пятой комнаты, пряча улыбку. На встречу ему тащила сумку — чемодан Вика. Ну вот, все на месте, без потерь.
18
Весь день был занят до минутки. Получали оставленные в каптёрке вещи. Слушали наставления и страшилки курсового. Ездили в университет за расписанием. Потом давили проверками и построениями. Потом слушали грозные наставления курсового по учебному процессу и предупреждения насчёт шашней и прочих отвлечений от него. Он так смотрел на меня, что заныло под ложечкой, и я бодро брякнула, что, мол, мы до окончания института ни-ни. Я врала со спокойной душой и даже не краснела. Привыкла. Майор, выудив меня из общего списка, присмотрелся и с усмешкой сказал:- Хоть одна здравомыслящая нашлась. Мне стало ужасно стыдно за враньё и жаль майора. В общем, с этой суетой, еле дождались вечера, чтоб поболтать. Интересно же до ужаса, как прошёл у каждой по отдельности тот месяц. Всех конечно интересовали подробности выигранного мной пари. Обещала рассказать, но после отбоя. Только мероприятие сорвалось на корню. Так как не успела я растянуться на кровати, как позвонил Глеб, бесстрастным голосом велел спуститься. Возражать бесполезно. Наделает много шуму разборками. Мне зачем это. Морозова я ой как понимала, он хотел меня часто, много и с удовольствием. Как наша семейная жизнь будет развиваться дальше, я плохо себе представляла. Глеб ждал внизу около дежурного. Я пока, на глазах изумлённых девчонок, натянула камуфляж с берцами и выскочила, мой ненормальный мужчина, покупал наглым образом дежурного. Офицер показал ладонь. Пять минут. Я кивнула, Глеб ухмыльнулся и, взяв меня за руку, потянул вон. На улице подтолкнул к машине.
— Глебушка, ты с ума сошёл. — Тревожно шептала я, оглядываясь на крыльцо. Как бы кто не увидел.
— Садись, не маячь.
— Меня отчислят. — Приходила я в себя, плюхнувшись в салон.
— Велика беда. Ладно, меня отец загнал в те казармы, чтоб избавить, оградить от влияния улицы и быть уверенным, что единственный отпрыск день и ночь под контролем. По человечески понятно. Зачем вкалывать, делать капитал, если потомство сходит на нет в какой — нибудь подворотне на игле. Но ты чего добровольно туда залезла…
Я и сама не в восторге от своего выбора, но сейчас воспротивилась и насупившись предупредила, что это моё дело и ему лучше не лезть. Глеб примирительно склонился надо мной, тут же смахнув с моей головы берет, распустил волосы.
— У тебя чудные волосы, они щекочут мне лицо и я балдею.
— Ты не балдей, а смотри на дорогу.
— Само собой. — Бодренько чеканит он и с разгона чуть не врезается в зад тормозившей на светофоре «ауди». Завизжали тормоза. Я закрыла ладонями лицо, а когда открыла, то поняла, что машина чуть не поцеловала бампер.
— Осторожно, — взвизгнула я.
— Чёрт, чёрт!
Глеб побледнел, но, обернувшись ко мне, улыбнулся.
— Всё нормально?
— Да.
— Как пить дать баба за рулём. Одни неприятности от этих козлих…
Я вспомнила себя выпрыгивающую с балкона и вышибающую с ходу машиной его ворота. И чтоб не засмеяться спросила:
— Глеб, куда мы катим?
— Домой, я отпросил тебя до утра.
— Но он показал пять минут.
— Отмазка для хлопающих глазами курсантов.
— А что я девчонкам скажу
— Что родители срочно забрали…
— Ты учишь меня врать.
— Я учу тебя выкручиваться, — хмыкнул он. — Я заказал чудный ужин, свечи. Это первая ночь в нашем гнёздышке.
— И я в камуфляже, и берцах…
— Малыш, я всё продумал.
