двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов… И город не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего; ибо слава Божия осветила его, и светильник его — Агнец… И не войдёт в него ничто нечистое, и никто, преданный мерзости и лжи». Способны ли мы на такой подвиг изначально в Сердце своём? Способны ли мы отличать дела верные от неверных? И вновь нам открывается свет, когда мы спрашиваем себя: «А как бы поступил на моём месте Иисус?»…
— Что-то преподобный на общие материи сбился, — посетовал я. — Пора уже хвалить, а он всё про политику партии…
— Он всегда так, — шепнула Бонита. — Откроет бездны, а потом и к конкретному перейдёт. Вот, началось, слушай.
— …И в этот час волей Всевышнего, в том же месте, где уже торжествовал Сатана, появились трое. Их было трое, а против них — множество. Могли бы они пройти мимо и спасти себя и владение своё? Могли! Так в чём воля Его и милость Его, спросите вы? А в том, что послал Он на этот путь людей, которые находят в себе силы поступать так, Как-Поступил-Бы- Иисус-На-Их-Месте! Да, братья! Так Господь наш выбирает орудия воли Своей и орудия кары Своей! Посылая туда, где уже, казалось бы, восторжествовал Сатана, тех детей Своих, которые не могут поступить иначе, Чем-Поступил-Бы-Иисус! И оказался посрамлён и отвергнут ныне Отец Лжи, ложью же пленивший наших сограждан. Невинные были спасены, а пошедшие по пути зла пали под мечом Его и отправились на суд Его! Так пусть же Господь даст нам разум поступать всегда так, Как-Поступил-Бы-Иисус-На-Нашем-Месте! Аллилуйя, братья! Аллилуйя! Аллилуйя!
Зал взревел, закричал «Аллилуйя!», многие обнимались, дамы рыдали. За спиной преподобного Куимби заиграл квартет, шесть тучных леди и джентльмен в очках, в длинных белых хламидах с голубой вертикальной полосой, запели на эдакий весёлый мотивчик «Ведёт меня Господь рукою твёрдой», ритмично пританцовывая и хлопая в такт. В общем, официальная часть праздника подходила к концу и близилась неформальная.
Маленький хор, допев, сошёл со сцены, и поющие, снимая на ходу хламиды, присоединились к выпивающим. Преподобный Куимби тоже смешался с толпой. Квартет, состоящий из банджо, скрипки, ударных и гитары, заиграл кантри. Вокруг зазвенели стаканы и тарелки. К нам подошёл Джо, хлопнул меня по плечу, спросил: «Каково себя ощущать Десницей Господней, а?» — и чокнулся со мной бокалом.
Неожиданно возле нас появились шериф Мёрфи и высокий седой мужчина лет шестидесяти, с небольшими седыми же усами и очень крупными кистями рук. Он приветливо приобнял Марию Пилар, протянул руку мне. Ладонь была очень крепкая и сильная.
— Будем знакомы, — сказал он. — Рой Питерсон, владелец и президент Стрелкового клуба Аламо.
— Очень приятно. Андрей Ярцев, торгую оружием.
В разговор вступил шериф:
— Он не только торгует, он ещё и пользуется им. Я видел, как он стрелял из триста восьмого на восемьсот ярдов в этом клубе. А Рой у нас, — повернулся ко мне шериф, — лучший по скоростной стрельбе с двух рук. Так, как он, больше никто не умеет во всей Новой Земле.
— Не верь ему, — ненатурально запротестовал Питерсон. — Билл Мёрфи самый известный льстец в этом клубе. Знает, что я падок на лесть, и надеется получить бесплатную выпивку. А вообще я подошёл познакомиться и предупредить вас, чтобы вы никуда не уходили как минимум полчаса. Джей-Джей, тебя тоже касается. Если опять выкинешь что-то в своём духе и исчезнешь — пожалуюсь папочке, и он всыплет тебе ремня. Договорились?
— Насчёт ремня?
— Насчёт «не уходить»!
— Договорились, мистер Питерсон. Мне самой интересно, для чего нас тут собрали. Не только ведь для того, чтобы шериф бесплатно выпил? — с невинным видом спросила Джей- Джей.
— Деточка, твой язык точно доведёт тебя или до беды, или до всемирной славы, — прогудел Мёрфи. — Шерифу вообще всегда должны ставить выпивку бесплатно. Тогда он будет чаще к вам заходить, а иначе как бы вы знали, что шериф о вас помнит?
