вкус оказались не хуже.
Бахтияр не стал затягивать обмен любезностями, да я на это и не рассчитывал, тем более что он собирался выделить мне всего сорок пять минут. Как только мы стряхнули с пальцев последние крошки, он дал понять, что готов говорить о деле. Я понял намек и сказал:
— Я пришел к вам, мистер Бахтияр, потому что вы являетесь одним из крупнейших клиентов Девонширской свалки, а с этой свалки, как я уже сказал по телефону, что-то, кажется, вытекает.
Его темные брови нахмурились, словно грозовые тучи.
— И поэтому вы решили, что вытекают именно мои отходы. Вы считаете, что это я загрязняю окружающую среду. Да будут мне свидетелями Аллах, Мухаммед и Хуссейн, я отрицаю это, инспектор.
— Не знаю, ваша это вина или нет, — не сдавался я. — А знаю я только то, что, судя по накладным, ваше производство дает достаточно высокотоксичных колдовских отходов, чтобы не исключать подобную возможность.
— Да возьмите любого производителя инструментов — ведь отходов у него всегда достаточно. — Бахтияр посмотрел на меня еще более угрюмо. — Я мог бы понять такое отношение, будь мы в суеверной Персии, хоть я и знаю, насколько это глупо. Но здесь, в Конфедерации, где, казалось бы, должен править разум… моему сердцу больно это слышать. На самом деле, инспектор, мои «Точные инструменты» уменьшают магическое загрязнение Энджел-Сити, а не увеличивает его. И я могу продемонстрировать вам, как.
— Прошу вас, сэр. — Я догадывался, какой аргумент он припас, но я мог и ошибаться. Но нет.
— Подумайте, инспектор, — сказал он, — если бы каждому колдуну приходилось самому мастерить магобеспечение, так, как в старые времена: не только резцы и сверла, но и мечи, посохи, жезлы, ланцеты, иглы, клинки и кинжалы с белыми и черными рукоятками. Тогда чародеи в нашем княжестве занимались бы этим повсеместно и менее эффективно, чем мы, производя гораздо больше магических отходов. Но этого не происходит, потому что большинство чародеев покупают магобеспечение у меня. Они не загрязняют окружающую среду, поскольку не выполняют черной работы. Ее выполняю я, и потому «Точные инструменты» привлекают всяких надзирателей, вроде вас.
Этот довод, касающийся единого источника, я слышал множество раз. Обычно в нем действительно есть доля правды — сосредоточенное в одном месте производство более эффективно, чем разбросанное в разных местах, и щадит окружающую среду. И Бахтияр был прав, говоря, что крупные производители выделяются, потому что производят и побочные продукты, чего не делают люди, пользующиеся их услугами. Но все это не значит, что крупнейшие производители не могут загрязнять окружающую среду сильнее, чем должны.
Примерно так я и ответил. Бахтияр поднялся на ноги:
— Пойдемте, инспектор. Вы сами увидите.
И он повёл меня в производственный цех. Все свободное место там было использовано так же рационально, как в любом предприятии легкой промышленности. Рабочий в противосаламандровых перчатках вынул поддон с раскаленными докрасна кусками стали и опрокинул его в ванну, из которой поднимались едкие испарения, чтобы охладить металл.
— Кажется, это третья закалка заготовок для резцов, — сообщил Бахтияр. — Теперь их погрузили в сорочью кровь с соком специальных растений.
— Эргономически выгодно, — заметил я; рабочий мог перенести заготовки из пламени прямо в ванну, не сделав ни единого шага. Когда заготовки впитали все достоинства крови и растений, он помолился над ними и призвал Силы. Среди упомянутых им Имен я разобрал Люмеха, Гадала и Митатрона, каждый из которых достаточно могуществен. Я спросил: — А как вы очищаете ванну после призывания Сил?
— Как обычно: святой водой и молитвой, — ответил Бахтияр. — Инспектор, я не утверждаю, что это действует на все сто процентов, и прекрасно понимаю, что остатки Сил там остаются. В конце концов, именно поэтому мы отправляем наши отходы на Девонширскую свалку, как предписывается законами княжества, провинции и Конфедерации. Если протечки и случаются, то, конечно, винить в них нужно руководство свалки, а не нас. Мы соблюдаем каждую букву закона.