Я отползла в угол и затаилась. Какой смысл возбухать. Он всё равно сделает, как ему надо. Плохо то, что из-за меня он раскатывает сам за рулём и без охраны. Вот это никуда не годиться. Совсем шарики за ролики зашли. А у меня не зашли?… Села поехала. Надо хоть девчонок предупредить. — Взялась опомнившись за мобильный. Ответила Лена и сразу с вопроса. Где я и куда умчала? Без объяснений предупредила, что буду обязательно рано утром. Ленка что-то правильное кричала, но я отключилась.
Он гнал машину как сумасшедший. Наверное, мы чудом избежали беды и не разбились. Где то я слышала, что бог хранит чокнутых и влюблённых. Теперь я испытала эту мудрость на себе. Хотя лучше б не надо… Но разве ему что докажешь…
Дом был новый, почти в центре, с подземными гаражами, большими квартирами и чудным холлом. Во мне ещё детство играло. Я бегала из комнаты в комнату с квадратными глазами. Красота! У нас есть собственное гнёздышко. Только наше. Где нас никто не достаёт, не сдерживает. Не надо ни от кого прятаться и оправдываясь сочинять басни. Тоже своего рода остров. Глеб пронёс многочисленные пакеты на кухню, а потом взялся за меня. Проведя в спальню, показал на коробки, наваленные горой на кровати.
— Это твоё. Разбирай пока. Душ там. — Ткнул он в отсек. — В общем, пока я накрываю стол, ты будешь при деле. Со шкафом и полками сообразишь, со всем остальным наловчишься.
Да уж скучно точно не будет. — Присела я на краешек кровати, растерявшись. Но что делать, надо осваивать территорию. Для меня это было что-то навроде игры. Тайна, сказка, кино… Жизнь-то я ещё не видела и совершенно ничего в ней не понимала. Ни с того ни с сего влюбилась. С бухты — барахты вышла замуж. Проблему неверности мы не поднимали. Просто само собой брак подразумевал только верность друг другу. Теперь у меня был дом и моя одежда в нём. Я сняла форму и пристроила на вешалку в шкаф. Как быть хорошей женой я ещё не знала, но я очень любила Глеба. Освободившись от тяжёлой одежды, принялась с интересом распечатывать пакеты и коробки. Там было всё: начиная от кремов и духов и кончая вечерними нарядами. Быстренько впорхнув в милый халатик и домашние тапочки с пушком, побежала хвастаться. С ходу, налетев на расставляющего свечи Глеба, крутилась почти повизгивая.
— Понравилось? — счастливой улыбкой расплылся он.
— Да! Да! Да! — я тянясь на цыпочках и подпрыгивая, бегала вокруг него, чмокая по очереди в щёки.
— А квартирка как?
— Я не всё успела рассмотреть… занялась разбором покупок, — виновато заморгала я, — но то, что попалось на мои глаза выглядит здорово! Ты молодец!
— Рад, что потеснил в твоей головке нелестные представления о своей персоне. — Улыбаясь, притянул он меня к себе. — Сознайся, что до осла я не дотягиваю.
— Сознаюсь. — Смеясь, запрыгала я опять вокруг него. — А вопрос на засыпку можно?
— Попробуй.
— Кто это всё убирает?
— Домработница приходит раз в неделю.
— Надо же…
— Всё? Я думал ты покруче меня чем-нибудь достанешь…
— Например, спрошу, были ли у тебя жена и дети…
— Жена теперь есть, детей пока нет, — подхватив на руки и покружив, он посадил меня к столу. — Ты ж знаешь, что я не был никогда женат. Брат же не мог не рассказывать обо мне…
— Наверное, рассказывал, не помню. Ты меня совершенно не интересовал. Не мой тип и не до парней было, длинная цепь экзаменов. А сейчас, когда ты сказал так себе, насмешливо — напугалась. Ничего ж не знаю о тебе. Вдруг, думаю, был женат. Мало ль. Есть дети. А я очертя голову вбухалась в чужую жизнь.
— И что тогда?
