которые надеются приобрести по дешевке настоящую магию. Учитесь выбирать все лучшее, а не то, за что назначают лучшую цену.
Естественно, Джуди задержалась у книжного развала. Она пролистала пару томов и отложила их, покачав головой. Продавец разочарованно скривился. Он думал, что нашел еще одного простака.
— Что, так плохо? — спросил я.
— Даже хуже, — ответила она. — Самая толстая книга здесь — сборник простейших полезных заклинаний для домашнего хозяйства. Ни на что другое, впрочем, они и не годны. А вторая, в голубой обложке, — один из этих дурацких самоучителей: «Как стать магом за три недели». Почти в самом конце я обнаружила пару грубых опечаток. При других обстоятельствах они могли бы нести в себе опасность.
— А почему не при этих?
— Потому что девяносто девять человек из ста все равно никогда не доберутся до этих страниц, а те, которые все же их одолеют, уже будут знать достаточно, чтобы заметить ошибки.
— Ну ладно, мне ясно, о чем ты. Звучит очень убедительно.
Но Джуди уже оседлала любимого конька.
— Люди, которые покупают эти книги, — это те же женщины, что тратят пятьдесят крон на «волшебный» крем, который должен сделать их грудь больше, или мужчины, выбрасывающие пару сотен на «магию», призванную увеличить кое-что другое. Вся магия заключается в том, что те, кто продает подобный мусор, обязательно находят дураков, готовых его купить.
Она не заботилась о том, чтобы говорить потише, и две дамы средних лет, собиравшиеся порыться в книжках, поспешно отошли от прилавка, словно их застали за разглядыванием чего-то богомерзкого.
— Мадам, ну зачем вы так? — заныл парень, торговавший «мусором». — Я всего лишь пытаюсь заработать на жизнь.
— Так почему бы не попробовать сделать это честным путем? — спросила Джуди. Потом она, видимо, решила проверить продавца на профпригодность и простерла руки в воздухе. — А ну-ка ответь, для чего используется этот жест?
Мне уже приходилось видеть ее в таком настроении. Оттащить ее от своей жертвы можно было, только переключив ее внимание, и я воскликнул:
— Смотри, вон там украшения! Да какие!
Я хотел всего лишь отвлечь Джуди, но по чистой случайности оказался прав. Вывеска гласила: «ДРАГОЦЕННОСТИ ТАМАРИСК». Некоторые украшения были по последней моде усыпаны блестящими камешками, но даже они выглядели лучше, чем в ювелирном магазине, не говоря уж о блошином рынке. Зато остальные…
Джуди обожает предметы греко-романской культуры. Конечно, ожерелья, браслеты, кольца и другие вещицы были копиями, но настолько искусными, что вполне могли стать музейными экспонатами, если бы не их очевидные новизна и изобилие. А Тамариск, остролицая брюнетка с повязанными платком волосами, тоже знала свое дело.
Ее глаза загорелись, когда Джуди показала на некое подобие большой английской булавки и назвала его фибулой. Они обо мне забыли и начали обмениваться терминами, звучавшими, как заклинания: чеканка, полировка, инкрустация…
Я заметил, что взгляд Джуди то и дело возвращается к золотому кольцу в римском стиле, с рельефным орлом на широком плоском основании. Птица изображалась в профиль, а в глаз, обращенный к зрителю, был вставлен маленький изумруд. В другое время я сказал бы, что это мужское кольцо… но фамилия Джуди — Адлер, а «адлер» означает «орел».
Самым задумчивым тоном, какой мог изобразить, я сказал:
— А знаешь, дорогая, я до сих пор не смог подобрать колечка для нашей помолвки.
Иногда удается правильно подобрать слова. Джуди, как вы уже поняли, довольно уравновешенная, серьезная девушка, даже более серьезная, чем я сам. Заставить ее лицо засиять так, словно солнце вдруг зажглось под нежной кожей и брызнуло из глаз, нелегкое дело. Глядя на нее, я и сам порадовался.
