Вскоре Флоров подъехал к кратеру. Поиски вертолета не потребовали дополнительных усилий. Море в месте посадки было побеспокоено на многие десятки метров мощными лопастями. Вертолет стоял в центре произведенного беспорядка. Его лопасти теперь не казались мощными, свисая, словно унылые уши ослика Иа.
Флоров по дуге приблизился и остановился. У него были кое-какие предположения о том, кто мог прилететь. Подошел по хрустящему песочку, открыл дверку.
Два пилотских кресла, за ними в два ряда еще 8 кресел, 6 из которых несут явные следы, не спешащих выпрямляться в условиях пониженной силы тяжести. Значит, их всего 8.
В салоне чисто, никаких следов, окурков. Короче, почти армейский порядок при отсутствии всякой маркировки. Просто вертолет. Знаков на машине никаких, только бортовой номер. Значит, спецслужбы.
Пошарил в кресельных сумках. Из одной извлек скромный водонепроницаемый пакетик.
Ольвис плюс.
— Падлы! — вырвалось у него.
У него до последнего жила надежда, что они не притащат Яну сюда, теперь надежда умерла. Они притащили. И продолжали тащить дальше, вернее глубже, чтобы сунуть девушку головой вперед в гильотину.
Поиски хода заняли у него чуть дольше времени, чему спецназовцев. У него миноискателя не было. Он остановился на входе в тоннель, черный как ухо у негра.
Надо бы за фонарем сходить в машину, подумал он. Потом у него появилась идея.
Развел руки, прикинул, должна пройти. Я на машине поеду, решил он. Спецназовцы, они тренированные за поездами бегать и моря переплывать, а программист народ хрупкий, его надо везти.
Сложность была в небольшом подъемчике. Вход находился метров на десять выше уровня моря. Плюс был опять таки в пониженной гравитации.
Он вернулся в машину и завел. Бензина оставалось меньше 10-ти литров. Это была крайняя градация, а, сколько там осталось точно, кто его знает. Врубил первую скорость и благословясь поехал.
Броневик с мягким скрипом проехал по морю, слегка подпрыгнул на небольших селенитах на «побережье», потом нос его задрался вверх, и он стал забираться по склону кратера. Еще повезло, что склон оказался не очень крутым.
В одном месте колеса забуксовали, и, вызывая легкий сердечный приступ у Флорова, машина стала замедленно, как при рапидной съемке запрокидываться на крышу, но Алик с испугу наддал газку, после чего из выхлопной трубы в небо ударил столб паровозного дыма, а броневик с новым остервенением запрыгал дальше по осыпающемуся склону.
Наконец, машина подобралась вплотную к таинственной пещере, которая оказалась уже, чем он прикидывал. Во всяком случае, въехать в нее получилось лишь, принеся боковое зеркало в жертву.
Флоров остановился. Фары осветили длинный уходящий вниз в недра тоннель.
Ничего подобного он ранее не видел. Пол ровно отсвечивал металлом, а вот стены были пористые на вид, состоявшие из тугих переплетений, словно птичьи гнезда.
Если долго вглядываться, все эти переплетения на стенах складывали в завораживающие узоры. Он поспешил отвернуться, пока ему еще что-нибудь не пригрезилось.
Заводить мотор не стал, а просто поставил коробку на нейтральную передачу и слегка отпустил тормоз. Броневик исправно покатился. Флоров позволил набрать ему скорость километров тридцать в час, и ему оставалось лишь придерживать коняку.
Вскоре скорость поддерживать стало труднее. Флоров был вынужден давить на тормоз на всю железку. Наклон заметно увеличился, машина скользила вниз как с горы.
Флоров уже не отпускал тормоз, но от него было мало толку. Колеса давно стояли мертво, но на скорость это влияло мало. Стены слились в одно сплошное мельтешение. Пару раз машину приложило о стены. Повезло, что корпус был бронирован и удары выдержал. Внезапно, Флоров увидел распахивающуюся впереди горизонтальную снежно белую равнину, увенчанную решетчатым сооружением.
Едва успев упереться ногами, сорвал ручной тормоз. Увернуться не представлялось никакой возможности.
