— Почему? — удивился я.
— Обслуживание другое нужно, ВПП получше, топливо, — пожал он плечами, словно удивляясь моей непонятливости. — И с аварийной посадкой проблемы. Тот же «Геркулес» американский или Ан-12 можно и на грунт при необходимости посадить, и спланировать они могут. А «аннушка» так вообще на любое болото сядет. Да и не так их много, чтобы постоянно их гонять: ресурс сберегают. Большинство из них даже Ордену с капиталки достаются.
— А вертолёты?
— Здесь популярны эти, американские… как их… — Он поискал слово. — …«Робинсон», которые можно обычным бензином заправлять. Хороший товар, Штаты на них хорошо зарабатывают, мы у них тоже купили несколько. У нас есть ещё с пару десятков «Ми-восьмых Эм-Тэ», столько же «двадцать четвёртых». Но это всё на войну работает. Сейчас за «воротами» стали Ми-2 скупать, их в стране ещё куча: на капиталку — и сюда. К счастью, капиталка не такая уж дорогая, как мне друган из эскадрильи объяснял, новая авионика всё равно для этих условий не годится — в основном железо обновляют. Ну и сюда закидывают. Уже десятка два «Ми-вторых» у нас есть.
Мы остановились на тротуаре, пропуская школьный автобус, затем пошли дальше.
— Ещё месяца три назад мы конвой вели с самолётами лёгкими, «катанами», в разобранном виде, — продолжил Немцов. — Хорошие машинки, взлетают с пятачка, почти на месте висеть могут. Мы их для пограничной разведки используем или как курьерские. В принципе, если деньги есть, ты даже себе такой можешь купить. Стоит он в Порто-Франко, не соврать… порядка ста тысяч.
— Это двести двадцать тысяч долларов примерно, так?
— Ну вроде…
— В три раза почти, — удивился я. — Я в Москве полгода походил в мячковский аэроклуб, уроки брал. Там «катаны» эти самые под восемьдесят тысяч предлагались.
— А в «ворота» протащить? Дорого очень обходится, говорят, — напомнил он.
— Может быть, — пожал я плечами.
— А зачем уроки брал?
— А я в детстве лётчиком мечтал, как положено, — засмеялся я. — Покрышкиным зачитывался, Кожедубом, Водопьяновым. Семьёй не оброс, по ночным клубам не ходок, вот и пропадал всё свободное время то на стрельбище, то на квадроциклах катался в Крылатском, то в аэроклубе. Мотоциклом обзавёлся, «эндуркой», но продал его незадолго до переезда сюда — хотел другой взять, «турист», для дальних поездок. Дайвингом много лет прозанимался, где только не нырял. В принципе, почти всё, что зарабатывал, вот на такие дела шло.
— Дайвингом, говоришь? — оживился Немцов. — Тут дайвинг опасный, сожрать могут, но всё равно полезно. Мы вроде морской базы организовали — маленькой, правда, есть несколько катеров патрульных и пара сторожевиков небольших. И там команда ребят с Тихоокеанского флота службу диверсионную организовывает сейчас. У нас Дикие острова головная боль, там спецназ во как нужен будет! Ага, пришли!
Мы стояли перед дверью в отделение орденского Банка, по совместительству — местного представительства Ордена. Толкнув дверь, вошли внутрь, в кондиционированную прохладу. Обычный банковский офис — одно окошко, одна девушка за ним. Маленький зал с одной стойкой и стопкой бланков на столешнице, справа — дверь с табличкой, гласящей, что за нею скрывается представитель военных сил Ордена, справа — такая же дверь, с табличкой, обозначающей место менеджера. Мы пошли в ту дверь, которая сулила нам свидание с представителем военных сил.
В кабинете за столом сидел худощавый загорелый человек лет тридцати, с причёской «ёжик», в уже привычной униформе песочного цвета, с одной звёздочкой в воротнике и на нарукавной нашивке. На груди у него была табличка, гласящая, что перед нами «1st Lieutenant P. Mercier».
Мы поздоровались, представились. Немцов достал из кармана диск в полиэтиленовом конвертике, протянул орденскому вояке. Тот запустил ролик на своём ноутбуке, задал несколько вопросов об обстоятельствах и месте боя, где захваченное оружие, откуда, по нашему мнению, пришла банда, и что-то ещё. Затем достал из стола жёлтый бланк с орденской символикой, вставил в игольчатый принтер, распечатал, дал расписаться нам и расписался сам. Вытащил из компьютера диск, вложил в кармашек прозрачной пластиковой папки, оторвал от жёлтого бланка розовую и зелёную самокопирующиеся страницы, жёлтую вложил в конверт, на остальные хлопнул свою личную печать вроде таможенной — и отдал нам, сказав, что нам теперь надо к менеджеру с этими двумя бумажками.
