Сперва возникли разноцветные пятна, и я не сразу сообразил, что это кошачья шерсть и черное одеяние ведьмы, потом стало возможно различить силуэты, а там эта композиция обрела плотность, и перед нами оказалась Чеверча Гаскер во всей красе.
– Ну и куда вы так рванули? – спросила она недовольно. – Я чуть не застряла с непривычки, а вас и след простыл!
Кот недовольно мявкнул левой головой, словно подтверждая – им с хозяйкой пришлось нелегко.
– Ну а что теперь встали? – поинтересовалась ведьма, толкая пятками своего скакуна. – Ашер, ты вроде бы должен дорогу показывать? Ну так веди!
Я только вздохнул и послал Дайлингена вперед. Дорогу он лучше меня знает.
– И что ты в ней нашел?.. – прошептала Вета, догоняя меня.
– Будешь приставать с такими вопросами – отправлю в Цитадель, – пообещал я. И кто меня дернул взять ее с собой!
– Никогда не спрашивай мужчин о таких вещах, – сказала Чеверча, приближаясь к Вете с другой стороны. Я уже говорил, слух у нее – лучше не надо! – А то они начинают задумываться, вспоминать, а в итоге решают, что предыдущая дама сердца была лучше тебя!
– Ты откуда знаешь? – покосилась на нее Вета.
– Так я у него то же самое спросила, – легкомысленно ответила ведьма. – Мол, что ты нашел в человеческой девице! Ну, он думал, думал, а на заре взял да и исчез. Не попрощался даже!
Я сделал вид, что эта беседа меня не касается.
– Во-от оно как, – протянула Вета, глядя на Чеверчу уже с большей благосклонностью.
– Поэтому поаккуратнее с вопросами, – продолжала та просвещать. Нрав у Чеверчи хоть и буйный, но она отходчива и почти не ревнива. Вот Стракожа она наверняка ревнует к каждой метле, а я… роман со мной – дело прошлое, что уж теперь? – Потому как мужчины – существа примитивные, простейшие, и…
– Это кто там примитивный? – нахмурился я, решив, что стоит дать понять – у меня со слухом тоже все в полном порядке.
– А что такое? – удивилась Чеверча. – Разве нет? Чего вот тебе нужно для счастья? Поесть, выпить, подраться, женщину… Всё! Скажешь, не так?
Я понял, что препираться с ней бесполезно, к тому же… по большей части она права. Положим, я разборчив и в еде, и в напитках, не говоря уж о прекрасном поле, но… за неимением лучшего могу довольствоваться и тем, что есть в наличии.
Я счел за лучшее промолчать, а у Веты с Чеверчей завязался оживленный разговор. Я особо не прислушивался, только потягивал помаленьку Ветины эмоции: очень уж любопытный коктейль получался. Тут и удивление, и недоверие, и жгучее любопытство… Полный обед из трех блюд с десертом!
Ехал я впереди, поглядывая, чтобы увлекшихся беседой дам никто не обижал. Чеверча за себя и сама постоять может, а у Веты есть Даньяра, но… лучше поберечься. Темная сторона не любит тех, кто полагается только на счастливый случай!
Кони шли небыстро – Дайлинген разыскивал дорогу, выбирая путь поудобнее и побезопаснее. Кот легко поспевал за ними, шустро перебирая многочисленными лапами. Сейчас он даже не на сороконожку был похож, а на мохнатую гусеницу. Чеверча на его спине, кажется, наслаждалась поездкой и трепалась без умолку.
– А тебе так удобно? – поинтересовалась Вета, когда Чеверча оставила очередной клок своего одеяния на ветке: мы продирались через густой подлесок.
– И правда что… – ведьма придержала кота, провела ладонями по телу – ее лохмотья на глазах становились нормальной одеждой, приспособленной для путешествий по лесу: куртка, штаны, сапожки. – Приходится соответствовать образу, понимаешь ли! Ну разве в таком виде меня можно принять за ведьму?
Вета посмотрела на ее лицо, буйные разноцветные кудри и отчаянно косые глаза и честно ответила:
– Да!
Чеверча снова захохотала, да так, что устроивший на нас засаду в ветвях ближайшего дерева котобраз (вспомни дрянь, она и появится!) свалился на землю, а все местные лягушки-хохотушки наверняка лопнули от зависти.
– Потише, радость моя, – попросил я. – На твой хохот вся окрестная живность сбежится!
– Думаешь, кто-нибудь рискнет приблизиться? – спросила Вета а Чеверча захохотала еще пуще.
– Пожалуй, и правда не рискнет, – хмыкнул я. Чую, эту поездочку я запомню надолго!