Последовал удар, но не такой сильный, как ожидалось. Создалось ощущение, что броневик протаранил толстую картонную стену, что позволило ему резко погасить скорость, после чего он, клюнув носом пол, закачался на рессорах и покатился дальше уже по прямой. В этот момент тормоза будто вспомнили о своем существовании и яростно заверещали.
Броневик встал как вкопанный.
Место было странное. Хотя какое еще может быть на Луне? Даже не так. Оно было ненатуральное, напоминая забытую декорацию неснятого фильма. Только о чем он мог быть?
Горизонтальная площадка с разрушенным Флоровым «гипсокартонным» сооружением в центре оказалось не настолько большим, как показалось вначале. Сыграло свою роль, что пол, стены и потолок имели одинаковый безупречный белый цвет, и сливались. А так сама площадка была не больше стандартной станции метро.
На «станцию» вело множество ходов, совершенно одинаковых, размером с ход, что привел Флорова сюда. Некоторые из них имели наклон вниз, некоторые вверх, но, несмотря на это ни один не имел ничего похожего на ступени или лестницы. Похоже, лунатики не знали такого архитектурного приема.
Флоров заглушил мотор и вышел, резко почувствовав навалившуюся тяжесть. Здесь была нормальная гравитация. Но все это было не важно, потому что он совершенно не представлял, куда могли отправиться прилетевшие на вертолете люди и увести с собою Яну.
Куда двигаться дальше? Он окинул взглядом нескончаемый ряд тоннелей.
Пол «станции» в строгом шахматном порядке был утыкан красного цвета дисками примерно метр в диаметре. На вид явный металл. Напоминает люки земной канализации. Что если вертолетчики двинулись сюда? В таком случае число неизвестных возрастало многократно. Люков были десятки.
В месте разлома протараненного сооружения, которое Флоров про себя назвал «беседкой» виднелась все та же прессованная труха, и… торчали кости.
Флоров поежился. Ему не нравилось это место. Было что-то неестественное в диком смешении мусора и человечьих или животных останков. Кем бы ни был неизвестный строитель, но он явно был безумен.
Равнину окутывала стылая тишина, одновременно, откуда-то издалека слышался низкий тревожный гул, напоминающий гул проводов, находящихся под высоким напряжением.
Внезапно тишину разорвал одиночный выстрел. Флоров присел от страха, хотя если бы стреляли в него, это ему вряд ли бы помогло. После этого в одном из ходов началась настоящая канонада.
Правосудов вел отряд по машрутизатору СМ-2, ноу-хау, неиспользованная доселе нигде модификация. Аналитический отдел ОПУ еще до катаклизма разработал прибор для времен, когда использовать систему GPS станет невозможно. Для этого была применена привязка прибора к лунным объектам. Полюсов спутник не имел, так что пришлось использовать мнимые.
Майор не вникал в тонкости науки. Ему достаточно было, что он держал в руках прибор, позволяющий ориентироваться в лунных недрах. По его показаниям выходило, что они опустились на глубину в один километр. Не больше и не меньше.
Еще на Земле, получая инструкции от Серегина лично, он удивился, что Келло использовал для своих сооружений метрические целые величины. Правда, Дым велел не зацикливаться на этом. Могло так статься, что люди использовали его систему длин, а не наоборот. Мы слишком долго существовали параллельно. Теперь эти параллельные пересеклись.
— Результаты сканирования показали зону повышенной активности в районе кратера Лангрена. Вернее под ним. Надо сказать, в этом районе много пустот, расположенных в концентрическом порядке, а под Лангреном находится его центр, — сообщил замдиректора ФСБ. — К тому же Алгинский сигнал был направлен сюда же. По нашим предположениям, здесь находится его база. И именно сюда вы должны доставить объект.
Майор не стал спрашивать, что если аналитики ошиблись. Он получил задание, и он его выполнит, несмотря ни на что. Беспощадная формулировка. В первую очередь, для себя лично. Для Правосудова она означала внутреннюю готовность переступить даже через себя, и в первую очередь через себя, если того потребуют обстоятельства. Но в таком случае, стоит ли говорить о готовности переступить через других?
