Оставшуюся часть вечера перед тем, как лечь спать, он часто поглядывал на бутылку с парусником. Когда он поймал себя на мысли, что смотрит туда раз, наверное, двенадцатый, а может, и пятнадцатый, Йерлоф начал понимать, почему Майя с такой легкостью отдала ему драгоценности.
Этой ночью к нему опять вернулся его старый кошмар капитанских времен.
Йерлофу снилось, что он стоит на палубе у релингов, а корабль медленно скользит по Балтике где-то между северной оконечностью Эланда и островом Уаксен. Тихо, ветра нет. Йерлоф смотрит на гладкую как зеркало воду. До самого горизонта — только море, никакой суши… А потом он опускает глаза вниз и видит старую мину, оставшуюся после войны.
Ее едва видно. Она почти полностью скрыта водой. Большой черный ком, заросший ракушками. На торчащих во все стороны рожках взрывателей висят водоросли.
Сворачивать уже поздно. Все, что может сделать Йерлоф, — так это просто стоять и смотреть, как медленно, но неотвратимо сближаются судно и мина.
Он с криком проснулся, подскочив на кровати, в темноте своей комнаты Марнесского приюта за долю секунды до того, как прогремит взрыв.
23
Воскресное утро. Джулия сидела, откинувшись на спинку стула, в гостиной у Астрид. Рядом стояли костыли. Она смотрела в окно: там ее старшая сестра Лена и ее муж Ричард забирали ее «форд».
Джулии, можно сказать, повезло: она и так пользовалась машиной на две недели дольше, чем планировалось. Но теперь все, хорошего понемножку. Однако сейчас это Джулию ничуть не огорчало: с переломами за руль все равно не сядешь.
Лена и Ричард приехали в субботу на Эланд, они навестили Йерлофа, попили вместе в Марнессе кофе и прибыли в Стэнвик, чтобы переночевать в главном доме. Утром они прибыли с кратким, но официальным визитом к Астрид Линдер, и после церемонии обмена приветствиями тут же выяснилось, что они, оказывается, собираются забрать Джулию и отвезти ее обратно в Гётеборг.
Разумеется, высоким гостям и в голову не пришло проинформировать Джулию о своих планах. Она вообще и понятия не имела о том, что Лена и Ричард собираются приехать. И для Джулии было полнейшей неожиданностью увидеть, как их темно-зеленый «вольво» въезжает во двор Астрид. Если бы знать заранее, можно было бы сбежать. Хоть и на костылях, но сейчас было слишком поздно.
— Наше вам здравствуйте! — с преувеличенной радостью заорала Лена, вваливаясь в дом Астрид. Она бросилась обнимать сестру, и Джулия почувствовала, как перелом в ключице отдает в темечке. — Ну, как ты? — спросила Лена и посмотрела на костыли.
— Теперь вроде ничего, — ответила Джулия.
— Папа позвонил и рассказал о том, что случилось. Очень, очень печально… Но ты должна мыслить позитивно, Джулия, могло быть хуже. — Вот, собственно, и все, что ее сестрица изволила сказать насчет переломов, и продолжила тарахтеть: — Но как это мило со стороны Астрид, что она позволила тебе пожить здесь! Ведь, право же, это очень любезно.
— Астрид настоящий ангел, — ответила Джулия.
Это была чистая правда: ангел в образе Астрид жил в безлюдном Стэнвике, хотя даже и ему, по собственному признанию, было здесь одиноко. Астрид уже давно овдовела, а ее единственный ребенок, дочь, работала врачом в Саудовской Аравии и приезжала домой только два раза в год: на Иванов день[66] и Рождество.
Судя по молчанию Ричарда, ему сказать вообще было нечего. Он удостоил Джулию кивком и переминался с ноги на ногу, нетерпеливо поглядывая на свои шикарные «Ролекс», и даже не расстегнул куртку. Да и без слов стало понятно: Ричард хотел только одного — поскорее забрать машину, привезти ее обратно, чтобы его дочь, не дай бог, не осталась без собственного транспорта.