До нужного места мы добрались еще засветло: Дайлинген сообразил, как срезать путь, за что честь ему и хвала, и мы полетели быстрее ветра. Кот тоже летел, причем в прямом смысле слова: я ведь говорил, что Чеверча – ведьма с фантазией. Поэтому кот теперь парил в воздухе и, отталкиваясь от земли лапами, стремительно мчался вперед, ловко руля хвостами. Вряд ли я еще когда-нибудь увижу подобное!
– Здесь, – сказал я, осаживая коня. Вета остановилась позади, а Чеверча, не успев придержать кота, вылетела вперед. – Эта самая поляна.
– Ага! – ведьма соскочила наземь, закружила по поляне, принюхиваясь и прислушиваясь. Кот следовал за ней неотвязно, видимо, на Темной стороне ему не нравилось. – Ты где проснулся?
– Здесь, – указал я на место под деревом. – Дайлинген вот тут. Где куст – у нас костер был, а Хопря со своим крысохряком вот здесь обосновался…
– Отлично…
Чеверча чуть ли не на четвереньках двинулась в обход поляны. Потом остановилась, выпрямилась, что-то буркнула, дунула, плюнула, притопнула. В воздухе на мгновение вспыхнули мириады крохотных разноцветных огоньков, замерли, потом собрались в маленький смерч, он полыхнул тревожно-красным и рассыпался, будто искры от костра.
Ведьма фыркнула по-кошачьи, глаза у нее разгорелись нехорошим огнем. Кот неожиданно взвыл дурным голосом и попытался было влезть на дерево, но позабыл, что теперь ростом с лошадь. Нет, ему удалось добраться до середины дуба, а вот дальше дерево начало неуклонно сгибаться под его немалой тяжестью, там котяра и завис…
Чеверча проделала еще что-то – в ведьминских штучках я совсем не разбираюсь, после чего подошла к нам. Кот так и висел на дубу, оглашая окрестности тоскливым мявом.
– Ну что? – спросил я. Лицо у ведьмы выражало крайнюю степень озабоченности и отчасти – растерянность. На вкус эти эмоции мне не понравились – слишком кисло, будто с лимоном в соусе переборщили, и я прекратил пробовать их.
– Гадость, – скривилась Чеверча. – Говорила же я, вечно ты влипнешь в какую-то дрянь! Смотри…
Она обернулась к поляне и повела перед собой рукой. Снова вспыхнули огоньки, очертив в воздухе правильный круг.
– Видишь? – спросила ведьма. – Это область действия одного очень нехорошего заклятия. То место, где были вы с Дайлингеном, оно зацепило только краешком, отсюда хорошо видно… Наверно, только поэтому вас обратно и выбросило. А вот центр…
– Там, где спал Хопря, – медленно произнес я, вглядевшись в мельтешение огоньков.
– Точно, – Чеверча устало вздохнула.
– А что это за заклятие такое? – встряла Вета.
Ведьма запустила руку в буйные кудри, приведя их в полнейший беспорядок, нахмурилась.
– Объясню, – решила она наконец. – Только давайте-ка уберемся отсюда, не нравится мне здесь!
– Да, пожалуй, ночевать здесь мы не будем, – хмыкнул я. – Кота только с дерева сними, что он там завис?
– Сам прибежит, – отмахнулась ведьма, и правда, стоило нам направиться прочь от поляны, кот тяжело плюхнулся наземь (освобожденный дуб обрадованно выпрямился и зашелестел листвой) и подбежал к хозяйке. Та взгромоздилась ему на спину, и мы отправились в путь.
– Тут остановимся, – решил я, выбрав местечко поприятнее. Во всяком случае, тут не было ни живых деревьев (а эти заразы мало того, что могут ветвями удушить, так еще и корни ночью подпустить к спящим, не отобьешься!), ни какой другой дряни. Так, мелочь, которая от одного моего запаха разбежится.
Чеверча слезла с кота и уселась на траву. Вета осторожно присела рядом. Я отпустил лошадей – пускай поохотятся, к ночи как раз вернутся, охранять будут, – и повернулся к ведьме.
– Ну, рассказывай!
– А что рассказывать? – пожала она плечами. – Я сказала уж – заклятие. Нехорошее.
– В чем его нехорошесть выражается? – спросил я. – Ну, кроме того, что я десять лет неизвестно где болтался.
– Вот в этом самом, – хмыкнула Чеверча. Сейчас она выглядела почти нормально, даже глаза косили не так сильно, как обычно. – Понимаешь, Ашер… Я об этой дряни только слышала, от бабки еще. Да и она сама его никогда в деле не видала и уж тем более не применяла. Хотя ей бы сил не хватило…
Я протяжно присвистнул. Чеверча своей бабке и в подметки не годилась, по ее собственному признанию, а если учесть, какой силой обладала моя бывшая подружка, то можно представить, на что была способна ее прародительница! И она не смогла бы провернуть такое?
