Солнце било в распахнутые окна, легкие занавески чуть колыхались на ветру. Комната была большая, богато и со вкусом обставленная, все в ней, включая обои, было выдержано в золотисто-песочных тонах. За окном виднелась лужайка, полыхавшая самыми разными цветами.
Фиалковые глаза наполнились слезами. Женщина все снова и снова обводила взглядом просторное помещение, смотрела на океан за окном…
Она никогда раньше не видела эту комнату.
Пейзаж за окном был ей совершенно незнаком.
На полу валялись черные лакированные туфли на высоком каблуке. Одна — чуть поодаль, так, словно ее отшвырнули. Или — словно она свалилась с чьей-то ноги…
Почувствовав чей-то взгляд, она резко обернулась.
Рядом с ней в постели лежал мужчина. У него были темные волосы, смуглая кожа, очень широкие плечи, но самым замечательным в его внешности — очень привлекательной внешности — были глаза. Золотисто-карие, внимательные, чуть насмешливые, осененные великолепными черными ресницами. Именно этот взгляд и заставил ее обернуться.
Она никогда раньше не видела этого человека.
Мужчина улыбнулся и произнес низким, чуть хрипловатым со сна и необыкновенно сексуальным голосом:
— Доброе утро, королева.
— Кто вы?
Она ненавидела себя за этот вопрос. Как она могла переспать с человеком, которого не знала?!
Лицо мужчины окаменело. Теплый огонь в золотых глазах потух, теперь они были жестокими и холодными, как у хищника. Такой взгляд мог бы быть у орла. Или у тигра.
Мужчина медленно встал с постели. Его нагота ошеломила ее, заставила сердце забиться учащенно и прерывисто. Одеяло соскользнуло на пол, и она с ужасом увидела, что тоже полностью обнажена. Это открытие заставило ее метнуться прочь, сжаться на самом краешке кровати, прикрывшись подушкой.
Неведомый любовник не спеша уселся на край кровати и вперил в нее абсолютно бесстыжий взгляд. Его безупречная фигура дышала силой и какой-то животной грацией, и женщина некстати подумала, что в мужчинах она, судя по всему, разбирается неплохо. Великолепный экземпляр, надо отметить.
«Великолепный экземпляр» пожал широкими плечами и глуховато промурлыкал:
— Даже не знаю, удивляться или злиться.
Никаких эмоций в его голосе не было, но она почувствовала, что он в бешенстве, и это испугало ее. В ярости он должен быть ужасен.
— Я… я не понимаю, о чем вы…
Звучало глупо, но куда глупее и страшнее было то, что разум женщины был абсолютно и бесповоротно пуст. Она не имела ни малейшего представления о том, где и с кем находится. Словно родилась только этим утром, в этой самой постели и рядом с этим красавцем.
— Вообще-то это очень плохой признак. Говорит о несостоятельности мужчины как любовника. Я имею в виду, когда его женщина просыпается утром в слезах. Или ты сожалеешь о том, что мы что-то упустили ночью?
Она вспыхнула, когда сильные пальцы коснулись уголков ее глаз, припухших от слез.
— Так почему бы это? А, королева? Перестань изображать из себя смущенную барышню, только что потерявшую невинность. Это глупо, честное слово. Линда! Ты слышишь?
Линда. Ее зовут Линда. Это имя ей ни о чем не говорило. Как и все остальное.
Ее затрясло, а мужчина продолжал пытку.
— Ты уже была замужем. Минувшей ночью ты показала, на что способна, — какая ты эротичная, сексуальная, соблазнительная, сладострастная… То, как ты занималась со мной любовью, весьма отдаленно смахивало на девическую неопытность.
Была замужем? Слова метались в голове, но она уцепилась за самое главное.
— Замужем?
Красивые губы искривились в жестокой улыбке.
— Если ты так потрясена собственной неверностью дорогому Нику, то позволь напомнить, что он умер три года назад. Отпусти его с миром.
Никакого отзвука в голове, никаких воспоминаний или ассоциаций. Линда в отчаянии обхватила голову руками, из груди вырвался стон:
— Кто вы? Умоляю…
— Хватит. Прекрати это. Дурацкая игра, и играешь ты плохо. Я — мужчина, с которым ты занималась любовью сегодня ночью и в чьих объятиях заснула под утро.
Не в силах выносить его взгляд, Линда спрятала лицо в холодных ладонях.
— Я не знаю, кто вы! Я не знаю даже, кто я! Я не знаю, где мы находимся. Я ничего не знаю!!!
Наступившая тишина звоном отдалась в ушах. Немного погодя Линда осмелилась взглянуть на незнакомца. Тот стоял в углу комнаты, мрачно глядя на нее.
Он был огромен. Больше шести футов роста, ни капли жира, одни мышцы под гладкой и смуглой кожей.
Глядя на эту мощную фигуру, Линда каким-то образом поняла, что минувшей ночью именно этот человек рядом с ней в постели испытывал восторг и чувственный экстаз, щедро даря те же чувства и ей. Это помнило ее тело, ее кожа, ее кровь. На ее губах остался вкус его поцелуев, и растерзанная постель неуловимо пахла их общей любовью.
Не говоря ни слова, он скрылся за дверью, и Линда почувствовала нечто вроде разочарования. Разум спал, но инстинкт говорил, что этого мужчину она желала страстно и сильно, это желание не остыло в ней до сих пор.
Дверь открылась, и незнакомец вновь появился в комнате. Теперь его узкие бедра были прикрыты широким зеленым полотенцем, что, впрочем, только усилило его сходство с неким античным героем. Или богом.
— Даже в страшном сне не мог себе представить такого пробуждения. Ладно. Информирую. Меня зовут Коннор Брендон, тебя — Линда Чериш, раз уж ты и этого не помнишь. Видимо, твой разум не перенес нагрузок этой ночи…
Она не обратила внимания на сарказм последних слов. Линда, нахмурившись, из последних сил пыталась разбудить уснувшую память. Она на все лады повторяла оба имени, но тщетно. Паника затопила все ее существо, и Линда вновь закрыла лицо руками.
Ярость мужчины прорвалась наружу неожиданно и бурно.
— Прекрати свои игры! Ночью ты любила меня, Линда, любила всем своим прекрасным телом, руками, губами, глазами, всем, чем только можно! Ночью ты прекрасно знала и понимала, что делаешь. Ты сама просила меня заняться с тобой любовью…
Она закрыла уши ладонями, однако сильные руки легко оторвали их, и ненавистный голос ввинтился в измученный мозг женщины.
— Если я тебя не удовлетворил, просто скажи об этом, только, Бога ради, не смей прятаться за эти дурацкие шарады, которых постыдился бы и неразумный младенец. Слишком поздно идти на попятную — ты сама приняла решение!
— Я ничего не помню…
Это был полушепот, полустон. Глаз она не открывала, а губы ходили ходуном, все тело била крупная дрожь.
— Я не помню, что было этой ночью, я не помню своего имени, я не помню, кем я работаю, я не помню ничего!
Она зажала себе рот, чувствуя, что сейчас истерика вырвется наружу. Линда из последних сил старалась справиться с собой.
Коннор Брендон отступил от нее и мрачно процедил:
— Ты ненормальная, если рассчитываешь поймать меня на такой дешевый трюк. Посмотрим, не поможет ли душ! Кстати, хотя ты и не хочешь вспоминать то, что было ночью, могу тебя заверить, что мне лично очень понравилось все, что ты могла мне предложить.