Мы попрощались, вышли из кабинета, пересекли операционный зал и зашли в кабинет менеджера. Менеджером оказался невысокий лысеющий толстячок, с табличкой без звания, только с именем «О. Berkovitz», который без лишних разговоров забрал у нас обе бумажки, расписался на них, приложил уже свою маленькую печать, розовую бумажку через маленькое окошко в другой двери передал операционистке, а зелёненькую сказал отдать ей же собственноручно. Мы попрощались уже с менеджером, подошли к окошку с операционисткой «L. Kowalski», отдали ей зелёную бумажку, а Немцов приложил к бумажке ещё и какую-то карточку, похожую на идентификационную, но без фотографии, а с каким-то логотипом.
— Это что? — спросил я.
— Деньги в Русский промышленный перечисляются, это — счёт, — объяснил Немцов, после чего сказал: — Давай свою карту сразу, тебе твои шесть тысяч перечислят. И потом с трофеев пару тысяч ты получишь наверняка — туда же переведём.
Возражать я не стал, а сразу же отдал ему карту своего Ай-Ди. Операционистка возилась минуты три, затем поблагодарила нас за что-то и отдала нам карточку, зелёную бумажку с красным штампом «Paid» и своей подписью и распечатанную платёжку. А затем протянула мне распечатку чека о зачислении шести тысяч экю на мой счёт. Неплохо!
Мы тоже её поблагодарили, но вовсе не за что-то, а исключительно за проворно выданные деньги, после чего вышли из банка. Всё прошло достаточно быстро и в основной своей части без лишних слов.
— Теперь куда? К шерифу? — спросил я своего спутника.
— Давай сначала к Сэму, — ответил Немцов. — Пусть едет забирать железяки, тоже, дай бог, к завтрашнему утру он всё оценит.
До магазина «Sam's Gun Store» оказалось рукой подать. В торговом зале смотрел маленький телевизор парнишка лет пятнадцати, как сказал Немцов — «Сын Сэма»[32]. Мы поприветствовали парня со столь жутким прозвищем, спросили, где отец. Сын позвал отца из склада в подвале. Сэм оказался крепким сорокалетним мужиком, с короткой бородой и собранными в хвост длинными волосами. Он радостно поздоровался с Немцовым, познакомился со мной, причём Немцов отрекомендовал меня «нашим коллегой», как хочешь, так и понимай, достал из холодильника три бутылки пива, свернул с них громкими «чпоками» пробки, две отдал нам, а третью оставил себе.
Судя по всему, в городе уже разошёлся слух о перестрелке на дороге, потому что Сэм сразу поинтересовался потерями, расспросил о подробностях, затем выразил уверенность, что мы пришли неспроста. Немцов подтвердил, что так оно и есть, после чего они договорились о том, что Сэм на своём грузовике подъедет к стоянке конвоя, заберёт приготовленное для него оружие, сегодня с ним разберётся, а завтра выдаст свой окончательный вердикт.
Попрощавшись, мы покинули оружейника и опять оказались на улице. Я спросил Немцова, не было бы проще продавать это оружие на своей территории — пригодилось бы в случае чего не армии, так гражданским, тем более что в Демидовске производятся все основные виды боеприпасов.
— У нас гражданских лиц в чистом виде нет, — ответил он. — Почти все военнообязанные на случай войны. Поэтому весь нестандарт продаём на других территориях, а на эти деньги закупаем российское оружие, чтобы в случае чего все были вооружены по единому образцу. В общем, даже то, что в магазинах продаётся, всё равно под стандарт подогнано. С пистолетами самодеятельность есть, конечно, с гладкостволом — само собой, но автоматическое оружие все покупают русское.
— А если иностранное кому-то нравится? — немного удивился я.
— Ну и пусть покупает, если на другой территории, запретить никто не может. Но дойдёт до большой драки — сам себя будет боеприпасами снабжать. Мы натовские патроны даже на складе не держим. А вообще на нашей территории хорошо продаются АКМ, которые со складов НЗ поступают. Основным калибром мы «семь шестьдесят два» взяли — всё же джунгли под боком. Желающие, правда, пользуются «пять сорок пять», патроны такие тоже на складе есть, но он всё же меньше распространён.
— Кстати, а денег-то у них обоих хватит, у этих Сэма с Джо, сразу рассчитаться за всё? — поинтересовался я. — Это всё ведь как с неба свалилось.
