Телохраны встретили появление Ивана без удивления, подтверждая мысль, что мегалакские кони на Шарагде и не такая уж редкость.
— Далеко до Барража? — спросил Антон.
— На твоем скакуне за пару часов доедем!
Под укоризненным взглядом Ивана они влезли на него все втроем.
— Спасибо! — кисло поблагодарил он.
Коротая дорогу, Антон поинтересовался у спутников:
— Про каких клоунов вы говорили? Почему вы их так боитесь? Они что такие страшные?
— А я знаю, как они выглядят? — Невежливо огрызнулся Кай. — Их кто увидит, уже ни о чем не сможет рассказать. Зарежут своими острыми ножичками да съедят. Перегон весь в костях.
— С ножиками они здорово управляются, — уважительно подтвердила Инга. — Метают, говорят, так, что муха не увернется. По самую рукоять нанижут, но не вытаскивают, а осторожно так, медленно, взрезают человека, как птичью тушку. Великий К.Г. его подери!
Антон слышал странное имя во второй раз и спросил, о ком идет речь.
— К.Г.- не коронованный Амир, — уважительно сказал Кай, но удостоился болезненного тычка от Инги.
— Не мели ерунды, — оборвала она. — Амир у нас только один. К.Г. это самозванец.
— Кто он все-таки такой?
— А шут его знает, — признался Кай. — Все только и говорят — К.Г., а кто он или что — никому про то неведомо. Кто его боится, кто боготворит. В Барраже не вздумай про него даже заикнуться — повесят.
19. Б А Р Р А Ж
На окраине Барража сидел дервиш, замотанный в тридцать три слоя одежды.
Шаровары имели многочисленные прорехи, сквозь которые проглядывали все новые шаровары, и каждый раз нового цвета. Более всего неизвестный ценил красный и оранжевый цвета.
— Таможня, — вальяжно сказал мужичок и сплюнул под ноги. — Слазьте с коня. Откель идете?
Несколько толстых мужчин с дубинами в руках, присутствующих неподалеку, всем своим видом демонстрировали нейтральность. Но что — то говорило путникам, что таможня-это серьезно.
— Мы идем из Чикан — вилла, — откликнулся Кай. — А этот господин…
— Тоже из Чикан — вилла, — быстро добавил Антон.
— Да? — Подозрительно покрутил носом таможенник, он у него оказался длинным и острым, видно, профессиональное, чтобы лучше чуять контрабанду. — Как там поживает Долгий — Гам, все так же портит воздух своим необъятным гузном?
— Уже не портит. Его зарезали пьяные возчики три года назад.
— Да? — Удивился мужичок. — Как бежит время! Три года! Так значит, у вас до сих пор есть возчики? Следовательно, и керосин есть для самодвижущихся повозок? У нас уже давно забыли, что это такое. А в Барраж зачем пожаловали? Раз у вас такая распрекрасная жизнь, даже керосин есть.
— Хотим наняться в охрану каравана. Не скажешь ли любезный, не снаряжается ли какой караван в Перегон в ближайшее время?
— Может и снаряжается. Идите на постоялый двор к Чуме. Там сейчас Поджидай — Камень собирает таких же безмозглых людей, как вы, которым не дорога жизнь и которые готовы испытать на себе адскую жаровню Перегона.
Но когда они хотели пройти, были остановлены.
— Платите пошлину, лодыри!
— У нас ничего нет.
— А если найду? — палаш Кая у него интереса не вызвал, зато инвертор он изучал долго и пристально. — Что за контрабанда. На рею захотели, бродяги? Таких висельников в Чикан — вилле отродясь не держали. Пирамидку конфискую в пользу короля. Проваливайте отсюда, покуда я комесов не позвал.
Инвертор было жалко до слез. На его настоящую стоимость можно было купит весь Барраж. Да и оставлять такую опасную штуку в чужих руках тоже не стоило. Антон одной рукой придержал «таможню», другой выдернул из цепких загребущих пальцев роковую призму.
— Ты чего? — заорал дервиш, и толстые как по команде двинулись к ним.
Антон вывернул из инвертора всю внутреннюю начинку себе под ноги и раздавил.
Потом сунул оставшуюся пирамидку обратно мужику.
— Таможенный сбор уплачен! — заявил он.
— Чтоб тебя клоуны на Перегоны сожрали! — крикнул им дервиш вслед.
Дома Барража представляла собой каркасы, затянутыми полиэтиленом, реже, картоном.
Увеселительные заведения могли похвалиться стенами из жести и светлого металла, скорее всего, дюралюминия. На вывесках не было букв, только вырезанные фигурки.