— По разведданным под Лангреном находится система тоннелей, вы должны будете двигаться по ним, не вступая в боестолкновения и не отвлекаясь ни на что.
Разведка предупреждает, что в тоннелях иногда встречаются люки, имеющие ярко-красный цвет, открывать которые вы не должны в любом случае, даже если это покажется вам единственным выходом. Это не выход, это смерть!
Когда раздались первые выстрелы, отряд Правосудова мгновенно погасил фонари и затаился внутри хода, задействовав приборы ночного видения. Годзилла и Глаз приготовились к встрече гостей спереди. Сэм и Палыч залегли головами к пройденному пути. Плющ и Росомаха увлекли Яну к стене, прикрыли своими телами, завертели головами, ища укрытие, которого не было. Их зажали в ходе. Идеальная ловушка.
Но стреляли не по ним. Бой разгорелся не на шутку. Никто не думал об экономии, лупили длинными очередями. Так обычно бьют либо дилетанты, либо наоборот профессионалы, заманившие врага на прямую дистанцию ведения огня.
В таком случае он должен был вскоре закончиться. Он и закончился. Длинной одиночной очередью, оборвавшейся словно последний вздох.
Отряд не двигался. Сейчас должны были прозвучать выстрелы на добивание.
Победившие добивали побежденных. Дежурная ситуация. Но следующее показало, что на Луне не будет дежурных ситуаций. Потому что наступила тишина.
Выждав для верности 15 минут, майор жестами показал Годзилле и Глазу идти на разведку. С самого начала перестрелки спецназовцы не проронили ни слова.
Разведчики тенями скользнули в темноту, несмотря на громоздкость скафандров.
Места ушедших заняли Плющ и Росомаха. За девушкой Иван присматривал лично. Он готов был дать немедленный сигнал на отход, если бы услышал хоть намек на то, что с разведкой что-то не то.
Однако минуты проходили, но ничто не нарушило тишину. Потом раздались условные два щелчка по тангенте, сообщавших, что путь свободен и можно двигаться.
Они продолжили движение в том же порядке, в котором собрались принять бой, и вскоре воссоединись с остальными. Это произошло сразу, как только ход привел их в некое помещение, примерно таких же размеров, что и предыдущая. В ОПУ называли их площадками.
Считалось, что отряду предстоит преодолеть, по крайней мере, 12 площадок, расположенных на разных уровнях, причем не обязательно, что последующая находилась глубже предыдущей. Цель построения неизвестна. Возможно, что это сложная система ловушек. Или одна большая ловушка.
В зеленоватой подсветке ПНВ майор увидел ярко светящиеся, еще не совсем остывшие гильзы. Среди них кулем темнело тело.
Мертвый, жестом сообщил Глаз. И жестами же сообщил, что дальше лежат еще пятеро.
Майор перевернул тело. Желательно было его осмотреть, тогда спецназовцы прикрыли его, и он смог включить фонарь. Мужчина лет 30. Поджарый. В скафандре. Щиток гермошлема опущен. Рот распахнут в крике. Скафандр не поврежден. Следов крови нет. И, однако, труп.
В руках малогабаритный автомат 'Вихрь'.
Судя по расположению, стрельбу все убитые вели в направлении деревьев. Вероятно, за ними и скрывалась цель.
Деревья? Майор пристально оглядел их уже через оптику ПНВ.
Это был самый странный лес, который ему когда-либо приходилось видеть, потому что неестественный жутковатый симбиоз присутствовал и здесь.
Ветви напоминали человечьи руки. Некоторые толщиной в хобот слона, увенчанные «кистями» в 5,6 и белее пальцев. Вместо других хилые ручки с рудиментами пальцев. В местах попаданий, там, где отвалилась кора, белело нечто, донельзя напоминающее оголившуюся кость. Корни змеились по поверхности, суставчатые, увенчанные на концах огромными, забитыми грязью, ороговелыми образованиями.
Создавалось ощущение, что парни отстреливались как бешеные, умудряясь никого не зацепить, а потом одновременно умерли.
