вообразить, что порог его вот-вот переступит представительный мистер Эвелин либо любопытный мистер Пепис остановится у витрины поглазеть на книги. Уорингтон вошел, а Пен, предоставив своему поверенному свободу действий, стал беспокойно шагать взад-вперед по улице, ожидая, чем кончатся переговоры. Много несчастных, чья слава и пропитание зависели от милостивого решения здешних меценатов, вот так же мерили шагами эти панели, и такие же заботы и тревоги ходили за ними по пятам. Чтобы скоротать время, Пен разглядывал выставленные в окнах чудеса и дивился их разнообразию. В одной витрине красовались старопечатные фолианты, набранные четким, бледным шрифтом эльзевиры и альдины; в другой теснились 'Еженедельник ужасов', 'Календарь преступлений', 'История самых прославленных убийц всех стран', 'Журнал Раффа', 'Весельчак' и прочие грошовые издания; чуть подальше британским диссидентам предлагались в виде духовной пищи портреты мало привлекательных личностей с факсимиле их преподобий Граймса Уопшота и Элиаса Хаула, а также трактаты, написанные первым из них, и проповеди, прочитанные вторым. Подальше небольшое окошко было сплошь завешано медалями и четками, безвкусными, в ярких красках и позолоте изображениями святых и полемическими богословскими брошюрками по пенсу или по девяти пенсов за дюжину, указующими правоверным католикам кратчайший способ расправы с протестантами; а в соседнем окне внимание привлекала проповедь 'Откажись от ереси Рима', которую Джон Томас, лорд епископ Илингский, прочел на открытии колледжа в Шепердс-Буше. Нет, кажется, убеждения, для которого не нашлось бы места на тихой старой Патерностер-роу, под сенью собора св. Павла.
Пен разглядывал витрины и вывески, как человек, ожидающий свидания с дантистом, просматривает журналы в приемной. Он запомнил их на всю жизнь. Ему уже казалось, что Уорингтон никогда не придет. И в самом деле, тот ходатайствовал за своего друга довольно долго.
Если бы Пен услышал, как отозвался о нем Уорингтон, присущее ему самомнение раздулось бы неимоверно. Случилось так, что пока Уорингтон беседовал с мистером Хеком, в кабинет спустился сам мистер Бэкон, и Уорингтон, хорошо зная слабые струнки издателя, очень ловко сыграл на них. Начать с того, что прежде чем заговорить с Бэконом, он надел шляпу и уселся на стол. Бэкон бывал очень доволен, когда аристократы обходились с ним грубо, и переносил такое обхождение на своих подчиненных: так школьник передает бляху за проступок виновнику следующей шалости,
— Как! Вы не знаете мистера Пенденниса? — вопросил Уорингтон, — Мало вы, видно, вращаетесь в свете, иначе непременно бы о нем услышали. У него поместья на западе Англии, он принадлежит к одной из древнейших английских фамилий, связан узами родства с половиной нашей знати… лорду Понтипулу он тоже родня… в Оксбридже был среди первых; каждую неделю обедает в Гонт-Хаусе.
— Ах, батюшки! Что вы говорите, сэр! Нет, в самом деле?..
— Я как раз показывал мистеру Хеку стихи, которые он вчера вечером написал по моей просьбе в один присест; и Хек предлагает в уплату за эти стихи подарить ему экземпляр вашей книги, ну как ее, этой самой…
— Ах, батюшки! Этой самой? Да ну?
— 'Весеннего альманаха', вот как она называется. Но вы же не воображаете, что мистер Артур Пенденнис мог пропустить обед в Гонт-Хаусе безвозмездно? Вам не хуже других известно, что светские люди требуют оплаты за свои труды.
— Требуют, сэр, ваша правда.
— Говорю вам, это восходящая звезда. Его ждет слава, блестящая будущность.
— Так говорили о многих молодых господах, сэр, — возразил издатель со вздохом. — Взять хотя бы лорда виконта Додо. Я заплатил его милости хорошие деньги за сборник стихов, а продал всего восемьдесят экземпляров. А 'Азенкур' мистера Попджоя и вовсе не имел сбыта.
— Ну что ж, тогда сведу своего приятеля к Бангэю, — сказал Уорингтон, слезая со стола.
Угроза подействовала мгновенно. Мистер Бэкон уже готов был всячески пойти навстречу мистеру Уорингтону, и только тут удосужился спросить у своего редактора, какой материал им предлагают. Узнав же, что речь пока идет всего лишь о двух стихотворениях для 'Весеннего альманаха', он воскликнул: 'Ах, батюшки, да выпишите ему чек', — и Уорингтон, забрав чек, вышел на улицу и с торжествующей улыбкой вручил его Пену. Пен не мог бы возликовать больше, если бы кто-нибудь завещал ему целое состояние. Он тут же стал звать Уорингтона обедать в Ричмонд. И что ему купить матери и Лоре? Он должен поскорее им что-нибудь купить.