Судя по ним, все девицы имели бюсты нестандартного размера.
Случайный прохожий, одетый в тряпье, но в напяленном поверху начищенном медном панцире, на вопрос, как пройти к постоялому двору Чумы, указал на кривоватую улочку, конец которой терялся за поворотом.
— Идите прямо, до самого конца, пока не упретесь в железные врата, где косорыловку продают. Но вам туда не надо. Да и косорыловка тамошняя дрянь. Вам надо поворотить направо и опять идти до конца, до следующих железных ворот, где упыря третьего дня побили. Но вам туда опять-таки не надо. Круто завернете направо, там и быть Чуме. Поторопитесь, а то до ночи не успеете.
Взяв коня под уздцы и выполняя рекомендации незнакомца, они пошли бы прямо, но улочка так безбожно петляла и разветвлялась на бесчисленные никем не учтенные тупики, что они вскоре сбились с пути, и ни вопросы о том, где косорыловку продают, ни про упыря, ничем делу не помогли. На вопросы про Чуму все только делали большие глаза. Но когда они продолжали путь, им смотрели в спину, точно провожали в последний путь.
Одновременно, Антон чувствовал, что за ними следят. Кому они спонадобились?
Видно за версту, что денег у них нет, великий К.Г. их подери.
Опять нескончаемой чередой потянулись убогие мазанки, казавшиеся порождением чьей-то болезненной фантазии. Хлам, отбросы цивилизации, насмешка над разумом.
Кай периодически грозил палашом кому-то в темноте.
— Мутант, — пояснил он. — Увязался за нами, гад.
— Чего он хочет?
— Сожрать он нас хочет. Надеется, что мы испугаемся, побежим, и кто-нибудь из нас отстанет.
— Что все так серьезно?
— Серьезней некуда. Вообще то он на женщину рассчитывает. Они слабее.
Цепочка хижин поредела. Теперь они возвышались порознь, от одной до другой надо было уже изрядно идти. Прямо посередь улицы были навалены кучи мусора. Обходя одну такую, Антон заметил внутри скрытое шевеление. Если это был червь, то толщиной не менее метра.
Не город, а сплошные ловушки.
Совершенно случайно они вышли к белеющей створами задней части когда-то транспортного катера. Над воротами возвышался шпиль из неструганных палок, увенчанный обглоданным черепом какого-то животного, напоминающего барана, только больших размеров.
Створ отошел чуть в сторону, выпуская давешнего путеуказателя в медном панцире.
Антон почему-то не удивился. Едва оказавшись в городе, он понял, что за ними следят.
— Долго что-то шли, — проговорил встречающий. — Заходьте скорее, други мои.
Телохранители замялись, но Антон, не колеблясь, шагнул внутрь. Соглядатай быстренько припер за ними ворота.
Двор был опрятно подметен. В центре, над аккуратным, но жарким, костром, в раскладке которого чувствовалась опытная рука походного воина, булькал глубокий казан.
В углу было отгорожено стойло, в котором Антон с удивлением разглядел мегалаковских коней. Те настороженно уставились на Ивана.
Жильем служила сферическая башня космотанка. Основание было размолото в клочья.
Чем ее так? Разве что атомным ударом.
Отсутствующий люк башни был затянут полиэтиленом. Он распахнулся, выпуская кряжистого мужика с черной лопатовидной бородой, одетого в просторные шаровары, атласную рубаху и крепкие башмаки космического десантника.
— Привел, Муха? — Спросил вышедший, голос у него оказался громогласным.
— Как и было оговорено, Поджидай, троих, да простит меня великий К.Г., -ответил тот. — Но вы ведь сами просились, господа, в Перегон. Ваши бедные душеньки не будут меня винить?
Поджидай сунул ему кредитку в руку, и тот ретировался в ворота.
— Где раньше служили? С каким оружием работать умеете? — Спросил Поджидай.
Смотрел он больше на Антона, так как по сравнению с почти детьми Каем и Ингой тот выглядел волкодавом рядом с дворовыми щенками. Телохранители сказали, что с галакса бить они мастера, да и с холодным баловались.
Антон ничего не сказал. Он почему-то понял, что слова, в общем-то, не нужны.
Такой опытный караванщик должен и сам все видеть.
— Много людишек-то побил? — Обратился к нему Поджидай.
Антон подтвердил.
— Сидел?
Он опять подтвердил, на этот раз с гордостью, уверенный, что у таких лихих людей это должно цениться.
— Смотри, если наведешь комесов, — погрозил Поджидай, но, чувствовалось, больше для острастки.
