— Серьёзно? — удивился Немцов. — Тесен мир, как говорится. Точно, он так и служил там, замкомроты, потом ротным. А ты кем был?
— А я снайпером был.
— А на сверхсрочной звание какое?
— Прапора подвесили, у меня же незаконченное высшее к тому времени было, — объяснил я зигзаг своей судьбы. — По штату инструктором по стрелковой сделали, а по факту так снайпером и оставался. У меня же первый разряд по пулевой ещё до службы был. Слушай, если проверяешь — так прямо и скажи. А если с Барабановым связь есть, телеграммку ему отбей: так, мол, и так, подошёл такой вот мужик, зовут Андреем, говорит, был с тобой прапором и снайпером в Кандагаре. Срочно вышли его приметы и фамилию. Прочитаешь, спросишь мою фамилию — я тебе её скажу, и так опознаемся. Чего огород-то городить?
— В командировке он, — развёл руками Немцов, выслушав мою отповедь. — Впрочем, по-любому свяжемся. Тут у нас на этот раз конвой загадочный получается, уже на воду дуем. Мало того, что с нами курвовоз идёт, так ещё новость. Подкатили к нам московские — с просьбой подсоединить три грузовика. У них охраны десять человек своих, мы их не знаем, чего они стоят — не знаем, доверия к московским, в силу определённых причин, немного.
— А вообще у них кто в армии? — поинтересовался я.
— Армия официально у них мы, только мы на них клали вприсядку, и уже давно, — усмехнулся капитан. — А есть ещё внутренние войска, подчиняются ихнему министру МВД. Знаешь, кто за министра у них? Коршунов, слышал о таком? Бывший замминистра внутренних дел в прошлой жизни.
Фамилия знакомая, прямо из газет. Если это тот, о ком я думаю.
— Погоди, он же вроде миллионов двести нащёлкал, а когда хреново запахло, то в Израиль дёрнул, а наши его выдать просить стеснялись — видать, такое бы всплыло… — выложил я то, что вспомнилось.
— Он самый и есть, — кивнул Немцов. — Нырнул в Израиле, а вынырнул тут. И все двести лимонов, судя по всему, вовремя в золотишко перевёл и сюда закинул. А в Москве при власти других нет, только такие. Они же не от хорошей жизни сюда бегут, а лишь те, кого даже там припекло так, что дальше некуда.
Немцов махнул рукой с досадой, крепко приложился к кружке, после чего продолжил:
— Ладно, не суть, а стал тут Коршунов министром. Сам начал армию формировать, сначала — за свои кровные. Назвал Внутренними войсками — по привычке, видать. Брать старался тех, кто с боевым опытом. Но тут нашла коса на камень. Лучше всего к нему менты шли, «вованы» уже не так. Точнее, даже вообще не шли. Из спецназа «вованского» к нему вообще ни души не пошло, а кто ушёл — тот к нам перебежал. Всё же репутация у человека знатная, вроде помойки на жаре.
— Да уж точно, прямо звезда, — согласился я.
— Ага, именно, — кивнул собеседник. — Ядро армии этой своей он из ОМОНа, меньше — из СОБРа набрал. Ну и из ГУИНа, вертухаев. Насчёт того же ОМОНа по Чечне скажу так: в бою они нормально, всё же мужики взрослые в основном. Не паниковали, не бегали. А вот насчёт тактической грамотности и вообще именно военной подготовки — полный ноль. Стояли на блоках, деньги собирали за проезд, зачищали что-то, тащили, что видели. Вспомни, все главные проколы — с ОМОНом, ну, на худой конец, — с «вованами». Что подмосковный ОМОН, что курганский. Ни разведки по маршруту следования, ни опознаться даже нормально. Как будто Черкизовский рынок чистить ехали.
— А Майкопская бригада как же? — неожиданно спросил Быхов.