— Глеб, я б ушла. Как не любила б тебя — ушла. Зарегистрированный брак не удержал бы меня. Для себя я решила ещё читая сказки: второй не буду никогда. На чужом несчастье счастья не построишь. Это не книжная истина, ту мудрость доказала жизнь и ловчить с ней нельзя, если ты серьёзно относишься к жизни и своей судьбе. Правда есть умники утверждающие, что это горькая истина кажется справедливой только тогда, когда не касается лично тебя. Но это чушь. Обманывать себя тоже последнее дело. Может на чьё-то рассуждение глупо, но на моё в самый раз.
Глеб, улыбаясь, разлил по фужерам вино. Его жизнь совершила крутой поворот. Иришкина тоже. Он смотрит на неё почти с восхищением. Девочка ему всё больше и больше нравится. Какой мужик не мечтает быть для своей жены единственным мужчиной на всю жизнь. Он нашёл себе именно такую девочку. Повезло, судьба, не без этого. Но и его нюх на удачу не подвёл. Сообразил, что к чему. Цыплёнок, а рассуждает, как умненькая взрослая матрона. И это в лишённый романтики век встретить настоящую любовь! Разве не везение… Не где-то там, на конкурсах красоты и на подиумах, в спорах с бизнес леди, а совсем рядом с ним в камуфляже и берцах.
— Давай, золотце, за нас, за случай, за твою идею съездить за счёт братца отдохнуть. Видишь ли, у людей занятых бизнесом холодная голова. Если б не ты, я долго бы ещё представлял из себя глыбу льда. Там, где делаются деньги, не до сказок и любви.
Я смутилась, пожала плечами, но бокал сдвинула. Запел хрусталь. Непременно за нашу счастливую долю. За счастье женщины, знаю оно в нас самих. Захочу и постараюсь — буду. Я смотрела на любимый мной осенний букет хризантем и думала, что счастье, как цветы, греет тебя, пока не протянул руки человек. Сломает душу, испохабит тело, убьёт красоту. Отщипни хоть один бутон, больно всему кусту. Он будет бороться с болью и ему будет не до красоты. Так и мы, как будет у нас… В мешок не завяжешься, вся жизнь на виду, как прорвёмся мы через тянущиеся к нам руки. Они убивают любовь. Сколько возможно, надо беречь наши чувства от окружающего нас мира. Наверно это нам на руку, что о нас никто не знает.
19
Глеб привёз меня до подъёма. Сунул дежурному ещё бумажку. Я чмокнула его в щёку и попросила не ездить без охраны. Он улыбнулся и кивнул.
Осторожно вошла в комнату, разделась и легла в кровать. Всё выглядело так, как будто я всю ночь тут и была. Подъём прозвучал нестерпимо резко. Девчонки, повскакав, вытаращились на меня.
— Забирали домой, приезжали гости. Сейчас нет смысла вдаваться в подробности. — Предупреждая вопросы оттарабанила я.
— Слава богу, что ничего плохого не случилось, мы беспокоились, всё так неожиданно.
— Ты так рванула, только пятки засверкали.
— Вообще-то мы вроде как не чужие, беспокоились за тебя, и предупреждать надо.
Выслушав подруг, я извинилась. Что я ещё могла, не объяснять же им, что из-за Глеба я забыла про мать родную. — Но хватит базара, пора на плац, — командует Лена. Натянув парадную форму, мы поспешили на праздничное построение. Много гостей. При параде и офицерский состав. Новые первокурсники и первокурсницы и их радостные родители, друзья, подруги. Все они счастливы, не зная пока во что вляпались. Мы понимаем, что это праздник для двух курсов, первого и пятого. Первого — не в курсе во что въехали, а последнего — зная из чего выезжают. Наш курс болтается внутри учебного процесса и всем не до нас. Наш год был прошлый, теперь ждать ещё четыре козырного пятого. В университете то же самое. Второй курс в рабочей колее, и дав время на жаркую болтовню после разлуки, всех мигом направили в деловое русло. Вечером зашли в гастроном, купили продуктов. Командование время не