— Приятнее всего им будет получить книгу, — сказал Уорингтон, — и увидеть среди прочих титулов знакомую подпись под стихами.
— Благодарение богу! — вскричал Артур. — Я же буду больше висеть на шее у матушки! Теперь я могу расплатиться с Лорой. Могу сам зарабатывать деньги, сам пробивать себе дорогу.
— Могу жениться на дочери великого везиря. Могу купить дом на Белгрэйв-сквер. Могу построить воздушный замок, — подхватил Уорингтон, радуясь восторгу друга. — На хлеб с сыром тебе, пожалуй, хватит, Пен; а он, не отрицаю, очень вкусен — хлеб, добытый своим трудом.
В тот вечер они пообедали в клубе на деньги Пена. Давно уже он не предавался такой роскоши, и Уорингтон не стал перечить, даже когда Пен заказал две кварты кларета, которым они и чокнулись за процветание 'Весеннего альманаха'.
Одна удача обычно ведет за собой другую, н очень скоро возникло новое обстоятельство, призванное помочь Пену в осуществлении его планов. Однажды Уорингтон перебросил ему через стол письмо, принесенное мальчиком из типографии. 'От капитана Шендона, сэр', — сказал маленький посланец. А потом вышел в прихожую и, по обыкновению, заснул там на скамеечке. Впоследствии он еще не раз сюда приходил с посланиями для Пена.
'Ф. т. Вторник, утром.
Дорогой сэр!
Сегодня у меня будет Бангэй, по поводу газеты 'Пэл-Мэл'. Вы лучше, чем кто-либо другой, сможете помочь нам _подлинным вест-эндским материалом_ — вы меня понимаете — чтобы было остро, солено и дьявольски аристократично. Для нас будет работать леди Хипшо, но вы сами знаете, это не бог весть что; и еще у нас есть два лорда — те чем меньше будут писать, тем лучше. Вы нам необходимы. Платить будем столько, сколько вы потребуете, и поверьте — успех 'Пэл-Мэл' обеспечен.
Прислать Б. к вам, или вы заглянете ко мне сюда?
Искренне Ваш _Ч. Ш._'
— Опять конкуренция, — сказал Уорингтон, когда Пен прочел записку. Бангэй и Бэкон на ножах; они женаты каждый на сестре другого и некоторое время были компаньонами и добрыми друзьями. Хек говорит, что рознь между ними посеяла миссис Бангэй; а Шендон, который отбирает материал для Бангэя, во всем винит миссис Бэкон. Я так и не знаю, кто из них прав, Пичем или Локит. С тех пор как они рассорились, война не утихает ни на минуту. Стоит одному выпустить книгу путешествий, или сборник стихов, или еженедельник, ежемесячник, ежегодник, — как другой бьет его тем же оружием. Бедный Шендон с восторгом мне рассказывал, как он подбил Бангэя устроить для своих сотрудников обед в Блекуолле, — для этого ему достаточно было упомянуть, будто Бэкон пригласил весь свой штат на угощение в Гринвиче. Когда Бангэй нанял твоего знаменитого приятеля мистера Уэга редактором 'Лондонца', Бэкон тут же заручился услугами мистера Гриндла для своего 'Вестминстерского журнала'. Когда Бэкон издал ирландский комический роман 'Барни Браллахан', Бангэй помчался в Дублин и выпустил юмористическую ирландскую повесть 'Луни Мак-Тволтер'. Когда доктор Хикс напечатал под маркой Бэкона свои 'Странствия по Месопотамии', Бангэй опубликовал 'Экспедицию в Сахару' профессора Сендименда; а теперь Бангэй затеял свою газету 'Пэл-Мэл' в противовес Бэконову 'Уайтхоллскому обозрению'. Пойдем поразузнаем об этой 'Пэл-Мэл'. Возможно, там и для тебя найдется работа. Пошли к Шендону. Мы застанем его дома, за это я ручаюсь,
— А где он живет? — спросил Пен.
— В Флитской тюрьме. Он действительно чувствует себя там, как дома. Он там первый человек.
С этой стороной лондонской жизни Пен еще не был знаком, и он с большим любопытством переступил порог мрачного тюремного здания. Через караульное помещение, где сидели надзиратели и сторожа, они прошли во внутренний двор. Шум, крики, толкотня и грязь совсем ошеломили Пена. Люди здесь находились в беспрестанном, беспокойном движении, как звери в клетках. Одни играли об стенку в мяч, другие, шаркая ногами, ходили взад-вперед; какой-то тип был погружен в беседу со своим адвокатом, неопрятным и
