телефон. Брать трубку совсем не хотелось, потому что в такой поздний или, скорее, ранний час никто не мог звонить. Но она все-таки решилась, боясь снова услышать прерываемую помехами тишину.
— Я слушаю, — громко сказала она.
— Дорогая. — Хрипловатый нетрезвый голос и смешок, звяканье бокалов. — Я так расстроена!
— Дайана, ты с ума сошла! — воскликнула Моника, ощущая одновременно и раздражение, и облегчение. — Ты знаешь, сколько сейчас времени?
— Не важно, какая разница! Я рассталась с Монти, а он, представь, закатил мне скандал при всех. Это было ужасно!
Моника с трудом удержалась от замечания, что Дайане давно следовало бы быть осторожней. Невозможно так долго безнаказанно использовать людей, не задумываясь совершенно о том, что они при этом чувствуют. Но не ей было поучать, она сама оказалась на обочине.
— А потом еще мистер Стоун... — Дайана всхлипнула, потом послышалось чирканье зажигалки.
— Что? — с тревогой спросила Моника.
— Представляешь, он назвал нашего милого Фрэнка лжецом!
— Фрэнка Поллака, адвоката? — уточнила Моника. — Знаешь, по-моему, он прав.
— Возможно, но не при людях же! Фрэнк начал что-то рассказывать о тебе. — Дайана помолчала, подбирая слова. — В общем, конечно, весьма некрасивые вещи. А мистер Стоун сначала попросил его замолчать, а потом... Это просто кошмар какой-то! Если так будет продолжаться, ко мне перестанут приходить приличные люди!
Но Моника уже не слушала, пораженная этой новостью. Выходит, Энтони за нее заступился, не думая о том, какое у окружающих сложится о нем мнение. Что ж, она была ему благодарна, хоть и понимала, что его заступничество ничего не изменит, наоборот, только добавит лишних слухов. Ну и пусть, зато этот холеный адвокат получил по заслугам.
Утром, приехав в ателье, Моника, впервые за последние недели, застала Джастин улыбающейся.
— Хорошие новости? — спросила она, отряхивая с зонтика дождевые капли.
— Звонили из полиции. Кажется, им удалось напасть на след грабителя. Оказывается, кто-то из дома напротив в это время выгуливал собаку и случайно запомнил мужчину, который подозрительно долго стоял у нашего ателье.
Моника пожала плечами и саркастически спросила:
— Что же он сразу не позвонил в полицию?
— Не знаю, — протянула Джастин. — Да какая разница, главное, чтобы деньги нашлись!
— Вряд ли они до сих пор находятся в целости и сохранности. Вор, как ты понимаешь, немного отличается от банковского сейфа.
Джастин снова погрустнела, и Моника поспешила ее утешить.
— Не думай об этом, пожалуйста, и перестань себя винить. Все равно мы уже ничего не сможем сделать.
Моника принялась за работу, негромко напевая запавшую в память мелодию. Карандаш с легким шорохом скользил по бумаге, на столе горела яркая лампа, а за зашторенным окном слышался мерный шум дождя. В полдень Джастин принесла горячий кофе и несколько сандвичей, они перекусили, болтая о пустяках. И было так спокойно... Моника уже давно не чувствовала себя так хорошо.
Ей удалось — или почти удалось — убедить себя, что вся цепь событий последних нескольких лет ее жизни прихотливо сплетена судьбой, и изменить что-либо не в силах человека. Оставалось лишь принять это и надеяться, что, может быть, будущее окажется более счастливым. Как когда-то говорила Джулия: не имея ничего, ничего не потеряешь.
А Энтони... Что-то в душе настойчиво шептало Монике — жди. Тот вроде бы незначительный эпизод, о котором рассказала Дайана, если и не вселял надежду, то хотя бы примирял со сложившимся образом Энтони. Пусть у них никогда не будет ничего общего, но в памяти до конца дней сохранится та безумная сладостная ночь, окутанная его ласками, овеваемая его дыханием...
