была уже готова сдаться и продолжать поиски в другом месте, как вдруг увидела его снова. На сей раз Рик стоял в дверях одной из лавок и заталкивал что-то похожее на пачку денег в денежный пояс. Казалось, он только что сделал покупку и прячет сдачу.
Я хотела подойти к нему и либо обнять с облегчением, как заблудившегося ребенка, либо выбранить за то, что так опаздывает. Однако меня что-то остановило, то ли осторожность, с которой он осматривался перед тем, как выйти на улицу, то ли тот факт, что у него не было никакого свертка. Я вошла в одну из лавок и наблюдала, как Рик прошел мимо. Собственно говоря, он не выглядел ни обеспокоенным, ни заблудившимся.
Я подождала, пока он не вышел с рынка, и хотела за ним последовать, но тут мне в голову пришла неприятная мысль. Я вошла в лавку, которую он только что покинул.
— Мисс, могу я вам помочь? — спросил человек за прилавком.
— Возможно, — ответила я. — Мне нужно золотое ожерелье.
— У нас их много, — восторженно сказал продавец. — Пожалуйста, — и указал на ряды искусно сделанных филигранных ожерелий, на мой вкус, несколько аляповатых.
Я осмотрела несколько, изображая легкий интерес. Покупки на медине требуют нервов, умения торговаться и немало актерского мастерства.
— Откуда вы? — спросил продавец. — Из Англии? Германии?
— Из Канады — ответила я.
— Превосходно, — сказал он. — С канадцев я запрашиваю умеренную цену. Какое вам нравится?
— Не знаю, — ответила я. — Пожалуй, что-нибудь попроще. Простое, но хорошее, понимаете. И массивное, — добавила я.
— Кажется, что-то такое у меня есть, — сказал он и обернулся к полке позади, где лежало то, которое меня интересовало. — Что-нибудь вроде этого? — спросил он, показывая мне ожерелье.
— Это немного ближе к тому, что мне хотелось, — сказала я, старательно выделив слово «немного». — Можно посмотреть?
— Конечно, — сказал продавец, отдавая мне ожерелье. — Красивое, правда? Восемнадцать каратов. Очень удачно, что вы зашли сюда. Я получил его только сегодня и уверен, оно будет продано очень быстро. Сколько вы готовы заплатить?
— Я не уверена, что остановлю выбор на нем. Оно похоже на то, какое мне хотелось, но не совсем. Есть у вас другие?
Я осмотрела еще несколько ожерелий, затем вернулась к тому, которое решила купить как можно дешевле.
— Я сказал, что запрошу с вас умеренную цену. — Продавец старательно сделал вид, что задумался, что-то посчитал на карманном калькуляторе, назвал неимоверную сумму, и началась торговля.
— Не знаю, — снова сказала я. — Может быть…
Я огляделась по сторонам, потом сделала два шага к двери. Продавец слегка снизил цену. Я остановилась и сделала гораздо более низкое встречное предложение. Продавец принял оскорбленный вид, но предложил цену немного ниже предыдущей. Я назвала сумму чуть повыше своего первого предложения. Он предложил мне чашку чая из кедровых орешков. Мы обменивались предложениями между глотками превосходного мятного напитка. В конце концов продавец поднял руки.
— Должно быть, я сегодня очень щедрый, — театрально вздохнул он, — раз соглашаюсь на такую низкую цену. Но только для такой красивой дамы. Притом канадки.
Я поблагодарила его за комплимент, мы обменялись рукопожатием. Я выложила деньги, он завернул для меня покупку. Ожерелье обошлось мне дорого, но, видимо, значительно дешевле, чем покойному мужу Кэтрин Андерсон дома.
Однако Рик и глазом не моргнул, когда я эффектно достала ожерелье за ужином.
Кэтрин чуть не расплакалась от радости, остальные члены группы тут же зааплодировали. Клифф похлопал Кэтрин по руке.
