неразборчиво, ибо вещать с полным ртом было сложно даже близнецам аунд Лиррен.
Сложив ложноручки на животе и помахивая ложноножками, флуктуация с умилением смотрела на жующих адептов.
Полин сама не знала, что собирается делать, но, пылая справедливой яростью человека, которого почти что обокрали, она на цыпочках подобралась к знаменитой пальме. За ее стволом могло бы спрятаться целое войско коварных алхимичек, однако, на счастье Полин, девушек там было только две. Те самые. Ликки и Эрна, чтоб их белкобли закусали!
Ладно Эрна, но у Ликки есть Хельги Ульгрем, вполне себе благородный и красивый вампир, в меру щедрый, зато хозяйственный! Все в дом, все в дом! И эта туда же — за чужими принцами увиваться! Полин мигом припомнила, как Ликки ревновала Хельги абсолютно ко всем, включая Яльгу, что было уж вовсе бессмысленно. Любая здравомыслящая девушка знала, что Яльгу Ясицу интересуют только ее разлюбезные амулеты и жуткие инкунабулы. А теперь, стало быть, Хельги ей уже не нужен! Принца ей подавай!
Кое-как Полин справилась с желанием немедленно вцепиться сопернице в крашеные лохмы и прислушалась. Точно, речь шла об ее Саиде.
— Ликки, оцените — я только сегодня отрастила волосы чуть ниже талии. Говорят, у них в стране Каф не принято, чтобы у женщин волосы были короче двух локтей. Это просто неприлично, и потом, я прикупила новые башмачки с загнутыми носками, на высоком каблучке! Они делают походку такой летящей! А еще очень соблазнительно подчеркивают переход от икры к щиколотке!
Эрна выставила ножку и продемонстрировала башмачок.
— Дорогая, — промурлыкала Ликки, — мне жаль вас расстраивать, но вряд ли принцу понравится обувь, с которой камни отваливаются прямо во время ходьбы! Кроме того, сафьян, бесспорно, настоящий, а вот малахит точно поддельный. Уж я-то знаю! И потом, с вашим ростом, дорогая, высокие каблуки — это более чем неразумно. Женщина должна быть маленькой и хрупкой, чтобы ее хотелось носить на руках и защищать! Такая женщина смотрит на своего супруга снизу вверх, а мужчинам это всегда нравится, вы уж мне поверьте.
«Ах, супруга?!» — Полин была готова скрежетать зубами от ярости. Больше терпеть она не могла и возникла из ниоткуда перед двумя преступницами подобно богине возмездия… как бишь ее звали? А впрочем, какая разница!
— Дорогая, — почти прошипела Полин, обращаясь к этой змее де Моран. — Не все мужчины предпочитают маленьких собачонок. А на этот, с позволения сказать,
Этой стрелой она поразила сразу обеих. Эрна пошла пятнами — не иначе сафьян и вправду был поддельный, — а тонкий намек на знание привычек Хельги Ульгрема пришелся более чем не по вкусу Ликки де Моран.
— Я советую вам, — триумфально продолжала Полин, глядя прямо в глаза Ликки, — повнимательнее следить за своим имуществом, а не гоняться за чужой собственностью, иначе вы рискуете вообще остаться с носом! Неужели вы и впрямь думаете, что такая девушка, как Эрна, способна заинтересовать принца? Полагаю, ее цель более близка!
Ликки открыла было рот, но немного подумала, закрыла его и внимательно пригляделась к Эрне. Полин не стала им мешать. Ей и без этих двух драных кошек было чем заняться.
Гордо развернувшись, она прошла через пустой вестибюль и оказалась на крыльце. А Эрна-то, между прочим, не проронила ни слова! Вполне возможно, Полин угадала ее действительные намерения — поддерживать у Ликки желание заполучить принца, а самой тем временем завлечь Хельги в свои коварные сети, вырваться из которых он уже не сможет. Преисполненная гордости за свою проницательность, Полин стала быстро спускаться с крыльца — и вдруг ее каблучок попал в щербинку. Алхимичка споткнулась и непременно бы упала; но буквально в последний момент ее подхватили сильные надежные мужские руки, и взволнованный голос произнес:
— О звезда на… о несравненная Полин! Не случилось ли непоправимого? Не позвать ли мне лекаря?
Полин снизу вверх смотрела в эти черные, как южная ночь, глаза и остро жалела, что ничего не произошло не только с ней, с ее ногой и прочими частями тела, но даже проклятый каблук остался цел. Да что же это такое: когда не надо — ломаются, когда надо — крепче кости горгульи!
Или они и впрямь костяные, как утверждал гном в той лавке?
Напоследок остается сказать о нескольких важных событиях, произошедших еще до заката. Близнецы аунд Лиррен посетили всех отмеченных в списке и получили все, что им пообещали, исключая единственно зачет по эмпатии, да и то дело времени. Принц Саид, как и было договорено, торжественно вручил им по рубину величиной примерно с кулак (голуби в земле Каф, видно, были немногим меньше орлов). Кроме того, близнецам подарили два кривых кинжала, а принц, прижимая обе руки к сердцу, заверил своих дорогих братьев, что первых сыновей он назовет в их честь, что его дом — их дом, а их враги — его враги. Яллинг позже говорил, что его больше бы устроила формулировка «ваш зачет — мой зачет», но так далеко принц не заходил.
Придворные, заскучавшие без дела, споро посадили на свежевскопанных грядках редчайшие луковицы тюльпанов.
Белому слону почистили бивни и омыли ноги розовой водой.
Полин согласилась принять от своего нареченного в знак его серьезных намерений сундучок золотых браслетов, сережек и колец. После очень долгих настойчивых молений белкоблевая шубка также перекочевала в комнату Полин, а принц, задыхаясь от восторга, собственноручно застегнул на шее своей невесты замочек бесценного ожерелья, в котором было девять раз по девять алмазов редкого розового цвета.
От кобылицы Полин как-то удалось отвертеться.
— А щербинку кто подстроил? — говорила тем вечером главная элементаль замка. — Да чтобы без моего согласия, да на моем крыльце…
— Понятное дело, — солидно соглашался гном-завхоз.
Магистр Цвирт, пользуясь всеобщей суматохой, ловко миновал стоянку белого слона и беспрепятственно проник во владения магистра Зирака. Там ему предоставили списки адептов, на которых отдельным значком были помечены отсутствующие в замке. Точнее — отсутствующая.
Одна-разъединовая адептка боевого факультета.
— Яльга Ясица, — вслух прочел Поль Цвирт. — Первый курс. Да быть этого не может!
Однако же это было.
Глава четвертая,
— Одно меня удивляет, — задумчиво сказал Сигурд.
Дело было на третий вечер после побега; мы сидели на берегу торфяного озера, и ветер, дувший от Межинграда, прижимал к земле пламя небольшого костра. Я мрачно почесывалась, поминая недобрым словом здешних комаров, оставленные в Академии настойки и собственную алхимическую несостоятельность.
— Только одно? — У Рихтера настроение было лучше, ибо его куртку не прокусывали даже злые лесные комары.
Сигурд пожал плечами:
— Раньше перекидываться было сложнее.
