- Так и будет, - кивнул Брайан. - И уже скоро.
Швед в ответ лишь хмыкнул.
- Кнуд, спроси, кого я застрелил на берегу, - сказал датчанину Белов. - Тот толстяк в бордовой шляпе с пером.
- Это старший брат эстляндского наместника Эйрика Гюлленшерна, - хрипло засмеялся Густав. - Никлас. Изрядная скотина, скажу я вам! Наши ребята сказали бы вам спасибо, но теперь это будет затруднительно. Зато Эйрик будет весьма недоволен вашим островком.
- Ну это не страшно, - сказал Брайан. - А вот скажи, будут ли ещё присылать отряд на Эзель, если мы разобьём этот отряд? Или в Эстляндии не хватает солдат?
Ларссон зашёлся в кашле, завалившись набок:
- А вы, курляндцы, большого о себе мнения, как я погляжу! - прохрипел он.
- Мы не курляндцы Густав, - спокойно, с улыбкой, проговорил ангарец. - Но большего тебе знать рано.
- Я смотрю тут великие тайны, - с деланным испугом проговорил Густав. - О горе мне, несчастному! Неужели Ян Казимир задумал нечто страшное? - воздел он руки к небу, воскликнув нарочито гнусаво.
Конрад, держась за живот, громко расхохотался. До Белова только сейчас дошло, что Ларссон говорил по-немецки. Нет, в этом парне определённо пропадает театральный талант. Улыбнувшись, вместе с остальными, ангарский наместник продолжил свой допрос. Как оказалось, на галерах прибыло тысяча сто шведов, две с половиной сотни из которых должны были остаться на острове. После этого датчанин что-то спросил шведа, а получив ответ, смачно выругался.
- Что такое, Кнут?
- На галерах приковано полторы тысячи гребцов - в основном даны, но есть и русские, а также эсты-каторжники.
- Прикованы? - переспросил, нахмурившись, Белов.
Он помнил, из курса европейской истории, что был ещё в колледже, про османские и алжирские пиратские галеры, на которых во множестве умирали христианские невольники. Но чтобы тут, на Балтике, было такое же варварство? Хотя, что сказать, век диктует свои законы...
- Было бы неплохо их освободить, - проговорил Сергей.
- Погоди, а те галеры, что ушли к городу? - воскликнул Брайан. - Их же потопят к чертям!
Поискав глазами Дильса, он приказал капитану:
- Пошли человека в Аренсбург. Пусть Виллемс постарается как-то сохранить жизни гребцам! А сами идите в Пейде, укрепляйтесь в церкви. Времени больше нет! Враг скоро будет здесь.
Отправив отряд Конрада к укреплению, они остались на дороге ввосьмером. Бекасов последний раз придирчиво проверил, заметен ли шнур и бочонок и, удостоверившись в том, что всё в порядке, предложил Брайану занимать свои места. Сам прапорщик со страхующим его Кнудом принялся забираться в кустарник, отчаянно матерясь. А Белов с Кузьминым и Микуличем залегли на высокой опушке берёзовой рощицы, прикрытые высокой травой, в паре десятков метров от изгиба пути на Пейде. Площадка для стрельбы уже была оборудована - под лежавшим там гнилым стволом были откопаны земляные бойницы, откуда прекрасно просматривалась дорога. Теперь оставалось лишь ждать врага. И он не замедлил появиться в поле зрения ангарцев уже через несколько минут. Брайан рассматривал идущий впереди небольшой отряд в бинокль. Солдаты были утомлены духотой - куртки были расстёгнуты, шапки задраны. Потные и злые, они изредка посматривали по сторонам. Вероятно, первый страх уже прошёл, и теперь шведы были готовы поквитаться с противником. Вот только сначала нужно его увидеть.
- Этих пропускаем, - негромко проговорил наместник острова своим товарищам. Заряд рвём в середине колонны.
Этим Белов хотел достичь и максимальный психологический эффект - а он будет получен только таким взрывом. Ведь тогда пострадает большее количество врагов. Сейчас бывший янки, возможно, ощущал себя так же, как героические белорусские партизаны, в своё время громившие захватчиков. Хотя какое теперь тут 'своё время'? На стрелковой позиции было жарко и душно, в нос лезла мелкая мошка и пыльная взвесь от сухой земли. Ангарцы порядком вымокли, ожидая нужного момента.
***
- Ну что они там застряли? - проскрипел зубами Микулич, крепко сжимая винтовку. - Пусть проваливают!