— Где вы нашли его? — раздались восклицания.
— В лавке на ювелирном рынке, — ответила я. — Когда искала Рика.
И выразительно посмотрела на него. Он с глуповатым видом пожал плечами.
Либо это было превосходное актерство, либо этот человек был совершенно невиновен. Мне мучительно хотелось отвести его в сторону и потребовать, чтобы он выплатил мне до последнего цента ту сумму, которую я отдала за ожерелье, но я понимала, что одно лишь пребывание в той лавке не означает, что он вор, и то, что он прятал деньги, тоже не является уликой. Что до отсутствия свертка, возможно, он купил что-то умещающееся в денежном поясе. К примеру, серьги для подружки или кольцо.
— Послушайте! — воскликнул Рик. — Может, это загладит тот факт, что я вынудил всех ждать. Я искренне извиняюсь. Мои часы остановились, а я не заметил. Но больше опаздывать не буду. Мне удалось купить батарейку для часов там же, на медине.
«Или батарейку для часов», — допустила я.
Однако я все же испытывала легкое торжество, пусть и умеряемое неясностью относительно личности вора. Кристи Эллингем, мнение которой могло возвеличить компанию «Макклинток энд Суэйн» или погубить его репутацию, еще не появлялась из своей комнаты, по крайней мере, одно серьезное препятствие для положительного отзыва о нашем туре, было удалено, во всяком случае, в некоторой степени. Правда, выкуп ожерелья обошелся в немалую сумму, но оно того стоило, не правда ли?
3
Осмотрев мертвое тело, Газдрубал выпрямился и вздохнул. Что здесь стряслось? Определенно несчастный случай, но как он мог произойти? С таким опытным матросом, как Абдельмелькарт? Море, пожалуй, было неспокойным, но не бурным, палуба была слегка влажной от недолгого шквала, но не настолько скользкой, чтобы матрос, всегда так уверенно державшийся на ногах, мог упасть. Это исключено!
Но все же Абдельмелькарт лежал мертвым, глаза его смотрели вверх, словно устремленные на какое-то далекое место, темная прядь волос на правой стороне головы слиплась от крови. Было понятно, от чего он умер: сильный удар по затылку. Однако было что-то неладное в том, как лежал этот человек, и Газдрубалу казалось, что тело как-то потревожено, возможно, из привычного облика этого человека что-то исчезло. Нужно будет об этом подумать, когда потрясение от вида его мертвого тела слегка пройдет.
— Кто-нибудь видел, как это произошло? — спросил он столпившихся вокруг тела матросов. Все покачали головами.
— Думаю, ударился затылком, — сказал один из них, человек по имени Маго.
— Это понятно, — сухо произнес Газдрубал. — Но каким образом?
Маго пожал плечами. Газдрубалу не нравился этот человек. Он считал его ненадежным. В словах Маго никогда не бывало ничего предосудительного, но кое-что в его поведении, легкий вызов, появлявшийся в его лице всякий раз, когда Газдрубал отдавал ему приказание, вероломство во взгляде, беспокоило капитана. Возможно, Маго говорил правду; возможно, и нет. И разве серебряный амулет Абделъмелькарта уже не висит на шее Маго? Ага, вот что исчезло из привычного облика. Он узнал форму амулета, солнечный диск в стареющем месяце. Абдельмелькарт не вышел бы в море без своего амулета, как и он, Газдрубал, без своего. Быстрый этот Маго, быстрый и противный.
Газдрубал оглядел остальных.
— Кто еще может что-то сказать?
— Нам показалось, что мы слышали крик сквозь шум ветра, — ответил Сафат, друг Маго, такой же ненадежный, хотя менее умный. В подобное плавание берешь ту команду, какую удастся набрать. И все-таки Газдрубал не нанял бы Маго и Сафата, если б человек, который готовил судно к рейсу, не настоял на немедленном выходе в море, не дав капитану возможности собрать свою обычную команду.