— А их городское отделение Северного торгового банка в таких случаях кредитует моментально, — ответил Немцов. — Тоже, понимаешь, статья дохода городу. Поэтому все трофеи к ним волокут — пусть чуть дешевле, чем в других местах, зато мгновенно и почти любая сумма.
— Теперь куда?
— А теперь к шерифу, — показал он рукой в дальний конец улицы. — Посмотрим — может, чего и сами узнаем, кто там на нас засады устраивает и при чём тут чеченцы?
До офиса шерифа было минут пять ходу. В конце главной улицы мы увидели одноэтажное здание с надписью «Sheriff office», перед которым в ряд стояли три «хамви» со звёздами на дверях и надписью «Alamo County. Sheriff».
Внутри офис выглядел классически: скамейки у стены, стойка с несколькими радиостанциями и телефонами, за которой сидел рослый парень в рубашке хаки с короткими рукавами и звездой «Deputy» на груди. За ним было несколько рабочих столов, и в дальнем конце зала — дверь в кабинет самого шерифа.
Помощник, поприветствовав нас, сказал, что шерифа сейчас нет, но если мы по поводу перестрелки на дороге, то, возможно, он может нам помочь. Представившись нам как Зак Куол, он позвал коллегу, невысокого крепыша с усами щеткой и высокими залысинами на лбу, который сменил его на дежурстве, а сам провёл нас к одному из рабочих столов. Немцов достал из сумки свой ноутбук, включил его и несколько минут показывал помощнику шерифа съёмку с места побоища. Тот смотрел внимательно, время от времени просил остановить кадр, просматривал какие-то фотографии на своём мониторе, снова смотрел немцовское видео.
Заседали таким манером они минут сорок, не меньше. Отматывали назад, сравнивали кого-то из убитых с фотографиями помощника снова и снова. В конце концов, одна личность была частично опознана. Частично — не в смысле, что личность в кадре была частями, а в смысле того, что кто это и как его зовут, было неизвестно. Один из убитых присутствовал на групповом снимке, который попал в офис шерифа из личных вещей бандита, захваченного при попытке нападения на конвой-приманку. На снимке были изображены несколько человек в полувоенной форме, стоявшие на фоне горящего грузовика, улыбаясь в объектив и положив руки на плечи друг другу.
Со слов пленного, все присутствовавшие на фотографии люди принадлежали к числу так называемого «Фронта Справедливости имени Эмилиано Сапаты», или сапатистов, официально — к революционному движению, набравшему некоторую силу на сопредельных с территорией Техаса землях Латинского Союза. Они причисляли себя к левым, но фактически представляли собой несколько объединившихся банд под командованием некоего El Comandante Jefe[33] товарища Луиса, фамилия неизвестна.
Особыми успехами в деле революции подчинённые товарища Луиса пока не блеснули, но несколько громких «экспроприациё» провели. О раздаче добытого на «эксах» добра беднякам пока тоже никто не слышал. На территории Техаса они действовали не слишком часто, поэтому такую масштабную их вылазку в управлении шерифа сочли началом новой серии проблем на Дороге.
О персонаже с фотографии было известно лишь его прозвище «El Burro»[34], имя неизвестно, и что в Новый Свет он перебрался из Сан-Сальвадора, где в своё время принадлежал, с его слов, к леворадикальному движению «Фронт национального освобождения имени Фарабундо Марти». Награды за голову товарища El Burro от округа Аламо не полагалось, поэтому мы просто попросили помощника шерифа Куола скопировать нам файлы с фото и данными на всех, кто попал в кадр. Больше ничего полезного нам узнать не удалось.
Покинув офис шерифа, мы решили, что сделали достаточно на настоящий момент, и, будучи последовательными диалектиками, «оставили небо птицам», а свои взоры устремили к обеду, о необходимости которого так настойчиво напоминали наши желудки. Когда задача на поиск и приём пищи была сформулирована, Немцов нездорово оживился и пообещал отвести меня в «одно место», где подают те самые «лучшие в мире стейки» и где чрезвычайно удачный бурбон. К поклонникам виски я себя никогда не причислял, скорее занимал ряды ненавистников этого напитка, но вот к мысли о большом куске жаренного на гриле мяса отнёсся с воодушевлением.
Как выяснилось, это самое знаменитое мясо подавали в заведении с многообещающим названием «Saloon». Салун обладал всеми признаками такового, как-то: коновязью, распахивающимися в обе стороны деревянными дверками с полукруглым вырезом сверху, в которые, по канонам жанра, должны были вылетать время от времени плохо себя ведущие