– А что делает это заклятье? – поинтересовалась Вета.
– Да берет и вышвыривает объект применения из этой реальности, – буркнула Чеверча.
– В другой мир? – допрашивала Вета.
– Нет, – помотала головой ведьма. – Как тебе объяснить… Другой мир – это тоже наша реальность, понимаешь? А тут… был кто-то – и нет его. Ни в одном мире. Вообще нигде. И не спрашивай меня, где он оказывается, я не знаю!
– Но Ашер же вернулся… – прошептала Вета, меняясь в лице и вцепляясь в мой локоть обеими руками. – Пусть через десять лет, но вернулся! Живой…
– А я не говорила, что заклятье убивает, – хмыкнула Чеверча. – Просто выбрасывает незнамо куда. Почему Ашер вернулся, тоже не знаю. Может, потому, что его самым краешком задело, может, действие заклятья не бесконечно, может, всё это вместе, а может, еще по какой причине… Врать не буду, не представляю даже!
– А объектом применения, судя по тому, где оказался центр заклятья, был Хопря… – задумчиво сказал я, приобняв Вету. Что-то она совсем разнервничалась, на вкус ее испуг – за меня испуг, не абы что! – казался чем-то вроде вишневого мусса, а вишню я люблю, потому тянул его беззастенчиво. – Так может, и он вернется?
– Вполне вероятно, – охотно согласилась Чеверча. – Если считать, что действие заклятья тем сильнее и иссякает тем дольше, чем ближе объект к центру его приложения, то Хопря вполне может вернуться. Лет этак через триста. Мы доживем, конечно, но…
– Но мне бы хотелось вернуть его пораньше, – закончил я. Как-то грустно мне было без верного товарища! – Скажи-ка, а нейтрализовать заклятье можно?
– Понятия не имею, – пожала плечами ведьма. – Теоретически, сам знаешь, можно всё. А точного метода не знаю, не обессудь!
– Что-то ты ничего толком не знаешь, – буркнула Вета.
– А оно мне не надо, – не обиделась Чеверча. – А то, что нужно, я знаю преотлично!
– Чеверча, значит, наложить такое заклятье мог только кто-то с очень сильными магическими способностями? – уточнил я.
– Вообще-то да… – сказала она задумчиво. – Но понимаешь, Ашер… Это для человека или полукровки вроде меня всё зависит от личных возможностей. А есть ведь еще артефакты, это раз. Два – есть существа вроде тебя или тех же фэренай. Я вот представления не имею, сумели бы они задействовать такую штуку или нет! Чем черт не шутит, может, и смогли бы!
– Ладно… – протянул я, соображая. – Значит, что у нас есть? Заклятье и Хопря. Целью был он. Значит, если мы выясним, кто и зачем это сделал, то сможем взять его за шкирку и заставить Хопрю вернуть!
– Если он это умеет, – добавила ведьма.
– Научится, – пообещал я весомо. – Одного не пойму, кому понадобилось избавляться от Хопри?
– Он был хороший, – подала голос Вета. – Правда, безобразник, но вы все такие… Ашер, а может, это кто-то из светлых магов? Решил, что в честном бою Хозяина Преисподней ему не победить, и решил вот так избавиться от него…
– А смысл? – спросил я. – В Преисподней чертей как грязи! Не будет Хопри, выберут другого! Кстати, Вета, а кто там сейчас за главного?
– Я его не знаю, – покачала она головой. – Но кто-то руководит, это точно!
– Кто выигрывал от исчезновения Хопри? – вслух подумал я. – Давайте, девочки, думайте!
– Люди – точно нет, – сказала Чеверча. – Ты верно говоришь, без Хозяина Преисподняя не останется. Да и зачем им? Это ж не ты, Хопря никаких штучек вроде Врат не охранял. Так ведь?
– Я о таком не слышал, – ответил я. – Хопря, конечно, был скрытный, как… черт, но мне бы уж сказал!
– Ну вот, – ведьма уселась поудобнее, подтянув один из хвостов ездового кота под себя, и почти целиком скрылась в густом меху. – Людям, значит, выгоды никакой. Преисподняя будет действовать, как тысячи лет до того, независимо от того, кто там главным. А если кто из наших?
– А им зачем? – возразил я. – Из личной мести? Но Хопря вроде никому особенно не гадил, я бы знал…
– Потому что занимались этим вы обычно вместе, – хмыкнула Вета.
– Вот-вот, – я прижал ее к себе покрепче. – Нет, все равно кто-то мог такое провернуть. Только как-то это… глупо, что ли!
– Люди говорят – ищи, кому выгодно, – поучительно сказала Вета.