— Только мы не обратили на него внимания. Подумали, что крикнула птица, — сказал, матрос по имени Мальчус, продолжая за Сафатом. — Но когда рассвело, мы обнаружили его лежащим здесь. Как это случилось, не видели.
«Еще один», — подумал Газдрубал. Матросу не удавалось скрыть ликования при виде тела Абдельмелькарта. Эти двое соперничали за руку красавицы Бодастарт, и Абдельмелькарт оказался победителем. Теперь Мальчус, наверное, думал о том, как лично выразит вдове свои соболезнования. Абдельмелькарт был недоволен, увидев Малъчуса на борту, но Газдрубал убедил его, что лучше пусть этот человек будет здесь, чем в Карт Хадаште, пока он сам находится в рейсе.
Другие закивали, подтверждая его слова. Все, кроме парня, почти мальчишки, который впервые вышел в море. Газдрубал выбрал его для путешествия, потому, что он выглядел смышленым, и наблюдательным. Теперь же парень выглядел настороженным и, пожалуй, даже испуганным.
Газдрубал, махнув рукой, отпустил матросов.
— Возвращайтесь к своим обязанностям, — сказал он. Матросы повернулись, собираясь уходить. — И вот что, Маго, — сказал он, протянув руку. — Амулет, пожалуйста. Для вдовы Абдельмелькарта.
В глазах Маго вспыхнула ненависть, он снял амулет и швырнул его Газдрубалу.
Капитан повернулся снова к телу. Жаль было терять Абдельмелькарта. Он был хорошим матросом, хитроумным, полезным, когда дело доходило до переговоров с местными властями в портах, куда они заходили, но честным в делах с согражданами и товарищами по команде. И такой нелепый несчастный случай, видимо, секундная неосторожность в занятии, которое почти не допускает ошибок.
Но обо что он ударился? На месте соприкосновения должна быть кровь. Капитан коснулся планшира возле лежащего тела. Ничего. Повернулся к кедровому ящику. Крови там тоже не было видно, но он провел пальцами вдоль края. В палец вонзилась заноза, и Газдрубал резко отдернул руку.
Он посмотрел на то место, где занозил палец. Может, кто-то пытался из любопытства открыть ящик? Нагнулся к нему. Следы были, хоть и очень легкие. Под крышку вставили какое-то очень тонкое орудие и попытались ее приподнять.
Капитан снова повернулся и склонился над телом Абдельмелькарта. Его короткого меча не было. Может быть, матрос, поднятый с постели среди ночи, забыл взять его? Маловероятно. Абдельмелькарт очень гордился этим мечом, купленным у солдата-наемника несколько лет назад. Он сказал Газдрубалу, что заплатил за меч серебряную драхму. Наемник не мог устоять перед такой ценой. Но Абдельмелькарт расплатился с ним той монетой, которую накануне вечером стащил у него. Он смеялся, рассказывая, как расплатился с солдатом его собственными деньгами. Да, что тут говорить, Абдельмелькарт был ловким. Может быть, Маго украл и меч? «Вряд ли, — решил капитан. — Времени, чтобы спрятать оружие до появления остальных, было мало. Разве что…»
Он посмотрел вперед, на небо, уже алеющее зарей. За ним наблюдали два человека, Маго и незнакомый парень. Газдрубал подумал, что теперь у него две проблемы. Небо предвещало шторм, притом сильный. И на судне было что-то очень неладное.
— Иди сюда, — сказал капитан парню, нервозно топтавшемуся неподалеку. — Иди сюда, поговорим.
Затем исчез нож Марлен с выкидным лезвием, вслед за ним крупная, во всяком случае, по моим меркам, сумма денег — примерно семьсот долларов, которые Джимми носил при себе.
— Дома мы никогда не запираем заднюю дверь, — сказал он. — Эта страна кишит ворами. В таком отеле нельзя оставлять свои вещи даже на минуту.