— Вась, ну ты спросил, сам, что ли, не знаешь? — чуть возмутился Немцов. — Во-первых, какая в задницу бригада? Сводный отряд бригады там был, численностью в батальон. Кого в сводный отряд свели — слёзы одни. Какой у них приказ был? Если в суть глядеть, то на броне выдвинуться в центр города, встать как на выставке, ждать местное население с хлебом- солью и принимать пленных, которые в очередь на сдачу встанут. Ермоловы наши умом-то не блистали, думали — погремят бронёй, чичи с перепугу Дуду за усы приведут. Ну может, утрирую, не без того, но почти что так. Майкопских командование многомудрое под монастырь подвело. Сдало, в прямом смысле этого слова.
— Тоже верно, — согласился Быхов.
— Ладно, не об этом речь, — знатно, по-хозяйски отхлебнув ещё из кружки, сказал Немцов, затем продолжив рассказ: — В общем, получилось у Коршунова что-то вроде огро-о- омного ОМОНа. Но всё равно оказался маловат для московских потребностей. Поэтому подметались и пэпээсники, и вообще не пойми кто, из частных ЧОПов публика, да и просто левота.
— Специально набирали, что ли? — спросил я.
— Можно и специально, если знать где, — усмехнулся Немцов. — Тутошний представитель коршуновский, Силаев, по слухам, сюда прямо с ментовской зоны прибыл, ему ещё мотать лет десять оставалось. Наверное, не за то, что пьяных в вытрезвяке обирал, на такой срок туда влетел. Подполковником там был, а тут полковником стал. И вообще говорят, что иркутская и нижнетагильская ментовские зоны сильно поуменьшились численностью, зато тут таких прибавилось. В общем, тот ещё воинский контингент получился. Просил их грузовики до кучи в колонну взять сам Силаев, а я ему ни на грош не верю. На нём пробы ставить некуда, хоть ряшку наел — в три дня не уделаешь.
— Погоди, погоди… — прервал я его. — А как он выглядит, Силаев этот? Мордатый, нос красный, глазки маленькие, здоровенный, с брюхом, в ментовском «камке» ходит?
— Ну да, откуда знаешь? — удивился Немцов.
— Видел дважды. Раз в представительстве, а второй раз — в ресторане в мотеле. И сидел он там с нохчой, а тот ему, судя по всему, платил за что-то.
— Ни фига себе… — впервые вмешался в разговор молчавший до того Владимирский. — Точно чех с ним был?
— Сто пудов.
В этом я ошибиться не могу. Не, знаю как, а всегда легко национальность определяю. И не только чеченца от, скажем, даргинца отличу, а даже корейца от японца и китайца. Как получается — сам не понимаю. По совокупности признаков.
— Да-а… — протянул Немцов. — Что-то с конвоем этим у нас всё как в сказке — чем дальше, тем ну его на хрен… И курвовоз этот кстати…
— Слушай, что за курвовоз такой? — не выдержал я. — Звучит очень красиво, но ни фига не понял.
— Это ещё одна песня про родину, — сказал он после очередного глотка. — Сейчас вот пивка ещё попьем — и пойдём в ней последний куплет допевать. Увертюра к этой опере такая: получался тут поначалу демографический перевес в сторону мужского контингента. Мужики более склонны лучшей доли искать на стороне. А с женщинами сложнее — домовиты, осёдлы. Ехали и женщины, конечно, но гораздо меньше. И вербовщики что повадились делать — проституток прямо с улиц сюда закидывать, добровольно-принудительно. Наловят, всем медосмотр, и какие здоровые — пинком сюда, мешок с вещами на первое время вручат и тысячу экю. Подают под соусом: «Каждый имеет право на второй шанс». Ну может, что и есть в этом благородное, вдаваться не буду.
— Нормально… — восхитился я простотой решения.
— Говорят, что половина их, даже больше, и правда к нормальной жизни здесь вернулись, грешно врать, — продолжил Немцов. — Ну а вторая половина так и осталась при своих занятиях в той или иной форме. Хохлушка эта, что пиво носит, тоже ведь из таких. Разве что профессия теперь поприличней всё же. А закинули её сюда из Москвы, вроде как и не хватится никто особо — жизнь у них и так опасная.
— Да уж наверняка… — прокомментирован я.