В общем, наша компания разрасталась, подходили ещё люди, болтали с нами, отходили, приходили другие. Потом Рой Питерсон нас оставил, куда-то заторопившись, мы болтали с шерифом и подошедшим Сэмом.
Неожиданно ансамбль замолчал, и на трибуну поднялся Рой Питерсон. Постучал по микрофону, привлекая внимание, затем сказал:
— Теперь я должен сделать пару объявлений. Первое объявление такое: в нашем клубе три новых члена. Кто они — вы, наверное, и сами догадались. Конечно, мы могли бы вручить им подарки или премии, но тогда бы меня через час вышибли с поста президента клуба за разбазаривание денег.
В зале в разных концах нестройно хохотнули.
— Поэтому мы нашли достойный и почётный способ проявить своё уважение и не заплатить при этом ни цента, — продолжил Питерсон. — Мы вручим сейчас три членских карточки. Их почти бесплатно печатает для нас Саймон Декстер в своей типографии, и мы всегда можем ими наградить того, кто этого достоин.
В зале снова засмеялись.
— Правила приёма в наш клуб известны всем присутствующим, и не все из присутствующих удостоились чести получить такие дешёвые, но очень красивые карточки. Для этого нужно по-настоящему себя зарекомендовать в искусстве стрельбы, причём так, чтобы это признали достижением не меньше трёх членов правления. Ещё надо быть старше двадцати одного года и прожить в нашем городе не меньше пяти лет. Однако в этом случае правление единогласно решило даровать членство трём достойным людям, которые доказали в деле, что умеют пользоваться оружием, и пользоваться им для того, чтобы спасать хороших людей от плохих. Сейчас я начну по очереди вызывать новых членов и хвалить их на все лады, а вы будете свистеть и хлопать в ладоши. Если я услышу, что кто-то сказал «Бу-у», то он вылетит из этого двора, а впредь каждая выпивка здесь будет ему стоить вдвое против прежнего. Пусть умрёт от жажды.
Снова смех в зале.
— Сейчас я приглашу сюда, ко мне, Джей-Джей Дженсен, дочку нашего Джо Дженсена, которая умеет стрелять не хуже своего папаши, но до сегодняшнего дня мы считали, что она возрастом не вышла сидеть в одной компании со старыми и важными джентльменами. Джей-Джей, проходи, проходи сюда.
Он махнул рукой, приглашая девушку на трибуну. Джей-Джей не замедлила подняться и с радостным видом встала рядом с Роем Питерсоном. Он приобнял её за плечи и обратился к залу:
— Наша Джей-Джей, недостойная по возрасту занимать членское место в клубе, единственной сумела вырваться из засады, присоединиться к подоспевшей подмоге и так ловко маневрировать грузовиком, что всегда оставляла возможность стрелять хорошим ребятам и совершенно не давала возможности попадать плохим. Её друзья, бывшие с ней в деле, считают, что без Джей-Джей им совсем бы не светило остаться в живых. Поэтому мы посовещались и решили, что эта девочка может поучить пожилых и заносчивых джентльменов, как на самом деле ведётся бой. К тому же её храбрость проверена делом, а пожилые и заносчивые джентльмены блещут ею в основном на стрельбище — и то когда не забывают вставить в уши ватные затычки. Джей-Джей, дорогая, это твоя членская карточка, и теперь ты вольна приходить в клуб в любое время, пользоваться арсеналом клуба и ещё много чего, о чём мы расскажем тебе на ушко. Теперь вы все можете её приветствовать и ей завидовать.
В зале засвистели, захлопали, закричали.
— Джей-Джей, ты можешь вернуться в свою компанию, гордо задрав нос перед остальной публикой в зале. Многим из них ещё много лет не светит получить членство в этом клубе. Я тебя поздравляю.
Джей-Джей под свист и аплодисменты спустилась со сцены, а Питерсон откашлялся и продолжил:
— Теперь перехожу к следующему имени. Мария Пилар Родригез, самая красивая девушка в этом мире, любимица всего города, предмет обожании всего мужского населения Техаса. Мария Пилар, прошу сюда, на сцену.
В зале заревели, местами вспыхнули спорадические аплодисменты.
