поводу бить тревогу.
Как обычно, любопытство пересилило осторожность. Он взял конверт в руки. На конверте стояло единственное написанное от руки слово: Хлое. Конверт был мягким, закрытым, но не запечатанным. Человек с крепкими моральными устоями и чистой совестью, вместо того чтобы терзаться сомнениями, дошел бы до соседнего дома 22 и опустил письмо в нужный почтовый ящик.
Мэтью же открыл конверт и заглянул внутрь. Там лежала стопка купюр и записка.
Мэтью пересчитал деньги и задумчиво пожевал губами. В сердце закралось неприятное предчувствие: похоже, и его, и его лондонского приятеля Джеральда грубо использовали. Мэтью снова сунул деньги в конверт и вышел. Утренний воздух был свеж и прохладен. В нескольких соседних домах горел свет. Гораций Блэк, живший через улицу, уже выезжал на своем новеньком грузовике на дорогу.
Народ просыпался по всей улице, и только в доме его ближайшей соседки никаких признаков жизни не наблюдалось. Она жила тут уже две недели и, хотя производила впечатление добропорядочной жилицы, имела привычку уходить и приходить в неурочные часы. И теперь у Мэтью возникло такое чувство, словно он знал, почему это происходит.
Он подошел к двери соседнего дома и постучал. Возможно, постучал он несколько более агрессивно, чем требовалось.
Его подставили, а он не любил оставаться в дураках.
Наверное, ему следовало бы вернуться домой, выпить кофе, дать себе возможность успокоиться, а этой маленькой мисс «Готов обратиться к вам еще» дать время проснуться. Но сейчас он не был расположен к рассудительности.
Мэтью подождал с минуту, потом снова заколотил в дверь, одновременно нажав пальцем звонок.
Прошла целая вечность и еще полвечности, когда дверь наконец приоткрылась и появилась Хлоя Флинт. Он не думал, что встрепанные после постели волосы могут выглядеть так сексуально. Мягкие и черные. Ее глаза немыслимого лиловато-синего цвета были слегка не в фокусе, как это бывает, когда человек еще не совсем проснулся. Он понятия не имел, что на ней надето — если вообще на ней что-то было, — поскольку в проеме двери торчала лишь ее голова.
— Вам следовало бы спросить, кто там, прежде чем открывать дверь! — прорычал он.
— Я выглянула из окна спальни, — зевнув, сказала Хлоя. — Я вас видела. — И словно его настоятельный совет произвел эффект, противоположный ожидаемому, она выпрямилась и широко распахнула дверь.
Мэтью окинул ее взглядом, каким одинокий мужчина в расцвете лет всегда смотрит на женщин. Он и раньше предполагал, что под модными шмотками его соседки скрывается очень привлекательное тело. Но он и представления не имел, насколько оно привлекательно.
Не отличаясь высоким ростом, Хлоя явно могла похвастаться изяществом форм. На ней были крохотные шорты, которые носят тоненькие девочки-подростки, с британским флагом по всему фронту, и маленькая белая футболка с распечатанным поперек груди лозунгом «Правь, Британия». Ноги у нее были удивительно красивыми, грудь — маленькая и совершенной формы. Даже небольшая полоска кожи между краем футболки и поясом шортиков восхитила его. Такая белая, такая гладкая.
Мэтью поднял глаза и, встретившись с Хлоей взглядом, обнаружил, что теперь глаза ее окончательно проснулись и смотрят на него с веселой догадкой. Проклятие, она его потрясла и знала об этом!
— Только не говорите мне, что у вас на одной чашечке бюстгальтера королева, а на другой принц Чарльз.
Хлоя окинул взглядом свой наряд, словно забыла о том, что было на ней надето.
— Это прощальный подарок от друга.
Солнце светило Мэтью в спину и уже начинало припекать. Справа от себя он услышал жужжание пчелы. Похоже, она собирала нектар с куста техасской сирени, посаженной им тут в прошлом году.
— Вы зашли, чтобы проверить, насколько патриотична моя пижама? — поинтересовалась Хлоя.
Мэтью понял, что уставился на нее как баран, и тут же почувствовал себя настоящим бараном. Это привело его в еще большее раздражение.
— Я пришел, чтобы доставить вам почту, которая попала ко мне по ошибке.
Мэтью показал ей конверт.
— Спасибо. — Хлоя протянула руку, но он не торопился отдавать ей конверт.
— Что происходит, Хлоя?
Она приподняла брови, что придало ее лицу выражение высокомерного недоумения. Казалось, сейчас она вызовет охранников своего дворца и прикажет им его пристрелить.
— Что, простите?
— Кто-то среди ночи подсунул мне под дверь конверт с тысячей баксов наличными, и мне стало любопытно.
— Тысяча долларов?! — воскликнула Хлоя. В голосе ее звучал восторг. — Должно быть, он добавил чаевые. Как это мило!
На какое-то мгновение Мэтью отвлекся, задумавшись о том, какого рода услуги Хлоя могла оказывать клиенту, чтобы заслужить столь щедрые чаевые.
