из них особого уважения не заслуживал. Перед вылетом меня интересовало только, могут ли они оплатить путешествие и достаточно ли они порядочные люди, чтобы получить паспорт? Знала из всех них я только Эмиля, и то не близко, и ни о ком из членов группы, кроме Азизы и Кертиса, никогда не слышала. В отличие от Сьюзи я была слишком вежливой и не задавала множества вопросов. Азиза рассказала неубедительную историю о том, что бродила среди ночи и случайно оказалась в спальне Кристи. Я понимала, что она лжет, но не оказывала на нее нажима. Ни пока она лежала в больнице, ни потом.
Поскольку оставалось всего шесть дней, я собиралась быть более агрессивной, хоть это и клиенты. Мне пришла очень хорошая мысль, с чего начать, хотя меня это коробило, словно я собираюсь броситься вниз головой в чан со слизью. Я была в отчаянии. Вытащила копию списка Кристи. Если кто и знал, что здесь происходит, то она, и любая запись в ее списке могла привести к убийству, Рика или ее самой.
— Азиза, — предложила я немного позже, — может, слегка прогуляемся по территории?
— Давайте, — ответила она с удивлением.
— Хотела предупредить вас, полиция вновь открывает расследование смерти Рика, — сказала я, когда мы остановились полюбоваться видом.
— Почему? — спросила она.
— Считают, что, возможно, его убили. Результаты вскрытия не совпадают с версией неосторожного ныряния в бассейн.
— Какой ужас! — воскликнула Азиза.
— Да, — согласилась я. — Возможно, станут разбираться и в смерти Кристи.
Она остановилась и повернулась ко мне.
— Азиза, вам нечего мне сказать? — подбодрила я ее.
— Нет, — ответила она. — Что я могла бы сказать вам?
— Что на самом деле произошло в ту ночь, когда вы были в комнате Кристи?
— Все в точности так, как я говорила, — сказала она, но ее руки дрожали.
— Нет, не так, — сказала я. — Послушайте, Азиза, это останется между нами.
— Ладно, — прошептала она. — Давайте сядем где-нибудь в укромном месте. Обещайте не говорить остальным, журналистам, никому, то, что я скажу вам.
— Не скажу, Азиза, но не могу обещать, что полиция не станет расспрашивать меня или вас о случившемся.
— Понимаю, но больше никому. — Я кивнула. — Ну, хорошо. Прежде всего, хочу сказать вам, что Кристи Эллингем была очень подлой. Она меня шантажировала. Не знаю, каким образом, но она разузнала о некоторых моих… неосторожностях… когда я была юной и только начинала работать манекенщицей.
— И она отправила вам записку с предложением поговорить, — сказала я.
— Да.
— И что?
— Думаю, раз уж заговорила об этом, нужно сказать вам, какие это были неосторожности, — начала Азиза сдавленным голосом. — Когда мне было пятнадцать лет, я подписала контракт с большим международным агентством. Мои родители решили, что все прекрасно. За мной должна была присматривать дуэнья, и мне предстояло жить с девушками моего возраста в своего рода общежитии. Да, агентство наняло так называемую дуэнью. Точнее, торговку наркотиками и сводницу.
Полгода спустя я пристрастилась к наркотикам, главным образом, к кокаину, и сблизилась с целым рядом дурных мужчин. Думаю, едва не погибла, но однажды одна из девушек, вместе с которыми я жила, скончалась от передозировки. Не могу передать вам, как потрясла меня ее смерть, но я ей многим обязана. Я сбежала — меня бы ни за что не отпустили — с помощью родителей добралась домой, легла в лечебницу и в конце концов вернулась в модельный бизнес. Мне очень повезло, что я не оказалась в мешке для перевозки трупов.
Не представляю, как все это разнюхала Кристи. Я думала, это часть моей жизни погребена в прошлом. Но ей это как-то удалось, и она собиралась заставить меня раскошелиться на крупную сумму. Полмиллиона долларов, можете поверить? Мне показалось, что она долгое время копалась в моем прошлом и согласилась описать это путешествие, узнав, что мы с Кертисом тоже сюда отправляемся.
А Клайв считал, что Кристи поехала в Тунис благодаря его убедительности. Как он будет разочарован!
— А не могли вы ей сказать — давайте, пишите и публикуйте? Вы весьма преуспевающая манекенщица и могли бы обратить ее материал к собственной выгоде. «Преодолевшая тягу к наркотикам манекенщица добивается громадного успеха», что-нибудь в этом духе.
— Прежде всего, пусть я и преуспевающая манекенщица, но не богата. Кертис, то есть мы, сделали несколько очень неудачных инвестиций и в последние два года потеряли почти все. Должна признать, Кертис — никудышный бизнесмен. Он поссорился с моим менеджером, и тот послал его к черту. Кертис сказал — ничего страшного, моим менеджером будет он сам. Я люблю его, но он напрочь лишен деловых способностей. К счастью, я недавно получила очень выгодное предложение от одного производителя одежды. Будет новый фасон стильной вечерней одежды под моим именем. Я даже сделала несколько замечаний по поводу дизайна и очень довольна качеством. Мне хорошо платят за использование моего имени, но я должна демонстрировать этот фасон повсюду. И почти сразу же получу шестизначную сумму.
— Замечательно. Вы хотите сказать, что секс и наркотики вредят бизнесу?