Астрид предложила кофе и печенье, Лена непрерывно трещала, как спокойно и тихо в Стэнвике в октябре, когда нет туристов. Ричард восседал, словно проглотив аршин, рядышком с благоверной и молчал. Джулия смотрела в окно на полускрытый деревьями дом Веры Кант и думала.
— Хорошо, спасибо огромное, но нам пора собираться, — сказала Лена после кофе, — нам еще до дома ехать и ехать.
Лена занялась посудой, а Ричард помог Астрид: он снял старую прохудившуюся доску на задней стороне дома и прибил новую.
Джулия ничем помочь не могла, она просто сидела и смотрела. Она была покалеченной, безработной и бездетной. Но все равно, пусть и со скрипом, но жизнь двигалась дальше.
— Очень мило, что вы приехали, — изрекла она.
Лена кивнула.
— Мы сразу же решили, что поедем сюда и привезем тебя домой. Ты теперь водить не можешь.
— Спасибо, — сказала Джулия, — но мне не нужна помощь, я хочу остаться.
Лена ее, естественно, не слушала и продолжала трындеть:
— Мы с тобой поедем на «форде», а Ричард поведет «вольво». — И вытряхнула гущу из кофейника. — Мы остановимся в Рюдахольме и пообедаем, там такая миленькая маленькая гостиница с ресторанчиком.
— Я не могу уехать домой без Йенса, сейчас я должна его найти.
Лена оторвалась от посуды и посмотрела на Джулию:
— Извини, не расслышала, что ты сказала? Ты же не…
Джулия помотала головой и перебила сестру:
— Лена, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что Йенс мертв. — Она спокойно смотрела ей в глаза. — Он умер. Сейчас я в этом уверена, но речь не о том. Я хочу его найти, выяснить, где он.
— Да-да, все в порядке, все нормально. И папе очень нравится, что ты здесь. Хорошо, хорошо, все нормально.
«Да уж получше, чем пить вино и жрать таблетки перед теликом в Гётеборге», — подумала Джулия. И в ту же секунду она физически почувствовала, как все выкинутые из жизни годы тяжко рухнули на нее. И этот груз тоски и бесконечных переживаний об исчезнувшем сыне с легкостью перевешивал те, по сути, очень краткие, счастливые и светлые моменты, когда Йенс был с ними. Черная бездонная дыра, куда она провалилась на годы, когда надо было жить.
Но теперь она освободилась. Немного, но освободилась.
В конце концов к чему мы все приходим? Что нас ждет, когда мы состаримся? Разве может быть что- нибудь лучше спокойного местечка, которое ты с чистым сердцем можешь назвать домом — точнее, почувствовать домом, окруженное людьми, которые тебе нравятся. Места вроде Стэнвика с его ангелом Астрид. И Йерлофом, и Леннартом, — Джулия любила всех их.
И Джулия знала, что, наверное, даже и ее старшая сестра хочет того же самого.
— Да, все нормально, — повторила она, — увидимся в Гётеборге.
Полчаса спустя Ричард сел в свой здоровенный темно-зеленый «вольво», а Лена забралась в маленький «форд».
Она нагнулась и помахала через боковое окошко Джулии, а потом они оба уехали. Сначала Ричард и, следом за ним, старшая сестра.
Джулия вздохнула.
Через несколько минут в прихожей зазвонил телефон, но Джулия подумала, что на своих костылях не успеет ответить.
— Я подойду, — сказала Астрид. Джулия услышала, как она поднимает трубку. Потом Астрид крикнула ей из прихожей: — Это из полиции, Джулия… Тебя, Леннарт звонит.
Внутри дома было проще, удобнее и — самое главное — быстрее передвигаться с одним костылем. Второй только мешал, и Джулия рванула в прихожую. Она взяла трубку.