Кузьмин посмотрел на напряжённое лицо Белова, а тот лишь сделал ладонью успокаивающий жест. Авангард колонны - пара десятков солдат и офицер неожиданно для ангарцев встали у поворота дороги. Только сейчас Брайан понял, в чём дело - они не желали пропадать из поля зрения своего отряда, повернув за скальный выступ. Что же, это логично. Солдаты врага, ожидая колонну, переминались с ноги на ногу, злобными взглядами зыркая вокруг - видимо, они ещё не отошли от первой схватки, на берегу. Кто-то присел на землю, кто-то и вовсе на пыльную дорогу. Белов кусал губы от нетерпения - а ну как заметят припрятанный подарочек? И точно! Сидевший рядом с бочонком рыжебородый солдат, вдруг решил пошурудить кончиком пики в куче травы и листьев, под которой был спрятан заряд. Ангарец тихо выругался, уронив голову в траву. Послышались гортанные воли - шведы обсуждали находку, раскопав бочонок. Офицер, увидев идущий от него шнур, не медля ни минуты, сделал петлю и перерезал её ножом, после чего, предупредив солдат, потянул за длинный конец, а саму пороховую матрёшку передал одному из воинов. Бекасов, видимо, уже понял, что произошло, и отпустил шнур. Офицер же вытянул его конца и теперь, выставив перед собой пистоль и приказал пикинёрам окружать кусты.
- Приготовиться! - с яростью в голосе приказал товарищам Белов.
Серёгу надо было выручать. Брайан корил себя за нелепую попытку обмануть шведских воинов и теперь был готов сделать всё, чтобы с Бекасом ничего не случилось. Но тут, волею судьбы вмешался счастливый случай. Тот дурень-пикинёр, у которого в руках была ангарская матрёшка, решил вдруг выдернуть из бочонка фитиль, как он полагал. Зачем он это сделал, одному Создателю известно. И когда Белов, уже готовый стрелять в одного из пикинёров, тычущих копейным жалом в кусты, приподнялся над позицией, с самой гуще шведов грянул взрыв. Беднягу, что привёл в действие заряд, порвало на кровавые лоскуты, высоко взметнувшиеся над дорогой. Облако пыли и дыма постепенно опускалось на лежавшие тела. Белов увидел в окуляр прицела как Бекасов, держа перед собой револьвер, выходит из своего укрытия, а за ним крадётся Кнуд, держа наготове винтовку.
- Пошли за мной! - воскликнул ангарский наместник и бросился вперёд.
Тем временем Бекас застрелил троих оставшихся на ногах шведов, которые пытались его атаковать, несмотря на контузию. Остальные лежали на земле - кто навзничь, кто скрючившись от боли. Кто-то уже пытался встать, а кто-то уже остывал. У многих дымилась одежда, а воздух смердел палёными волосами. Вокруг раздавались громкие стоны и оханья. Кнуд, отставив винтовку, вытащил из ножен длинный тонкий нож и немедленно принялся полосовать глотки раненым и оглушённым шведам. Дан делал это ловко и быстро, три движения руки и дело сделано - враг вскоре истечёт кровью и отдаст концы. Белов же, подбежав к месту взрыва, как раз стал свидетелем этого процесса. Кнуд, оседлав одного из очухивающихся солдат, стоявшего на четвереньках, взял того за волосы и моментально перерезал ему горло. Швед страшно захрипел, обильно поливая пыльную землю своей кровью.
- Кнуд?! - воскликнул Белов. - Ты что делаешь? Бекас, ты чего не остановишь его?
- А зачем мне его останавливать? - Сергей поднял глаза на товарища и с нарастающим раздражением проговорил:
- Ты что, решил с ними поиграть в благородство? Я сейчас троих пристрелил. Мне не надо было спросить у них разрешения?
- Не заводись, Серёга! Не следует нам опускаться до их уровня, - покачал головой Брайан.
- Мы уже на их уровне, - возразил Бекасов.
- Пора уходить! - крикнул вдруг Микулич. - Шведы близко!
- Герр Брайан! Тут ещё двое остались, оглушённые, - Кнут, поняв, что наместник был недоволен его занятием, решил спросить его:
- Резать или нет?
- Режь, - проговорил с хмурым лицом Белов. - Не тащить же их с собой.
После чего, с каменным лицом, ангарец закричал изменившимся голосом:
- По наступающему противнику... беглый... Огонь!
***
Солдаты побежали к месту, где прогремел взрыв, поднявший кучу пыли. Облако плавающей в воздухе взвеси только начинало оседать, как шведы бросились туда, сыпя проклятьями и не слушая своих офицеров. Капитану Хенрику Нюландеру ничего не оставалось, как последовать за воинами, подхватив свой протазан.