— Там пришли, — лаконично сообщила Джастин, заглядывая в кабинет и отвлекая Монику от не слишком радостных размышлений. — Снова эти две. — Она закатила глаза, захлопала ресницами и вытянула губы, словно для поцелуя.
Моника рассмеялась: да, это весьма похоже на Карен и Кристину — манерные жесты, тонкие голоса и искусственные улыбки, от которых мороз бежал по коже. Интересно, что им понадобилось? Неужели снова возникли какие-то претензии? Но ведь деньги уже уплачены. Она, вздохнув, отложила в сторону карандаш и нехотя направилась в приемную.
Кристина почему-то не сводила с нее глаз, и во взгляде читалось откровенное торжество. Словно ей удалось вырвать из рук у Моники что-то неслыханно ценное. Карен тоже поглядывала как-то странно. И Моника подумала, что виной тому, наверное, вчерашняя выходка Энтони. Уж этим дамам она явно не могла понравиться, тем более что все их дела вел именно Фрэнк Поллак.
— Добрый день, мисс Брэдли, как поживаете? — В этой фразе совершенно отсутствовала вопросительная интонация.
Моника, пытаясь сохранять спокойствие, вежливо ответила, что все в порядке, и в свою очередь поинтересовалась, что их сюда привело.
— Ах, милочка, у нас намечается весьма торжественное событие, — с придыханием начала Карен. — Наша девочка скоро обручится, и мы бы хотели сшить платье, такое, знаете ли, волшебное, необыкновенное, чтобы...
У Моники потемнело в глазах. Значит, случайно услышанные слова оказались правдой. И Энтони действительно собирается жениться на этой раскрашенной кукле? Она спрятала руки в карманы жакета и сжала кулаки так, что ногти впились в кожу. Но она скорее бы умерла, чем показала хоть жестом, что сейчас чувствует.
— Конечно, восемнадцать лет — слишком ранний возраст для женитьбы, — продолжала Карен, пока Моника, вся внутренне дрожа, набрасывала эскизы. — Но, с другой стороны, девочка так мечтала об этом...
— Мама! — Кристина с деланным смущением одергивала мать. — Мисс Брэдли это может быть неприятно.
— Отчего же, — стиснув зубы, улыбалась Моника. — Я очень рада за вас и за вашего избранника.
— Когда-нибудь и вы сделаете этот шаг. — Миссис Хорни сказала это без особой уверенности. — Никогда ведь не поздно, не правда ли?
У Моники уже губы сводило от улыбки, и она боялась, что кто-нибудь заметит, как мелко дрожат ее руки. Но она изо всех сил старалась сохранить благожелательный вид и, кажется, это вполне удавалось.
Карен и Кристина ушли лишь через полчаса, в мельчайших подробностях обсудив не только все детали платья, но и соответствующие украшения и даже то, какие цветы лучше всего подойдут к этому наряду. Когда за ними закрылась дверь, Моника с тихим стоном опустилась в кресло и закрыла глаза ладонями.
— Что с вами, босс? — испуганно спросила Джастин.
— Ничего, сейчас пройдет.
— Я принесу воды.
— Не надо. Все будет хорошо.
Но Моника знала, что ничего хорошего уже не будет. Да, в этом есть какая-то злая ирония — шить свадебное платье невесте того, кого любишь. Возможно, ее даже пригласят на свадьбу вместе с Майклом и Селеной, она будет стоять в толпе гостей и слушать восхищенный шепот о прекрасно подходящей друг другу паре. И будет венчание, а потом праздничный обед человек на триста, с оркестром, гирляндами и разноцветным конфетти, с огромным количеством цветов и замороженным шампанским.
А потом — брачная ночь на огромной двуспальной кровати с шелковым балдахином, в белоснежной спальне с высокими окнами. И свадебное путешествие куда-нибудь на Багамские острова или по Европе, и ночи любви. Неужели Энтони будет так же любить свою молодую жену, так же обнимать и расточать нежнейшие ласки. А она заснет у него на руке, прижавшись щекой к теплой коже...