— А весь поток переселенцев через этот городок идёт. И образовалась тут банда сутенёрская из всякой мрази — какие-то цыгане румынские, албанцы, молдаване затесались. Принимают их всех здесь, разводят, бабки отбирают и на работу определяют. И уже неважно, что ты там дальше делать собиралась, а будешь тут в борделе шуршать.
Немцов отвлёкся, отпилил ножом кусок отбивной, закинул в рот, запил пивом и продолжил:
— В общем, наткнулись мы на барак, где бабский личный состав собирали, вроде сборного пункта — хохлушка эта подсказала. Стукнули в представительство, очень настоятельно, и Силаев как морду ни воротил, но в Орден вынужден был обратиться.
— И что Орден? — заинтересовался я.
— Ордену по барабану вообще-то, чем люди занимаются, но вот на случаи принуждения на своей территории реагировать обязаны, иначе вся идея добровольного переселения псу под хвост. В общем, налетел патруль орденский, с криками и топотом, всех мордами в пол, девок отобрали, расселили в гостинице за свой счёт, выделили им транспорт, даже по штуке экю снова вручили. Порядочно поступили, тут не отнимешь. Только додики эти, сутенёры которые, вроде как не при делах остались. А значит, и дальше будут девок ловить, только умнее станут. Поэтому мы решили их навестить, рассказать, чего им дальше делать.
— А внимут увещеваниям? — уточнил я.
— Нашим — внимут, — сказал капитан. — Во всей Новой Земле психов не найдётся, кто бы с нами связаться хотел. И даже если мы их тут на фонарях вешать начнём, патруль орденский или опоздает к экзекуции, или адресом ошибётся. Зря мы, что ли, с войны не вылезаем? Сначала ты работаешь на репутацию, потом репутация работает на тебя.
— Понял.
— Прогуляешься с нами? Нам бы ещё одного для огневой поддержки, случись чего.
Интересно, проверить решили, что ли? Или как?
— Есть у меня ствол не опечатанный, но в мотеле остался, — осторожно ответил я.
— Ствол дадим. Вон Вася Быхов даст, у него два, точно знаю. У него их всегда два.
— Угу, — кивнул прапорщик.
— Тем более что Вася сам и обнажать его не будет. Вася у нас за главного уговаривателя сегодня.
— Когда пойдём? — спросил я, глянув на часы.
— Через часок двинем. Трое бойцов ещё подъедут — на улице помаячить, — чтобы сразу понятно всем было, кто тут шумит.
— А где это?
— Да два квартала отсюда. Клуб у них там и бордель. «Живая роза» называется.
Свободная территория под протекторатом Ордена, г. Порто-Франко
22 год, 22 число 5 месяца, понедельник, 22:23
Клуб «Живая роза» выглядел ярко, но банально. Неоновые надписи «XXX», «Live girls», «Live show», «Nude girls» переливались на фасаде, там же в виде простенькой мультипликации дёргались женские силуэты. Внутри гремела музыка. На входе перетаптывался высокий тучный брюнет с руками, похожими на свиные окорока. Пара посетителей зашла внутрь.
Мы подъехали на БРДМ-2, у которого стволы пулемётов были затянуты в брезентовые чехлы и запломбированы. Во время поездки Быхов сунул мне новенький «грач», который я заткнул под рубашку за пояс. Все спешились, трое бойцов спрыгнули с брони и остались у машины, мы же вчетвером пошли в клуб. Вышибала величественно простёр перед нами руку и с сильным акцентом произнёс:
— Ten equ for each…
Договорить не успел. Невысокий, худощавый и даже интеллигентный с виду Владимирский коротко ударил его в печень, схватил руками за голову, надавив на глаза, и втолкнул его внутрь. Вышибала с грохотом свалился на пол, попытался подняться, но, получив удар по затылку от Быхова, рухнул лицом вниз.
Из какой-то двери высунулась усатая морда, глаза на морде испуганно расширились, но дать задний ход владелец усов не успел. Я подскочил к двери и что было силы припечатал её