Теперь шведы видели врага и они устремились к нему, чтобы уничтожить его. Какие же коварные эти курляндцы! Поход обещал быть лёгкой прогулкой перед отправкой в Дерпт на пополнение тамошнего гарнизона. Эйрик Гюлленшерна, генерал-губернатор Эстляндии и Ингрии, приказал пройти по Эзелю маршем от его северо-восточного побережья до главного города острова, чтобы показать этим свершившуюся смену власти. А его старший брат - Никлас, должен был стать шведским наместником в Аренсбурге. Но эта свинья погибла первой, а после этого шведская кровь полилась на землю Эзеля весьма щедро. И если поначалу Нюландер думал, что Никлас упал в воду, снова упившись настоек, то вытаскивавшие его из воды солдаты криком возвестили, что наместник был убит. Однако в момент вражеского выстрела на берегу было весьма шумно, потому никто и не подумал, что Гюлленшерна был застрелен. Тогда Хенрик изумлённо осмотрелся по сторонам, но нигде не увидел и следа вражеских мушкетёров. А единственное место, откуда можно было стрелять - одинокий хутор и полуразрушенная датская церквушка. Но они были слишком далеко для столь меткого выстрела. К тому же майор Карл Хелльмюрс некоторое время назад отправил к хутору небольшой отряд под началом капитана Ларссона и сейчас они находились там. Следовательно, стреляли из церкви, которая стояла на холме! Уже тогда Хенрик поразился своему открытию. А вскоре оттуда, именно оттуда - ибо теперь на колоколенке церкви были видны облачка порохового дыма и слышны далёкие раскаты выстрелов, начали стрелять по отряду Ларссона, а также по берегу. Нигде не было спасения! За короткое время на берегу были убиты трое и ранено двое человек, да и оба раненых быстро истекли кровью, а глаза их остекленели. Причём, Нюландер заметил, что невидимые стрелки ещё и выбирают своих жертв - стреляя по наиболее пышно одетым шведам. Поэтому сразу погибло два офицера и заведовавший сбором налогов чиновник, а его подчинённый и купец из Реваля умерли позже. И вообще, думал Хенрик, отчего вдруг эзельцы взялись сопротивляться? Им разве не всё равно, кому платить налоги? Они вообще не должны были озаботиться сменой власти. Или курляндцы всё-таки не ушли с острова? А предпочли дать бой? Но тогда это уже знак от Яна Казимира шведскому канцлеру, рассуждал Нюландер. Он использует своего вассала, чтобы показать свою решительность. Что это значит? Сговор с Москвой? Ведь этим славянам выгодно ослабить королевство.
Так Хенрик думал ещё до того, авангард их отряда разметало взрывом.
- Курляндцы - адово племя! Смерть им! - рычали солдаты вокруг капитана.
И вновь, как тогда на берегу, вокруг офицера стали падать люди, сбитые с ног тяжёлыми пулями. А когда прямо перед ним кувыркнулся в изумрудную траву капрал Йоханссон, обдав Хенрика горячей кровью, он остановился, выронив протазан. Один из солдат толкнул его в плечо, но капитан этого не заметил. Он смотрел на капрала, открывающего в безмолвном крике рот, словно выловленная рыба. Его глаза были полны боли и смертельной тоски. Для Нюландера разом исчезли все звуки, а время остановилось. Он, словно зачарованный смотрел на своего капрала-земляка и на его отвратительную рану в боку, откуда хлестала чёрная кровь. Ещё несколько мгновений, и всё было кончено. После этого Хенрик посмотрел туда, куда спешили его солдаты - но на месте гибели авангарда уже было пусто. Враг исчез, презрев дальнейшую схватку, в которой у них не было ни единого шанса. Ведь курляндцев было только пятеро! Всего лишь пятеро. Хенрик неуклюже привалился на траву и пытался осмыслить происходящее. Всё, что происходило с момента их высадки на берег, было каким-то неправильным. До сих пор у Нюландера не было такого чувства собственного бессилия. Оно появилось внезапно и не отпускало капитана.
На плечо Хенрика вдруг опустилась чья-то тяжёлая рука. Подошедший майор Хелльмюрс осведомился у сидевшего на траве капитана:
- Вы ранены, Хенрик?
- Нет, господин майор, - бесстрастно ответил Нюландер. - Я не ранен.
- А, это Йоханссен, ваш земляк, - сочувственным тоном проговорил Карл, увидев убитого капрала. - Я отправил гонца к галерам, сотня солдат восполнит наши потери, - сообщил он офицеру, похлопав его по плечу в знак солидарности. - Необходимо жестоко наказать чёртовых курляндцев.