— Мария Пилар не могла стать членом клуба потому, что ей не хватает двух лет проживания в этом городе. Такое у нас дурацкое правило, но менять мы его не будем. Однако с не меньшим единодушием правление признало, что наша прекрасная Мария Пилар полностью доказала своё право состоять в клубе стрелков, потому что настоящий стрелок не только должен уметь крутить револьвер на пальце, но и применять своё умение, чтобы иногда пнуть в задницу плохих ребят. Мария Пилар вчера выступила ещё с двумя хорошими ребятами против семнадцати плохих, и шестнадцать плохих сейчас заселяются в свои номера в аду, а семнадцатого держит в своей клетке наш Билл Мёрфи. Лучшего экзамена на членство в клубе она всё равно сдать не могла, поэтому единственный способ, которым мы смогли отметить её заслуги, — это принять её в члены клуба со статусом ассоциированного члена!
Зал просто взорвался, закричали, захлопали, засвистели.
— И теперь Мария Пилар Родригез имеет полное право тоже решать с нами, старыми олухами, кому из вас членство давать, а кому ещё подождать лет десять. А учитывая, что Мария Пилар, как оказалось, обращается с пулемётом лучше, чем моя жена со взбивалкой для яиц, то вам лучше её решения не оспаривать.
Засмеялись все.
— Мария Пилар, — обернулся он к ней, взяв её маленькие ладони в свои большие. — Мы вас поздравляем и надеемся видеть здесь каждый день в любое время дня и ночи. Теперь хлопайте, уже можно! — крикнул он залу.
Началась овация с гиканьем, Мария Пилар дарила всех и каждого самой ослепительной и убийственной из улыбок и прошла через зал ко мне по быстро освобождающемуся и окаймленному хлопающими ладонями коридору.
— И у меня здесь ещё одна карточка, которую тоже следовало бы отдать по назначению. Этого парня знают не все в нашем городе, а переехал к нам жить он всего лишь сегодня. Андрей Ярцев, прошу сюда.
Я пошёл к сцене, меня приветствовали, хлопали по спине. Я оглядел зал. Никто не пил, не разговаривал, у всех был действительно написан на лицах интерес к словам Питерсона. Из пары мест гикнули, помахали руками.
— Получилось как в старом кино, когда крутой парень приехал в город. Впервые он приехал к нам несколько недель назад со своими друзьями, которые вели конвой. На них устроили засаду, но только обломали зубы. Они приехали с сорока семью скальпами на поясе, и Банку Ордена пришлось раскошелиться за каждый скальп. Как мы узнали от его друзей, именно он обнаружил и разведал засаду, придумал план, как превратить засаду в ловушку для этих плохих ребят из-за гор, и сам поставил семь зарубок на свою винтовку.
Раздались аплодисменты, свист.
— Потом он покинул город и вновь вернулся к нам, чтобы вести честную жизнь оружейного мастера и торговца. И по пути угодил в ту самую заваруху, о которой все знают. Именно он придумал план боя и руководил им, построил всё так, что у противника не осталось ни единого шанса, а заодно вновь показал, как надо пользоваться винтовкой. Мы тихонько выспросили у свидетелей, как шёл бой, и свидетели сказали, что всё истребление плохих заняло не больше двух минут, а этот парень может сделать на прикладе как минимум двенадцать зарубок! Если так пойдёт и дальше, то уже через месяц нам придётся заказывать новое ложе к его винтовке за счёт города.
В зале захохотали, преподобный Куимби крикнул: «Мы заплатим!»
— И что важно — ни он, ни его друзья в этом бою не получили ни царапины, — продолжил Питерсон. — А это ли не показатель того, что боем командовали с умом? Поэтому мы не сомневались ни минуты и решили, что вручение карточки ассоциированного члена Стрелкового клуба Аламо сумеет удержать в нашем городе хорошего стрелка, если он вдруг решит переехать в другое место. К тому же у нас ожидается первый чемпионат Суверенной Территории Техас по стрельбе на тысячу ярдов, и отличный стрелок здорово поднимет шансы нашего города. Итак, мы поздравляем его и желаем, чтобы жизнь в Аламо пришлась ему по душе!
Мне захлопали, раздался свист, где-то в углу что-то скандировали хором, но я не понял что. Если честно, я разволновался. Я вообще не люблю лезть на глаза и даже не люблю, когда меня хвалят, но у них получилось так доброжелательно и искренне, что я почувствовал настоящую благодарность. Я спустился со сцены и пошёл к стоящей в конце людского коридора Марии Пилар как к своему главному призу и награде. Она улыбалась и, когда я подошёл, обняла меня и поцеловала.