— Если так, то вам беспокоиться не о чем, — сказал я. — Меня же беспокоит лишь то, что кто-то может хранить там отходы, не указанные в ведомости. Такие злобные элементы, которые могут прорваться сквозь охранные сооружения и даже в незначительном количестве причинить непоправимый вред окрестностям.
— Понимаю, — кивнул Бахтияр. — И все же мы, изготовители всех чародейских инструментов, используем лишь ограниченное количество порожденных магией материалов, как вам, наверное, известно. Идемте дальше. Посмотрим, сможете ли вы найти хоть какую-нибудь мелочь, которая не была бы самой заурядной для такого предприятия, как наше.
И он оказался прав — я не обнаружил ничего необычного. Ножи с черными рукоятками вымачивались в смеси кошачьей крови и болиголова, потом к ним приделывали рукоятки из бараньего рога. Интересно, что Бахтияр, мусульманин, применял иудео-христианские методы; мне кажется, что эти рукоятки как-то связаны с шофаром — бараньим рогом, напоминающим о тех трубах, что разрушили стены Иерихона.
Другой мастер вырезал магические буквы на волшебных палочках из орехового дерева и камышовых жезлах. Он пользовался резцом, вероятно, одним из тех самых «точных инструментов Бахтияра». С превеликим старанием он изображал на палочках и жезлах печати демонов. Я чувствовал Силу, наэлектризовавшую воздух вокруг него.
Мирское и магическое сливались воедино в шелковых чехлах для Бахтияровых резцов и других инструментов. У фирмы было свое шелкодельное производство: три персиянки, по самые глаза закутанные в черные чадры, трудились на стучащих ткацких станках, превращая шелковые нити в прекрасное сияющее полотно. Интересно, долго ли продержится такой способ, пока автоматические японские станки сделают его экономически невыгодным? Японцы и так уже прибрали к рукам производство ковров-самолетов, оставив с носом Детройт, а уж шелкоделы из них вообще превосходные. А это, по-моему, доказывает, что захват ими и этой отрасли — всего лишь вопрос времени.
— Красный шелк, — объяснил Бахтияр, — предназначается для упаковки резцов, черный — для ножей с черной рукояткой, а зеленый — для всех остальных инструментов. Для них цвет чехла менее важен, лишь бы он не был черным или коричневым.
Каллиграф, обмакнув гусиное перо в голубиную кровь, писал магические руны на куске готового шелка. Вокруг него дюжина других перьев, оживленных при помощи закона подобия, изображала такие же буквы на других кусках. Я спросил Бахтияра:
— Почему этот процесс вы автоматизировали, а буквы на волшебных жезлах и палочках по-прежнему вырезаете вручную?
— Как только появится возможность, иншалла[20], мы это тоже автоматизируем, — ответил он. — Но шелковая ткань — всего лишь оболочка для хранения инструментов, в то время как они сами наполнены магической Силой, которая намного превосходит автоматические заклинания. Но, как я сказал, мы сейчас работаем над этим. Я недавно читал, что один дизайнер магической посуды в Хрустальной долине добился больших успехов в этом направлении.
— А он, случайно, не пользовался добровиртуальной реальностью? — поинтересовался я.
— И в самом деле пользовался, — удивился моим познаниям Бахтияр. До этого момента выражение его лица говорило о том, что я вызываю у него крайнее раздражение. А теперь раздражение вдруг улетучилось. — А вы больше осведомлены в магическом производстве, чем можно было ожидать от бюрократа.
— Мы не все время перекладываем пергамента из одной стопки в другую, — с достоинством ответил я. — Это, конечно, отнимает большую часть нашего времени, но не все.
Он уставился на меня своими черными, глубоко посаженными глазами.
— Лучше бы вы побольше времени проводили за своим столом, инспектор, вместо того чтобы мешать своим расследованием такому законному бизнесу, как мой.
— Ничего, вам это не помешает. — Я ухмыльнулся и уставился на него, постаравшись принять такой же величественный вид. Худощавые персы любят разыгрывать из себя пророков и призывать гнев Божий на головы грешников. По-моему, это нечестный прием. Но я тоже не лыком шит. — Нам будет нелегко обнаружить протечку на этой свалке. Вы окажете мне большую помощь, позволив взглянуть на те очистные