Джуди бросилась ко мне в объятия. Все это время Тамариск стояла рядом, бесстрастная, как сфинкс. Несомненно, каждый поцелуй увеличивал цену, которую она собиралась запросить за кольцо, на лишние пятнадцать крон, но что поделаешь — есть вещи, которые дороже денег. Во всяком случае, мне хотелось так думать.
Потом мы немножко поторговались, причем Тамариск, прекрасно знавшая, что я у нее на крючке, оказалась более милосердной, чем можно было ожидать. Когда мы наконец сошлись в цене, она спросила:
— Как желаете оплатить? Наличными?
— Нет, я не люблю носить с собой такие деньги. Вы примете карточку «Мастербес»?
— Конечно, сэр. Я потеряла бы половину своего заработка, если бы не принимала их.
Я полез в карман, вытащил бумажник и извлек из него карточку. Тамариск достала из-под прилавка приемное устройство. Во времена моего детства торговые операции такого рода были чрезвычайно сложны. Обе стороны обменивались торжественными клятвами и угрозами, что Иная Реальность непременно покарает клятвопреступника. И все же часто эти клятвы ни во что не ставились, ибо всегда находятся люди, которые путают слова «Бог» и «Маммона».
Сейчас все иначе. Большая часть мистики исчезла вместе с изрядной долей риска. Вновь восторжествовала современная технология: как и в случае с телефонной связью, всем достижениям мы обязаны эктоплазменному клонированию. Я прижал большой палец к карточке — доказательство того, что являюсь ее правомочным владельцем. Тамариск проделала то же самое с приемным устройством. Мы одновременно произнесли, сколько крон договорились перевести с моего счета на ее.
Соединившиеся микробесы карточки и приемника замкнули контур и связались через эфир с духом моего банковского счета, который подтвердил, что я располагаю названной суммой. Как только перевод был завершен, карточка начала вращаться на приемнике, словно планшетка для спиритических сеансов. Я поднял ее и убрал в бумажник.
Тамариск заулыбалась, радуясь удачной сделке, я взял кольцо и надел на палец своей невесты. Кольцо показалось мне мужским — как бы оно не оказалось велико. Тамариск забеспокоилась:
— Я подгоню размер, если нужно.
Но Джуди подняла руку и показала нам, что кольцо сидит прекрасно. Мы оба довольно улыбнулись.
— Оно прекрасно, — сказала Джуди. — Спасибо, Дэвид!
И меня опять поцеловали, что сделало жизнь еще прекраснее.
— Всегда рада видеть моих покупателей счастливыми, — сияя, заверила нас Тамариск. — Надеюсь, вы не забудете, если я скажу, что у меня есть и обручальные кольца.
— Думаю, не забудем, — сказал я самым торжественным тоном, пряча ее визитную карточку. Джуди кивнула. Бросив последний взгляд на украшения, лежавшие на прилавке, мы отправились бродить дальше по блошиному рынку.
Джуди все восхищалась кольцом:
— Оно замечательное, оно великолепное…
Она подняла руку так, что кольцо засверкало на солнце, и маленький изумруд вспыхнул, словно глаз живой птицы.
— При первом удобном случае, лучше это сделать завтра же, — сказал я, — отнеси кольцо к ювелиру, которому доверяешь. Знаю, что оно выглядит вполне добротно, да и Тамариск как будто честная торговка, но я хочу быть уверенным в том, что у тебя все самое лучшее.
— Договорились, — согласилась Джуди, а потом, спустя мгновение, добавила: — Слушай, зачем мне это делать? Ведь у нас есть полицейский детектор, он ждет нас в конторе Иосифа. Уж он-то сразу определит, что мы купили — подлинное украшение или «золото фей»?
— А ведь верно, — улыбнулся я. — И если что-нибудь не так, Пит и Люк навестят мадам Тамариск на будущей неделе.
— А кто из них кто? — вдруг спросила Джуди.
— Вот это да! Оказывается, я не единственный, кто их путает. — Если уж Джуди говорит, что не может различить двух людей, значит, они действительно слишком похожи.