— Доброе утро, Мэтт, и вам, мэм! — раздался у него за спиной бодрый мужской голос. Хлоя помахала в знак приветствия, и Мэтью, оглянувшись, увидел, как из проезжающего мимо фургона радостно машет ему Чак Доусон. Мэтт встал так, чтобы заслонить Хлою, хотя при этом спросил себя, с какой стати он вдруг озаботился целомудрием своей соседки, если сама она ничего не имеет против того, чтобы размахивать своим британским флагом перед всеми подряд.
— Думаю, мы могли бы обсудить это в доме, — сказал он.
— Обсудить что? Вы принесли мне мою почту. Спасибо. — Она вновь протянула руку, раскрыв ладонь.
— Откуда к вам поступили деньги?
Мэтью переступил с ноги на ногу и в этот момент увидел, как белый «универсал» свернул с дороги. Он слишком хорошо знал эту машину.
— Дерьмо! — пробормотал Мэтт и, резко шагнув вперед и невольно толкнув Хлою, так что она, взвизгнув, отскочила, зашел за порог ее дома и торопливо захлопнул за собой дверь.
— Как вы смеете?! Немедленно покиньте этот дом! — возмущенно воскликнула Хлоя, указав ему на дверь. Даже в ярости она не теряла королевского достоинства, эта маленькая принцесса.
Мэтью бросился на кухню. Подальше от застекленной двери.
— Вы сумасшедший? — Ее четко артикулированный, звонкий английский голос вибрировал от с трудом сдерживаемого гнева.
— Тише. Она вас услышит. — Он успел скрыться на кухне и теперь сидел, съежившись, на кухонном табурете — там его не было видно из окон соседнего дома, то есть из его собственного.
— Кто может меня услышать? Мэтью, что происходит?
— Бриттани.
Хлоя прошла следом за ним на кухню и взглянула на него сверху вниз.
— А кто такая Бриттани?
— Моя подруга.
Хлоя посмотрела на него так, словно у него выросли рога, но ни слова не сказала, за что Мэтью был ей, как ни парадоксально, благодарен. Насчет Бриттани так просто все не объяснишь. И чем дальше, тем больше все усложнялось. Бриттани идеально подходила ему во всех отношениях. Милая, смышленая, симпатичная — одним словом, женщина, из которой получится чудесная мама. Так почему же он, взрослый мужчина, которому давно пора определиться в жизни, прячется на кухне у соседки, которая, вполне возможно, занимается преступным промыслом?
Хлоя отвернулась и молча принялась молоть кофе, оставив своего соседа сидеть за дубовым кухонным столом в одиночестве и беспрепятственно заниматься самокопанием. Мэтью непроизвольно постукивал пальцами по лежащему на столе толстому конверту.
Загрузив кофеварку, Хлоя вышла из кухни и направилась к входной двери.
— Что вы делаете?! — завопил Мэтью шепотом — если такое возможно.
— Разве вы не хотите знать, что она делает?
— Я и так знаю. — Бриттани была вполне предсказуемой. — Она идет к входной двери. И в руках у нее блюдо с булочками.
Хлоя обернулась к нему.
— С пирожными. Она очень хорошенькая.
— Я знаю. — Больше никаких комментариев от входной двери не последовало, однако на кухню Хлоя не возвращалась. Мэтью чувствовал себя последним подонком. — Она пишет записку, верно?
— У вас отличная интуиция.
Хлоя вернулась на кухню, и через минуту Мэтью услышал, как отъехала машина.
Глаза Хлои расширились, и она вопросительно приподняла брови.
— Сливки и сахар? Мэтью прищурился.
— Исходя из предположения, что обе ваши игрек-хромосомы уже проснулись, вам не терпится узнать, в чем тут дело.
— Конечно, мне интересно. Однако каждый человек имеет право на свои секреты, Мэтью. — Хлоя многозначительно посмотрела на конверт.
Он взял конверт в руки и постучал им по столу.
— У нас разные ситуации. Когда вы заполняли форму нанимателя жилого помещения, вы сообщили, что ведете свое дело.
— И это так.
— Я считал, что это парикмахерская, магазин одежды или что-то в этом роде.
— Вы сексист?[5]
Хлоя налила кофе в белые чашки, элегантные, словно лебеди. Должно быть, она купила их сама, потому что Мэтью не помнил, чтобы он покупал такие. До Мэтью дошло, что он так и не ответил ей, с чем будет пить кофе, только тогда, когда она налила молоко в молочник в одном стиле с чашками и поставила перед ним на стол вазочку с сахаром с двумя ложками, сияющими новизной.
Мэтью налил в кофе немного молока.
— Вы правы. Не стоило мне делать поспешных заключений. — Он поднял на нее глаза. — Итак, какой именно бизнес вы ведете?
— Этого я не могу вам сказать.
Мэтью постучал ложкой по краю чашки, но издаваемый звук раздражал его самого, и потому он опустил ложку на блюдце и глотнул кофе. Кофе был хорош. Крепкий, с насыщенным