— Совершенно верно. Даже в моем контракте сказано, что я должна быть совершенно незапятнанной, и при малейших осложнениях из-за алкоголя, наркотиков или чего-то такого соглашение расторгается. Эта компания гордится своей социальной ответственностью. Придает большое значение тому, что не использует детского труда, всегда справедливо платит работникам и так далее. Если б Кристи вскрыла ту историю, от сотрудничества со мной мгновенно бы отказались. Мы нуждаемся в деньгах, но Кристи, очевидно, думала, что у нас их куры не клюют.
Я сказала, что нахожусь на мели, но со временем заплачу ей. Эта подлая женщина ответила, что возьмет чеки, датированные будущим числом, можете поверить? Она была совершенно уверена, что я не заявлю на нее в полицию. Потом она стала шантажировать и Кертиса. Сказала, что пишет материал для «Фёрст класс» о том, что он взял все мои деньги и вложил в рискованные предприятия — то есть о преуспевающей женщине, которая связалась с никчемным мужчиной, мне больно об этом говорить. Хуже всего, что она использовала сведения о нашем финансовом положении, которые мы сами дали ей.
В ту ночь я подождала, пока Кертис заснет, потом пошла попытаться урезонить Кристи. Собиралась сказать ей, что если она опубликует этот материал о Кертисе, то не получит от нас никаких денег, потому что мы будем разорены.
Однако я не убивала ее, если вы так думаете. Я постучалась, а потом толкнула дверь. Как я и говорила вам, она не была захлопнута, лишь плотно прикрыта, и замок не защелкнулся, надеюсь, вы понимаете, о чем я говорю. Я слегка толкнула дверь, и она открылась. В прихожей было темно, поэтому я немного постояла там, чтобы глаза привыкли к темноте. Должно быть, в это время толкнула дверь назад, и на сей раз замок защелкнулся. Мне показалось, что я вижу в спальне свет, только он мерцал — это я заметила. И там стоял какой-то странный запах.
— Какого рода? — перебила я.
— Пахло дымом, разумеется, но и чем-то еще. Примерно так пахнет в доме, когда его красят. Однако не краской. Чем-то вроде материалов, которыми очищают кисти.
— Жидкостью из зажигалки, — сказала я. — У нее была экстравагантная зажигалка — одноразовые дешевки не для нее. Я несколько раз видела, как она заправляла зажигалку. Слегка кичилась ею.
— Возможно, — заговорила Азиза. — Я не знала этого запаха, иначе бы сразу поняла. В общем, неожиданно раздался этот звук, что-то похожее на свист, как я уже говорила, и дым повалил вовсю. Я бросилась в спальню и хотела разбудить Кристи, но она не шевелилась. Пыталась стащить ее с кровати, но дым был жутким, и она просто свалилась на пол. Внезапно я поняла, что мне нужно выйти оттуда. Чувствовала себя ужасно. Не могла дышать. Ринулась прочь, но далеко не ушла, так ведь? Возможно, вы думаете, что я решила — ну и хорошо, пусть себе сгорит. Однако, честно говоря, эта мысль пришла мне уже потом. Оплакиваю ли я ее смерть? Нет, конечно. В сущности, благодаря ее смерти, с меня свалилось громадное бремя. Но будь у меня выбор, я бы не бросила ее там умирать. Я не смогла бы жить в ладу с собой, если б так поступила, какой бы подлой ни считала эту особу.
Я вполне готова рассказать полицейским, что произошло в ее комнате. То, что я говорила вам в больнице — правда. Я только не сказала, почему оказалась там. Надеюсь, вы не станете говорить об этом никому без крайней необходимости.
— Обещаю, — сказала я. — Но скажите, почему вы отправились в Тунис?
— Хотели таким образом отпраздновать подписание контракта. Разумеется, мы не знали, что должна приехать Кристи, и что она будет собирать о нас сведения. Средства массовой информации уделяют нам достаточно внимания, и, думаю, в конце концов о моем прошлом станет известно. Видимо, я была очень наивной, полагая, что нет. Но мы не знали.
— Но почему Тунис?
— Это казалось интересным и было нам по карману.
— Кто выбрал его, вы или Кертис?
— Пожалуй, Кертис. Я была за Париж, но он счел, что Тунис будет более интересным и своеобразным.
— Почему вы не уехали домой после того пожара? — спросила я.
— Я хотела, но не потому, что мне этот тур не нравится. Если б не Кристи, я была бы от него в восторге. Это красивая страна, к тому же я узнала многое. Тур не совсем такой, о каком я мечтала, но вашей вины тут нет. Кертис сказал, что мы должны продолжать его, не расстраиваться из-за этой истории, поэтому мы здесь. И я не убивала Кристи.
— Привет, Брайерс, — сказала я, приступая ко второму в тот день интервью. Я решила не касаться затонувшего судна, но существовал вопрос взаимоотношений между Брайерсом и Риком. — Рада видеть, что вы уже не в больнице. Стоит ли сидеть одному в этом доме? Где остальные?
— Хеди неподалеку. Это замечательный человек. У него уже есть дом в городе, поэтому он живет там. Однако пришел проведать меня, принес кое-какой еды. Гас и Сэнди устроили себе отдых. Поехали на несколько дней в Тунис. Винить их я не могу. Делать здесь нечего, а со мной, честно говоря, им скучновато. Очень любезно с вашей стороны, что пришли, — сказал