– А мы чем занимаемся? – удивилась ведьма. – Как раз и ищем…
– Нет, мы думаем, кто
– Понятия не имею, – сказал я. – Меня тут десять лет не было, если что!
– А я вообще такими вещами не интересуюсь, – пожала плечами Чеверча. – Мне своих дел хватает!
– Тогда надо идти в Преисподнюю, – решила Вета серьезно.
– Зачем еще? – удивилась ведьма.
– Может, там кто скажет, кому было выгодно от Хопри избавиться, – сказала она. – Он ведь с кем общался?
– Со мной, – сказал я.
– А кроме тебя? – прищурилась Вета. – Молчишь? Вот то-то и оно… Он в Преисподней почти все время проводил, ну, когда вы не шастали где-то вдвоем, значит, там-то точно должны знать, кому он мог насолить!
– А что, в этом что-то есть, – согласилась Чеверча, подумав.
– Ладно, – вздохнул я. – В Преисподнюю так в Преисподнюю. Только с утра.
– Конечно! – хмыкнула ведьма, приваливаясь к теплому боку кота и натягивая на себя еще один его хвост вместо одеяла. – А сейчас – спать!
– Ашер… – начала было Вета, но не закончила фразу. – Ну и зачем ты?..
Я только ухмыльнулся. Спать ночью я не собирался, а сторожить сподручнее в зверином облике. Да и Вете так теплее спать будет, у меня под боком…
– Фу, Ашер! – недовольно сморщилась она, когда я игриво лизнул ее в нос. Кого другого мои клыки бы напугали, но Вета давно к ним привыкла. – Точно Чеверча сказала – как есть животное! Ашер, да прекрати!..
– Уймитесь, голубки, – сонно попросила ведьма. – Неугомонные…
– Это всё Ашер!.. – возмутилась Вета, а я снова осклабился. – Отстань! Я к Чеверче спать пойду…
Я кивнул. Пусть спит в теплом кошачьем меху (лишь бы блох не подхватила, впрочем, блохи теперь должны быть под стать коту, то есть с человечью голову размером, не меньше, таких ловить несложно), а я посторожу…
Ночь прошла спокойно, никто к нам не приставал, не пытался сожрать или отобрать что-то ценное. Правда, я нимало не обольщался тем, что наша группа внушает потенциальным нападающим страх или хотя бы уважение. На Темной стороне полным-полно совершенно безбашенных личностей, способных наброситься на существо втрое крупнее и опаснее себя просто по велению души. И, чем черт не шутит, одержать верх над противником… Так что нам повезло: какая-то мелочь по кустам шарахалась, но близко не подходила.
– Что так рано? – бурчала Чеверча, когда я расталкивал их с Ветой. – Еще даже полудня нету!
– Ну, дорогая! – развел я руками. – Мы же не на увеселительной прогулке!
– А где мы? – проворчала она, меняя цвет глаз с черного на багрово-красный. Видимо, чтобы подчеркнуть, насколько не выспалась.
– На Темной стороне, – напомнила Вета. Она слушалась меня беспрекословно, понимала, что здесь капризничать не стоит.
– Да ну вас!.. – Ведьма встала, встряхнула головой, кисло посмотрела на нас. – А завтрак?
– Наколдуй, – посоветовал я. Я-то ночью по округе пробежался, поймал кое-кого, так что могу до ужина потерпеть. – И Вете тоже.
Ведьма высказала все, что думает о таких, как я, но все-таки занялась завтраком. Уж не знаю, что она там наколдовала, пробовать не рискнул – с нее станется устроить какую-нибудь гадость, – но Вета вроде бы осталась довольна. Они вообще как-то подозрительно спелись!
До Преисподней добрались мигом – уж эти-то места нам знакомы отлично. Вета бывала здесь неоднократно – Хопря у нас радушный хозяин, – а вот Чеверча вертела головой по сторонам с заметным любопытством.
– Что ты там высматриваешь? – не выдержал я, когда она чуть не сверзилась со своего кота головой вниз.
– Читаю! – ответила ведьма и снова уставилась на дорогу, вымощенную благими намерениями. – Ой, смотри какое смешное! Прямо про меня!
Я не стал уточнять, что именно она там вычитала. Иногда лучше не знать подобных вещей…
По дороге плелись души, вяло переругивались и отпихивали друг друга локтями. Не то чтобы все стремились поскорее попасть в Преисподнюю, просто кто-то уже давно пустил слушок, что хорошие места в середине котлов достаются тем, кто не задерживается в пути. Я даже догадываюсь, кто именно так пошутил!
– Кто идет? – перегородили нам дорогу сторожевые черти, здоровенные, в вороненых доспехах, с
